Быть

Княжу поставили выбор — или дать доступ к Источнику, или подкрепить договор новым браком между кланами. Выбор очевиден. Только княжну отдавать ему не хотелось, ни старшую Углешу, ни младшую Харису, которой только двенадцатый год пошел. А княжниц в клане хоть и хватает, да все они праправнучки Светомира и Некрасы, которая княжу Квилиновичей родной тёткой приходится, то есть с женихом у невесты получится общий родич до пятого колена.

«А приняли бы Ясну в обход Уклада, и не было бы теперь отцу страданий, было бы всё по-прежнему» — промелькнуло в мыслях у княжича. Он зло потёр ладонями лицо, встряхнул головой и начал собираться. Пока он тут рассиживался, поместье начало просыпаться, а дневная суета постепенно набирала силу. Горан решительно откинул крышку сундука и достал одежды, достойные его статуса. Вместо простых, едва тронутых вышивкой сорочки и волховки, княжич облачился в тонкотканые, яркие, богато украшенные шитьём и даже жемчугами. И гати не тёмно-серые, а синие. И ремень с украшениями, и вретище из жесткой кожи… Хоть самого жени, красавец! Осмотрел себя, ругнулся, и волховку всё же сменил на попроще.

Как закончил, княжич вновь сел за стол и занялся делами. У него скопилось почти две дюжины писем, до сих пор не прочитанных и не отвеченных. Он подолгу откладывал всё, что не касалось дел дружины, на потом, и вот решил чуть уменьшить скопившиеся дела.

Через полтора часа в дверь робко постучали. Это наказанные гридни пришли отчитаться. Они изо всех сил сдерживали зевки и пытались не пялиться по сторонам, разглядывая роскошь терема княжичей. Горан хмыкнул, развернувшись к юношам и в ответ начал пристально рассматривать их, особенно выразительно кивая на мокрую и грязную одежду. А потом достал из шкатулка два ключа и бросил воинам.

— Откроете пишрественый дом, проветрите, подметёте. Потом достанете из сундуков там в заднике скатерти и покрывала и украсите. Как закончите — поможете кашеварам и стряпухам. А так как дел там на двоих многовато, позовите с собой супруг своих. Идите!

— Да, княжич! — ответили гридни и поспешили уйти.

А Горан неодобрительно смотрел на закрывшуюся за ними дверь и мысленно сетовал, что эти двое не додумались разуться и на скорах притащили грязь сюда наверх. Досада согнала остатки умиротворения, и княжич поспешил покончить поскорей с делами. Он написал ответы, свернул листы, достал палочку красного воска, отломил от неё кусочков по числу писем и разложил на них. Потом сосредоточился, направляя силу по краю огненной части дара и собирая её на кончике пальца, которым расплавил воск, запечатывая послания. Теперь если кто-то сломает печать, а потом снова нагреет, получатель это заметит и будет думать, что письмо могли и подменить. Любой волхв почувствует отголосок силы в воске и узнает знакомца. Осталось только завернуть их в плат, чтобы не рассыпались по дороге.

Княжич вышел на гульбище и спустился по красному крыльцу. Вокруг уже вовсю кипела подготовка к вечерним пирам, люди спешили кто куда, а из выставленных оконцев шли жар, пар и целых ворох запахов, да таких, что у не евшего со вчерашнего обеда Горана нутро сжалось, настоятельно требуя уделить еде время. Но он лишь отметил это и поспешил в приместье к купчему люду.

На дворе у Безусого уже было пусто, и княжичу пришлось чуть ли не бежать к воротам, возле которых он и застал уже выезжающие в сторону города телеги. Он окликнул купца и передал ему свёрток, наказав разослать со знакомцами из гильдии, а потом остался стоять провожать обоз. День ещё только начался и у Горана было много дел, но не охоты заниматься ими, ещё и с почётной охраной за спиной. Подумав, княжич уверился, что и без него справятся и отправился обратно, уже не спеша.

Глава 17

На пиру чин по чину садятся,

да братина всех поравняет.

(народная мудрость)

Отдохнуть день, как хотел Горан, у него, увы, не получилось. А могло бы, ведь почти вся подготовка лежала на огнищанинах, да немного на тяуне, сидящем при казне. Княжичу оставалось лишь отрядить часть людей в помощь, если попросят, и может где-то приглядеть. Только вот от заставы, от приставленного к ней гридня с до первого предела развитым даром пришло сообщение (хорошо, что его в тот памятный день не было на посту, он на неделю уезжал, а подменный боец накануне с коня упал и руку поломал).

— «Безусый с обозом возвращается. С ними едет княжич Чеслав из Квилиновичей с сопровождающими в количестве восьми человек».

Горан от новости соскочил с лавки и, схватив со стола шапку, почти бегом вышел из терема и поспешил в дружину, а потом к воротам. По пути постучал в дверь брата, но не надеясь его там застать, и окликнув тех двоих гридней, что дожидались его в сенях. Уже через пару долей часа суета в поместье увеличилась в три, а где и в пять раз. Неудивительно, ведь Чеслава ждали ещё десять дней назад, и неделю назад ждали, и пять дней назад тоже, а потом все сроки вышли. И порешили княжъ с Велибором, что жених не приедет посмотреть на невесту. А он взял и явился!

Теперь же, после сигнала с заставы, полученного десятком людей в поместье, сенные спешно заканчивали готовить гостевой дом, да и на княжий пир жениха позвать должно, а значит и стряпухамм дополнительно работы. И почётную охрану приставить, и людей услужить отправить — вот и ещё дел и Горану, и Велибору, и огнещанину.

Третий княжич в дружинном доме отозвал в сторону воевод, посовещался с ними и кликнул выбранных гридней и княжих воинов общим числом в дюжину. На оставшемся пути до ворот, Горан объяснил им суть их службы на ближайшие несколько дней, повинился за пропущенный пир, а про себя порадовался, что бойцы по празднику одеты не просто в одинаковые сорочки под жупанами, а в лучшее да ещё и в кафтанах! Такая охрана не уронит ни чести хозяев, ни достоинства гостей. А что не одоспешены, так и не в бой идут, а покой постерегут.

В привратном дворе уже собрались все встречающие, и княжич был одним из последних. Он выстроил дружинных в две линии, что получился живой коридор от ворот, раздал указания и поспешил занять своё место. Мельком Горан поймал взгляды отца и брата — княжъ довольно кивнул и указал на место по левую руку. А от ворот уже махали — сейчас въедут!

Княжич Чеслав спешился перед открытыми створами и вошел внутрь, ведя коня в поводу. Его спутники последовали примеру своего предводителя. Они прошли почти до середины двора, когда к ним подбежали мальчишки перехватить коней и увести в сторонку, на что гости кивнули и отдали поводья. Теперь гости подошли достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть их получше. Горан пригляделся и нахмурился: половина прибывших были воинами, а остальные узкоплечие, нарядные и увешанные золотом как напоказ — золотые сдвоенные фибулы удерживали волочащиеся по земле луды, околецы на руках шириной почти с вершок, на ремнях набойные пластины, и на околтыше беличий мех с перевитками. Они, да и сам княжич, были кем угодно — доверенными тяунами, посадниками, принятыми витязями, но не воинами. Да и одеты кто в кафтан, кто в волховку. Чеслав выделялся самым богатым нарядом и надменностью в каждом движении.

Княжич Велибор вышел навстречу гостю и первый поприветствовал его, как знакомого. Подвёл к княжу, а дружина перестроилась и замерла на почётном отдалении.

— Княжъ, позволь представлю нашего дорогого гостя, — начал Велибор, но Горан его не слушал, он заметил движение в дальних рядах, а потом и узнал огнищанина Клёна.

Горан чуть сдвинул брови и дал знак двум парам гридней, что следовали за ним и братом, и четвёрке княжих воинов отца проследить, а сам вновь сосредоточился на приветствиях. Но, увы, обмен пожеланиями здравствовать уже завершился и княжъ заканчивал приглашать Чеслава на сегодняшний пир, хоть и не в честь гостя затеянный, но достойный будущего зятя. Только вот Клён, почти выбившийся в первый ряд, схватился за голову и замахал руками, привлекая к себе внимание.

Княжъ заметил своего человека, предложил гостям отдохнуть с дороги, отрядил старшего сына проводить их и проследить, а сам, раскланялся и направился обратно. Как только он с Гораном и сопровождающими повернули за оградку одного из домов, как их догнал огнищанин:

— Батюшка княжъ, батюшка княжъ! — запыхавшийся человек хватался за ворот, да и сам был нездорово раскрасневшийся. — Как же на пиру поступить? Беда, совсем беда…

— Да что такое, Клён? — посуровел княжъ. — Говори толком!

— У нас всё посчитано было, стряпухи уже сготовить успели, Безусый строго по счёту в городе заказывал… а коль лишний гость за столом, то угощений не хватит! Кого-то обнести придётся. И гостя не обидеть же, и никого из княжичей и княжников. Да и если и обнести кого-то из родных, а коль гость заметит, обида ж будет!

— Хватит. Да, получили мы гостя в самый день, озадачились… — княжъ глянул в сторону толпы, расходящейся по делам и в задумчивости начал оглядываться, а его губы тем временем перечисляли имена детей и племянников. А потом его взгляд остановился на княжиче Горане.