Бывшие. Мне не больно

— Танюш, — снова протягиваю руку, но девушка начинает отступать.

— Я уже все исправила, как ты и просил, все сделала… Ты забыл, да? — поднимает мокрое лицо к небу. — Господи, как такое могло произойти? Пока я рыдала ночами в подушку, он… даже не помнил ничего… Кажется, это еще больнее…

Опускает голову и находит своим взглядом мой:

— Не будет у нас с тобой никакого кофе. И разговоров по душам тоже не будет, потому что нет у тебя души, Слава. Сердца, впрочем тоже нет. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя. Ты достаточно причинил мне боли, чтобы я повелась на это еще раз. А теперь уходи в свою распрекрасную жизнь-праздник и не вздумай больше искать меня.

Ее слова переворачивают все у меня внутри. В них столько тоски и горести… Но почему-то сейчас я, как никогда раньше, осознаю, что не отступлюсь.

— Не стоит говорить громких фраз, Морковка. Я не откажусь от своих целей. Хоть убегай от меня, я все равно найду тебя.

Отпускаю ее.

Но только на сегодня.

Глава 8. А мы с тобой теперь никто

Таня

События вчерашнего дня стираю в памяти. Ничего не было. ЕГО не было и нет в моей жизни. Надо продолжать жить дальше, как будто ничего не случилось.

Полагаю, что после произошедшего я больше никогда не увижу Славу.

— Давай, детка, не стесняйся, раскладывай свои вещички! — бодро хлопаю в ладоши.

Моя подруга Соня попала в беду. Муж оказался мудаком-изменщиком, и она ушла от него, едва узнав о предательстве. Но теперь ей негде жить.

— Господи, Артемьева, что бы я делала без тебя?! — она притягивает меня к себе и обнимает за плечи.

Да, объятия сейчас нужны мне не меньше, чем ей. Но Соня не знает о том, что было со мной, потому что на тот момент она переживала болезненный разрыв и находилась в другой стране. Я не стала усложнять ей жизнь своими бедами.

— Сонечка, как я рада, что ты решила остаться у меня, — лезу в ее чемодан, помогая разобрать вещи.

— Знаешь, Танюш, у меня выбора особо-то и не было, — вздыхает обреченно.

— Гондон твой Руслан, вот что я тебе скажу! — гневно восклицаю. — Это ж надо! Не успела жена из дома уйти, как он твои карты заблочил.

Злость на мужскую половину человечества только сильнее разжигает мою ярость.

— Слушай, а я тебя не сильно постесню?

— Да ты чего! — отмахиваюсь. — Я одна, ни мужа, ни детей нет. Мама вон перебралась на дачу на старости лет, а в этой двушке нам точно всем троим места хватит.

Как раз в это время заходит мой любимчик — абсолютно асоциальный кот Василий, которого я завела через месяц после аборта. Рыжий комок ненависти ко всему человечеству. Я у него единственное исключение.

Кот подходит ко мне, сидящей на полу, и залазит на руки, утробно урча. Тискаюсь с ним, а после отпускаю рыжую морду.

С бутылкой вина располагаемся с подругой на кухне и пьем. Все тосты за новую свободную жизнь. Обсуждаем прошлое и будущее. А обсудить есть что — последние несколько дней она провела со своим бывшим парнем — он ну просто аки Робин Гуд появился из ниоткуда и спас Сонечку.

В квартиру кто-то звонит, и мы спешим с подругой в коридор, где я беру на руки кота, который начинает сходить с ума. Утробно рычит, вертится, царапается. Что это он в буйство впал?

В дверном проеме стоят двое. И оба мне знакомы. Дима — как раз таки тот самый бывший подруги — и… Слава. Оба смотрят квадратными глазами на кота, который еще больше беснуется.

Пазл складывается. Эти двое очень похожи друг на друга, значит, братья. Когда-то давно Соня говорила мне, что у Димки есть брат. Она даже делала попытку познакомить нас, но что-то пошло не так. Лица я его никогда не видела, поэтому сообразила только сейчас.

— Какого черта ты приперся? — выкрикиваю, глядя на Славу со злостью.

Тот растягивает губы в самодовольной улыбке и отвечает:

— Я же сказал, что из-под земли тебя достану,

Морковка.

В этот момент кот вырывается, с громким шипением юркает между моих ног и убегает в подъезд.

— Твой кот такой же бешеный, как ты, — спокойно констатирует Слава.

— Это потому, что он ненавидит мужиков-дуболомов, — воинственно складываю руки на груди.

— Именно поэтому у тебя их нет? — осуждающе цыкает.

— Все у меня есть!

Слышно, как в подъезде, в самом низу, что что-то разбивается. Я срываю с вешалки кофту, попутно хватаю за куртку непрошенного гостя и с криком: «За мной!» утягиваю его вниз.

Уговариваю саму себя, что делаю это ради подруги. Им с Димой нужно поговорить в спокойной атмосфере, а пока мы со Славой рядом, ни о каком спокойствии и речи быть не может.

На ходу запахивая кофту, спускаюсь на первый этаж, а тут, как назло, открыта входная дверь — значит, мой зверь сбежал.

— Вася! Кис-кис-кис!

Кричу на всю улицу и боковым зрением вижу, что за мной выходит Слава. Плевать сейчас на него, мне нужно найти Васю. Этот кот на улице-то и не был ни разу. А вдруг его обидят или он попадет под машину?

— Таня!

— Ну что? — торможу. — Что ты таскаешься за мной? Иди к дочери, к жене, я не знаю, к любовнице! Иди!

У Славы квадратные глаза.

— Ты не в себе? Какая дочь? Какие нахрен жена с любовницей? — закипает.

— Злата! — истерично выпаливаю.

Слава открывает и закрывает рот:

— Злата — дочь моего брата Влада!

Хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на лед. Значит, я все не так поняла. С души падает огромная бетонная плита. Отмахиваюсь от Волкова и разворачиваюсь. Снова бегу куда глаза глядят, не разбирая дороги. Позади бежит Слава и на ходу что-то кричит мне, пытается остановить, но меня уже накрывает паникой. В голове полнейший кавардак.

— Таня! Да остановись! Так ты его не найдешь.

Он перехватывает меня и обнимает, прижимает к себе. Обхватывает мою голову и притягивает к своей груди. Я слышу, как быстро бьется его сердце. Не могу сдержать слез и снова плачу при нем. Наверняка это все от нервов, оттого, что внутри меня вот уже который день, если не год, растекается месиво из кровавой боли.

— Ну зачем ты снова появился в моей жизни, — хриплю Славе в футболку и сжимаю ее в кулаке. — Я же только жить начала, только выдохнула! Ты во всем виноват.

— Давай, — гладит меня по спине, чувствую, как его губы касаются виска. — Выскажи мне все. Потому что, Тань, я уже нихрена не понимаю.

Упираю руки ему в грудь и поднимаю глаза. Из-за мокрой пелены картинка размывается, но даже так я вижу тревогу во взгляде парня.

— Высказать? — спрашиваю спокойно, даже отстраненно. — Мне нечего тебе сказать, Слава.