Бывшие. Ты так ничего и не понял

Когда настает время ехать обратно, водитель нашего УАЗа подходит и объявляет:

— Машина сломалась.

Все в шоке, у организаторов паника.

— Надо брать ее на трос, — рассуждает один из водителей.

— Тогда тот, кто возьмет, должен высадить пассажиров, груженый попросту не допрет.

— Люди из трех машин не влезут в одну!

— Можно разгрузиться, оставить тут еду и воду, запаски.

— А вы не хотите сделать одну ходку и вернуться за второй группой? — спрашивает организатор.

— Мы ночью тут не проедем, опасно, а до темноты вернуться не успеем.

Мы трепетно ожидаем вердикта. Оставаться в горах никому не хочется.

В итоге, когда начинаем рассаживаться, образуется толкучка, каждый хочет занять место одним из первых.

— Вот тебе и безопасносный транспорт, — говорит Денис тихо.

— Это действительно ЧП. Машинам пятьдесят лет, и еще пятьдесят они будут ездить. Просто совпадение.

— Брось, Марин, — отвечает он беззлобно, — мы оба знаем, что на этих машинах нельзя ездить в таких условиях.

— Да, возможно. Только вот проблема в том, что другие сюда не доедут.

Пока мы болтаем, народ рассаживается, и на улице остаются лишь те, кому не хватило места.

Нас таких везунчиков пятеро: Денис, который не отходил от меня ни на шаг, и еще трое сотрудников, остальная команда уже внутри.

Один УАЗ забили под завязку, во второй разрешили сесть только четверым, чтобы не перегружать его.

— Я не останусь тут! — кричит девушка рядом со мной.

Водители нервничают:

— Ну некуда мне тебя посадить, смотри! Я ж кирпичом на дно пойду!

— Давай, Мих, снимай два кресла, — вздыхает другой водитель.

— Почему ты не полез в машину вместе с командой? — спрашиваю у Дениса, пока суетятся водители.

Переводит взгляд на меня:

— А ты не понимаешь? — отрицательно качаю головой, и он отвечает спокойно: — Не мог же я оставить тебя тут.

Народ набился в автомобили как сельди в бочку. Мне даже смотреть на это неприятно.

— А с вами что делать, даже не знаю, — мне кажется, у водителя сейчас будет приступ от волнения.

— А вы можете завтра за нами приехать? — спрашиваю с надеждой. — Мы бы переночевали у Федора Ефимыча, а утром дождались бы вас.

— У нас завтра утром группа из администрации, мы никак не можем им отказать, — хватается за голову и смачно ругается. — Вот хренотень, что делать с вами, не знаю

Мне даже становится жалко мужчину.

— Ладно, не переживайте, мы на своих двоих дойдем.

— Идти больше двадцати километров!

— Если сегодня выйдем, завтра к вечеру спустимся, — размышляю. — Вы только родных предупредите, что у нас тут ЧП, и какую-нибудь машину пришлите, пожалуйста, чтобы забрали нас с места посадки и отвезли в город. И Олесе позвоните, пусть она тоже подключится.

С организаторов я беру слово, что они все выполнят, и машины уезжают.

— Я ни разу в жизни не ходил в горы, — после короткого вздоха выдает Денис.

Я поднимаю к нему голову:

— Все когда-то бывает в первый раз.

— Ты уверена, что знаешь местность? — спрашивает аккуратно, а я лишь грустно улыбаюсь.

— Добавь к себе в копилку еще один факт обо мне, о котором ты не имел представления: я знаю эти места даже слишком хорошо, так что выведу тебя к базе.

Ухожу к Федору Ефимовичу, оставляя Дениса в провожать меня хмурым взглядом.

Глава 34

Марина

— У меня только один спальник, — вздыхает Федор Ефимыч и принимается суетится.

У него чего тут только нет.

Это принятая многими практика. Народ, когда спускается вниз и понимает, что идти осталось всего ничего, а еды еще полный рюкзак, отдает все Федору Ефимовичу. Зачастую это консервы, лапша, чаи, и лежит все очень даже хорошо.

Так что у него тут очень много припасов.

— Вот много всего, а спальник один! — хлопает себя по бокам, будто это его вина в том, что мы тут застряли.

— Федор Ефимыч, не переживайте, мы дойдем до охотничьей сторожки и там останемся на ночь.

— Так в сторожке холодно будет, Мариш!

Подключается Денис, который до этого лишь с интересом слушал нас.

— Какой размер у этого спальника? — забирает у Федора Ефимыча и принимается вертеть спальник в руках. — Тут написано XL. Мы либо попробуем с Мариной вдвоем в нем поместиться, либо Марина будет в нем спать одна, а я возьму у вас запасную куртку.

Денис указывает на вешалку, на которой с десяток курток Федора Ефимыча.

— Можно я посмотрю, — забираю спальник у Дениса. — Вполне возможно, что он раскрывается как одеяло. Возьмем коврики, сделаем из них подложку, а сверху укроемся. Мы же не в многодневный поход идем, перетерпим одну ночь.

— Перетерпим, — кивает Денис и с готовностью идет за Федором Ефимычем.

Тот, сетуя, достает горелку, еду с консервами. Спешно собираемся. Денис с егерем пакуют рюкзак. Получается приличный по размерам.

Стафеев взваливает его на спину и хмурится.

— Ремни подтянуть надо, — подхожу к нему и дергаю за ремни. — Так лучше?

Денис не отвечает, и я поднимаю взгляд на него.

Он стоит неподвижно, взгляд прикован ко мне, прожигает, притягивает к себе, опутывает, не отпускает.

Нам предстоит провести сутки вместе. Кроме нас двоих ни единого человека. Только я, он и безмолвная природа. Нам придется говорить. Уйти от неудобных разговоров не получится, просто некуда.

— Готовы, ребятки? — появляется Федор Ефимыч и осматривает нас с ног до головы.

Одеты мы нормально. Хотелось бы лучше, но что поделать. Будем работать с тем, что есть.

— Готовы, — Денис кивает. — Как я понял, нам нужно поторопиться.

— Да, скоро темнеть начнет, — киваю и вскидываю свой рюкзак на плечо.

Он меньше, но тоже забит под завязку. Мужчины пожимают друг другу руки, я обнимаю смотрителя:

— Спасибо вам за все.

— Идите, ребятки. С богом, — Ефимыч крестит нас.

Выдвигаемся.

— Я иду первая, — заявляю уверенно и выхожу на тропу.

— Как скажешь, Мариш, — отвечает Денис мягко.

Резко оборачиваюсь и выставляю вперед палец: