Бывшие. Мне не больно

Кладу их в рот и запиваю. Когда-нибудь я прощу себе это. Замолю свой грех. Обязательно начну жить, не оглядываясь назад и не вспоминая сегодняшний день. Слезы рекой льются вниз, капают на сжатые кулаки.

Они могли бы даровать мне очищение, но это так не работает. Это то, что мне недоступно.

Закрываю глаза и вижу картинки, которые никогда не станут реальностью. Прости, мой маленький, прости. Я такая слабая. Глупая. Слишком молодая, чтобы вывезти эту ответственность. Слишком беспечная, окунувшаяся в чувство и поверившая в ничто.

Ты не злись на меня, хорошо? Хоть я и заслужила это.

Мне не больно.

Я поднимусь, встану. Когда-нибудь обязательно встану на ноги. Со мной не будет тебя, и я буду до последнего своего вздоха ненавидеть себя за то, что только что сделала.

— Идите домой, Таня, — рука ложится на плечо, и я раскрываю глаза.

Из них вытекают горячие слезы, и я обтираю лицо рукавом толстовки, киваю.

Ухожу отсюда, но иду не домой. Ноги сами ведут куда-то. Голова пустая, гудящая от тишины внутри. Возвращаюсь в реальность на набережной. Почти стемнело, стало холоднее.

Накидываю капюшон на растрепанные рыжие волосы, закрываясь от мира, и иду, иду… Неподалеку слышу музыку и делаю пару шагов в ту сторону. Несколько тачек стоят по кругу, а внутри под басы танцуют девушки.

Понимаю, что именно привлекло мое внимание, не сразу. Автомобиль Славы, возле которого стоит он собственной персоной. Две девушки прильнули к нему, и Слава с готовностью прижимает их к себе. Закидывает голову назад и громко смеется.

Разворачиваюсь. Ухожу.

Точка поставлена. Дело сделано, и нас больше ничего не связывает. И пусть он никогда не узнает, что на деньги, данные им, я действительно купила таблетку, которая убила его ребенка. Значит, это — та самая судьба, которую заслужил каждый из нас.

Мне не больно.

Да-а-а, мне совсем не больно

Глава 3. Будет сердце любить и страдать

Пять лет спустя

Таня

— Мамуль, я на работу опаздываю…

— Работа! — фыркает. — Принеси-подай — это не работа. Ради чего я тебя отправляла на экономический, чтобы ты потом дурью маялась?

— Я не маюсь дурью, а зарабатываю деньги, - лепечу.

— Ой, не смеши, что там у тебя за деньги! — снова уничижительный тон.

Вздыхаю. Это старая нескончаемая тема.

— Ладно, пока, мам. Бабуле привет!

Засовываю трубку в сумку и открываю дверь в студию.

— Танюш, поторапливайся. Сейчас детвора придет, а у нас тут бедлам! — причитает Инга, фотограф, с которым я сотрудничаю. — Демид потом меня зае… достанет!

Так уж вышло, что я занимаюсь всем и сразу: создание контента, помощь на фотосессиях, работа со светом, подбор нарядов, а после — обработка готовых фотографий.

У меня несколько фотографов, с которыми я сотрудничаю, Инга в их числе.

— Демиду только дай зае… достать! — улыбаюсь я, и напряженная Инга выдыхает.

— Он трясется над своими моделями, как будто это реально его собственные дети.

— Они и правда его, — хмыкаю. — Все же на контрактах.

Приходит первая партия детворы. Снимаем для бренда зимней верхней одежды. Вместе с дизайнером этого самого бренда тасуем наряды, подбирая, что на ком лучше смотрится.

Сегодня мне повезло: прибыли дети повзрослее, от девяти лет и старше. Это хорошо, потому что с малышней у меня сложности. Вернее, я стараюсь обходить их стороной. Чем младше, тем хуже.

Иррациональный страх и фантомная боль внизу живота пронизывают меня практически мгновенно, стоит только приблизиться к ребенку.

Я пробовала ходить к психологу,чтобы проработать этот триггер. Все бесполезно. Одна дамочка даже пыталась убедить меня позвонить Славе и поговорить обо всем. Да, ага. Щас. Мне туда не надо.

Славу я не видела пять лет или около того.

Пять лет, два месяца и десять дней, но кто считает, правда?

— Танюш, мне кажется или Милане не идет марсала? — теребит меня дизайнер. — Эндрю, он же Андрюха, хмурится и отходит от девочки на пару шагов.

— Возьми вон тот, терракотовый.

Два часа тянутся долго. Детвора сменяется, неизменно одно — я не подхожу к ним на пушечный выстрел.

— Это последние? — киваю на пару костюмов на вешалках.

— Да. Но мы ждем еще одну модель. Смотри, — раскрывает чехол и достает оттуда несколько плюшевых костюмов разных цветов. — Это новинка. Нам надо отснять и показать генеральному, будем решать, пускать в производство или нет.

Костюм явно не на взрослого ребенка, и я неконтролируемо подношу трясущуюся руку к зубам и кусаю ноготь. Эндрю косится на меня, и я отдергиваю руку ото рта.

— А я вам точно нужна? — чувствую, что по шее бежит озноб.

— Конечно! — встревает уже Инга.

Как раз в этот момент открывается дверь, и я оседаю на маленький стул.

Официально: я прячусь от маленького ребенка за грудой одежды.

— Здрасти! — звонкий голосок звучит на всю студию.

Начинается суета, а я отбиваю пяткой ритм и считаю: один, два, три, четыре, пять…

— Привет, ребята! Златуль, беги, я тут побуду.

Голос из прошлого.

Из прошлого, которое не смогли вырезать психологи.

— Тань, помоги! — кричит Андрей.

Выдох. Встаю. Иду. Походка неровная, потому что колени трясутся, но покерфейс, который я тренировала годами, работает.

На Славу не смотрю. Боковым зрением вижу, как Инга воркует с ним. Не смотреть. Не думать. Опускаю взгляд на девочку.

Навскидку — четыре года. Моему ребенку было бы чуть больше. Пока я оплакивала свою потерю, Слава заделал нового ребенка. Сердце до боли сжимается, вдох разрывает грудь.

Вот оно как бывает…

— Мне кажется, этот цвет бледнит Злату?

Вот как зовут его дочь. Злата. Я подхожу. Расстояние вытянутой руки. Я могу гордиться собой.

Красивая девочка. Наверняка в мать. Светловолосая. Голубыми глазами стреляет в меня и смотрит внимательно. Совсем не похожа на темноволосого Славу с карими глазами.

— Возьми этот, — протягиваю хрен знает какой цвет на замену и улыбаюсь девочке.

— Круто! Отлично.

Возвращаюсь к курткам и отворачиваюсь от всех. Убираю вещи в чехлы. Одну за другой. Игнорируя жжение в затылке.