Бывшие. Ты так ничего и не понял

— Вот тут.

Стафеев достает коробку, перебирает ее содержимое, находит пластырь, разворачивает. Тут же отрывает бумажное полотенце и подает мне. Я прижимаю его к пальцу, чтобы перестала идти кровь, и протягиваю вторую руку:

— Давай. Я сама.

— Я помогу, — не отдает пластырь. — Руку.

— Нет. Я сама, — настаиваю на своем.

Слышу, как Денис рычит, подходит ко мне и берет порезанную руку.

— Вот никогда ты не была упертой, как баран, так давай и не будешь начинать?

Аккуратно убирает бумажное полотенце и тут же клеит пластырь.

— Давай ты не будешь мне говорить, что мне надо делать, а что нет? — говорю скорее для проформы, просто потому, что привыкла кусаться.

Денис не отпускает руку, только перехватывает ее за запястье.

— Марин, я же хочу нормально разобраться во всем. По-человечески, чтобы не было никому плохо. Даже наоборот, чтобы было хорошо Дине.

— Поэтому ты собираешься забрать у меня дочь и увезти ее в город?

— Я могу засудить тебя, ты в курсе? — спрашивает вдруг.

Кровь отливает от лица, а он продолжает спокойно:

— Ты лишила меня дочери, скорее всего, подкупила сотрудника, который выдавал тебе свидетельство, чтобы меня туда не вписали. Я могу забрать у тебя Дину и увезти ее в город, даже не спрашивая твоего мнения.

не и вправду становится дурно. Отшатываюсь, как от удара, но Денис продолжает держать меня за руку.

— Как низко ты пал, Стафеев, — неверяще качаю головой.

— Я не говорил, что сделаю так, — отвечает спокойно. — Я говорю, что могу, но не сказал, что хочу. Я не желаю навредить тебе, хотя, знаешь ли, наказать за то, что ты обманула меня, хочется. Но мне не нравится даже сама мысль об этом. Я стремлюсь к тому, чтобы мы могли нормально общаться, как взрослые цивилизованные люди, чтобы получилось наладить отношения.

Отнимаю руку и смотрю внимательно в его глаза:

— Я не хочу ничего налаживать с тобой, Денис.

Стафеев поднимает руку и убирает прядь с моего лица, отвечает мягко:

— Боюсь, что придется, Марина. Тебе нужно только довериться мне.

— Однажды я уже тебе доверилась, — говорю тихо. — Ничем хорошим это не закончилось. Сомневаюсь, что что-то изменится во второй раз..

— Что вы тут делаете? — Дина заходит и предотвращает очередной наш конфликт.

— Мама порезалась, и я наклеил ей пластырь на рану, — тут же находится с ответом Денис.

Ужинаем мы относительно спокойно. Бывший муж уплетает ужин за обе щеки, видно, все-таки оголодал мужик на чужбине. Но мне его не жалко. Нет. Вот ни капельки. Еще чего!

И вообще — я убеждаю себя, что этот мир ради дочери. Все только ради нее.

После ужина Дина не хочет отпускать папу, просит помочь ей сделать поделку в садик. Денис с удовольствием остается, помогает, а я думаю о том, что такими темпами мне будет все сложнее и сложнее выставлять его за порог.

Уж слишком филигранно он интегрировался в нашу жизнь.

Глава 32

Марина

За всеми этими разборками с Денисом я совсем забыла о ежегодном мероприятии, которое проводит завод в начале лета.

— Ребят, вы в курсе? В субботу мы едем в горы на тимбилдинг, — заявляет Олеся, появляясь утром в нашем кабинете.

— Какой еще тимбилдинг? — Саша смотрит на Олесю так, будто готова прибить ее.

— Мы же не являемся сотрудниками завода, — Денис тоже хмурится.

Олеся искренне удивляется:

— Ну как же? Вы часть команды, которая работает на благо завода и страны в целом. Какая разница, что написано в трудовом договоре.

— А мы точно нужны там? — спрашивает Стафеев с надеждой.

— Конечно! — Олеся даже обижается. — Всех сотрудников поделили на блоки и распределили по группам. Кто-то поедет в эти выходные, кто-то в следующие, и так на месяц вперед.

— Я тоже еду в эти выходные? — пожалуйста, пусть про меня вообще забудут!

— Марин, ты едешь с экономистами через две недели.

Не стесняясь стону в голос.

Это обязаловка. Не хочешь — обоснуй. Господи, как же я «обожаю» это.

— Олеся, ты сказала — в горы? — подключается Денис. — У нас нет ничего для похода, никакой экипировки.

— Ничего особенного и не нужно, — Олеся машет руками, активно всех убеждая, что поездка — это лучшее, что может быть в жизни. — Нужна только спортивная одежда, кроссовки и легкая куртка на всякий случай, об остальном позаботится компания.

— Есть хоть какой-то шанс отмазаться? — вздыхает Малыш.

— Нет! — Олеся искренне не понимает, почему никто не хочет ехать.

— А можно взять с собой «плюс один»? — неожиданно спрашивает Егор.

— Когда это ты успел завести себе тут «плюс один»? — возмущенно спрашивает Саша, а я закатываю глаза.

Вот прилипала. Какая тебе разница?

— Ну возьми, — разрешает Олеся и хлопает в ладоши: — Значит так, жду вас всех в субботу в шесть утра у входа в офис.

— Шесть утра! — стонет Саша.

— Я пришлю вам подробную инструкцию и план мероприятий, — продолжает Олеся. — Обещаю, будет весело.

Когда за Олесей закрывается дверь, Вася спрашивает у меня:

— От этого как-то можно отвертеться?

— Нет.

— Соврать, что болен?

— Нет.

— Сказать, что надо к врачу?

— Нет.

— А если я просплю нечаянно?

— Нет!

— Да что мне сделать, чтобы не ехать туда?

— Умереть, — выпаливаю и прикусываю губу.

Стены кабинета вздрагивают от хохота, обстановка меняется, смеется даже бука-Саша.

— Ладно, ребят, — успокаиваю команду. — На самом деле, все не так уж и плохо. Компания организует заброску в высокогорье. Там устраиваются всякие игры, вкусно кормят. Но самое главное — там очень красиво, это правда. Обычно мы выезжаем рано утром и вечером уже дома.

— А Вета была там? — спрашивает Егор, и все взоры обращается к нему.

— Вообще тут почти все ходят в горы. У нас в школах очень популярно ориентирование на местности, много соревнований проводится в горах, так что Вета, конечно, там бывала, но на тимбилдинге ни разу.

Егор удовлетворенно кивает, а Саша фыркает.

Неделю мы дорабатываем нормально. В пятницу я собираю свои вещи и переношу их в кабинет. Ну вот я и дома. Пал Палыч обещал выйти с больничного через неделю, так что я недолго буду тут одна.