Быть

Ясна продолжала всхлипывать, прижимаясь к сестре, и держась за неё обеими руками. Она хотела постоять, пока не отпустит пережитый страх, греясь в утешении старшей, но Мала тянула её за собой по тропе. Старшая спешила, постоянно оглядываясь, и спотыкалась ничуть не меньше младшей. Она понимала, что горящий дом привлечёт к себе и случайных путников, и дружину местного княжа, и надо успеть скрыться пока их рядом никто не заметил.

Девушки выбрались на дорогу и Мала, собравшись, вновь укрыла их пологом отвода глаз. Так сёстры и брели по обочине до самого города, встретившего их распахнутыми воротами. Нет, это не небрежность стражи — это городской посадник со своими людьми выехал посмотреть что рядом случилось и не приблудилась ли разбойничья шайка и не ограбила ли она торговый обоз. А девушкам это только на руку — Мала ради этого и подожгла несчастную избушку. Под пологом они незамеченные тихо прошли мимо таращихся в ночную темень стражей и побрели домой.

До своего двора они дошли уже заполночь, но первым делом пошли не в дом, а в крошечную баньку в дальнем углу. Мала затопила в ней печку, оставила сестру следить за огнём, натаскала воды, а мыло и полотно тут и так были. Несколько тусклых светлячков закружились под потолком, пытаясь разогнать по углам тени, но их сил хватило, чтобы Ясна смогла увидеть потемневшие и слипшиеся от пота волосы на голове сестры, когда она сняла повой, и заметить как та поморщилась, зачерпывая рукой воду.

— Покажи! — потребовала младшая, хватая сестру за руку.

— Нечего там смотреть, — смутилась Мала. — Садись, помогу волосы промыть.

— Сперва руку покажи! — потребовала Ясна, досадуя на тусклый свет. Внутри ещё плескались остатки шторма, помогшего освоить Зов, и девушка просто загнала пригоршню силы выше, стукнув о край входа, выпустила наружу. В воздухе вспыхнул ослепительный лохматый огонёк, дернулся и погас. — Ой!

— Молодец, немного потренируешься и сможешь запускать светлячков, — кивнула Мала, улыбнувшись.

Ясна сжала губы и всё же с силой развернула левую руку сестры ладонью вверх. И даже в слабом свете стал виден глубокий порез от указательного пальца до самого запястья. Кровь из него уже не шла, но края расходились и мыльная вода тревожила рану. Младшая вопросительно глянула в лицо сестры.

— Их было много на меня одну, сил на верёвку и дом бы не хватило. А если бы я перестала внушать ужас, пришлось бы драться. Я усилила поток несколькими каплями крови, чтобы огонь сразу и занялся, чтоб тушить и смысла бы не было. — устало объяснила Мала.

— Несколько капель? Он же неделю заживать будет!

— Я думаю быстрее. У меня же сестра целитель. А теперь садись, надо волосы промыть.

Ясна несколько мгновений удивлённо хлопала глазами, глядя на усталую и тёплую улыбку сестры, а потом засмеялась звонко-звонко и легко-легко.

Баня согрелась, но протопиться не успела, да и вода была хоть и не холодная, но и далеко не горячая. Еле тёплой водой девушки смыли с себя не только грязь и пот, но и страхи долгого дня. А грязную одежду оставили тут же в старой лохане, решив, что добегут до сеней, завернувшись в полотно.

Глава 21

Родиться два раза не может ни человек, ни волхв, ни дух и бог.

(Народная мудрость)

Третий ночной колокол девушки услышали, когда уже вошли в дом и оделись в свежие рубы. На столе в светце потрескивали три лучины, давая не столько света, сколько создавая уют. Горница всё равно тонула в полумраке, и лишь возле стола плясали теплые круги. Было по ночному тихо, и лишь босые ступни шлёпали по голому полу.

— Садись, расчешу, пусть волосы отдохнут, — Мала показала деревянным гребнем на стол и отошла к печи. — И голодная небось.

— А… — Ясна села за стол и после мгновения раздумий повернулась к сестре. — Но ведь уже собираться пора! Утро! Да и что соседи скажут, что мы баню ночью топили?

— Не переживай. Я на ворота повесила белую ленту, а когда в доме больной, то и баню и печку в неурочное время протопить можно. А вопросов лишних никто не задаст — вся улица знает, что тут волховица живёт и у лекарей учится. Как захворали, так и вылечит. Вот уже и от твоей учёбы польза.

Мала поставила на стол две кружки и кувшин вара, потом принесла две тарелки пустой полбы. Ясна принялась с жадностью есть, и простая холодная каша на одной воде сейчас ей казалась очень вкусной, вкуснее пряника и ягод в меду. А старшая сестра смотрела на неё и улыбалась, продолжая разбирать гребнем светлые пряди, почти достающие пол. Когда же Ясна утолила первый голод и принялась маленькими глотками пить горьковатый перестоявший вар, Мала спросила тихо и спокойно:

— Ты поняла, что такое произошло, что помогло тебе за долю часа развить свой дар сильнее, чем за три недели до этого? — вместо ответа младшая сестра лишь осторожно, чтобы пряди снова не перепутались, мотнула головой. — Ты второй раз прорвалась в первую сферу. — Мала усмехнулась от того, как удивлённо округлились глаза у резко развернувшейся сестры. — Тебе несколько лет назад прорваться помогли наставники. Это во многом проще и понятнее, старшие ведут ребёнка своею силой и если дар есть, его вскроют. Но этот путь имеет и изъян. Пролом всегда маленький, и поток силы сквозь него лишь тоненькая струйка. Развить свой дар в полной мере такой волхв может лишь большим упорством и при поддержке источника. Остальным остаётся довольствоваться медленным протачиванием пути для силы. Но есть и другой способ. Когда волхв сам без сторонней помощи проламывает устье и раскрывает дар. Подобное раскрытие нельзя ни угадать, и взять под присмотр заранее, да и случиться раскрытие может и в семь лет, и в семьдесят.

— У тебя ведь было так, да?

— Да. У меня дар раскрылся рано. Мне было тринадцать лет. И у меня, как и у всех таких же самовольщиков, устье в несколько раз шире. И сила течёт через его края бурным потоком, а волхву остаётся лишь взять этот поток под свой присмотр и направить по нужному руслу. И ты вчера чудом смогла второй раз раскрыть свой дар, перековав его из взращенного наставниками в дикий.

— А дикому дару источник не нужен? Он может сам прорваться во вторую сферу?

— Увы, любому дару не по силе прорвать границу между сферами. Тут либо обращаться к Источнику, либо идти в Перерождающийся Мир. Но дикому дару с его более широким потоком проще добраться до границ сферы и прокладывать новые пути внутри неё. Скоро ты и сама это почувствуешь. — Мала закончила расчёсывать волосы и, прихватив их у затылка узкой лентой, принялась плести косу. — Вот вспомни свой огонёк, сотворённый в бане. Давай пока плету ты и поучишься делать светлячков. Расслабься, вернись в свою сферу и осмотрись. Видишь вокруг устья появилось больше освобождённого места. А теперь не спеши, направляй везде совсем капельку силы, пока не почувствуешь, из какого места будет отклик от воздуха и от огня. Нашла? Пропусти разом по равной щепотки силы и через воздух, и через огонь, слей их вместе и выпусти наружу.

Мала улыбалась, наблюдая за попытками сестры. Ясна легко нашла области воздуха и огня, а вот дальше пошло тяжелее — сказывалась усталость тяжелого дня, да и лёгкость после бани и сытость от каши клонили в сон. Но девушка старалась. Вот, наконец, она смогла собрать обе струйки силы воедино и перед Ясной появился трепещущий робкий светлячок. От радости и детского восторга — получилось! — девушка потеряла власть над преображенной силой, и огонёк погас, растаял, мигнув на прощанье.

— Наберёшься опыта и они будут получаться легче. Один умелец научился не только создавать светлячков дюжинами, но и придавать им вид зайчиков, кошечек и прочей живности, — голос Малы дрогнул, то ли от усталости, то ли от чего-то другого, но сама она продолжила улыбаться. — А сейчас выспишься, отдохнёшь и будешь дальше расчищать простор в своей сфере.

Мала завязала концы ленты вокруг кончика косы, пропустила через накосник и затянула накрепко хитрым узлом. Но Ясна хоть и зевала через раз, упрямо осталась сидеть и раз за разом создавать светлячков. Старшая заменила прогоревшие лучины и принялась приводить в порядок свои волосы. Сёстры просидели в тишине две доли часа, когда Ясна вдруг спрятала руки под стол на колени и, потупившись, спросила:

— А вы с мамой голодали и мёрзли, до того, как появилась я? Правда? Почему никогда не рассказывали.