Бывшие. Я не смог ее забыть
Шрифт:
Ладно. Слишком тяжело…надо прекращать. Наберись смелости и прекрати!
Поднимаю на него глаза.
– Мне жаль, что я выбрала неправильно. Жаль, что я дала плохой совет. Мне правда жаль, Эмиль, что все это произошло, поэтому я пойму, если…
Он не дает мне договорить.
Внезапно Эмиль хватает меня за руку и рвет на себя, а еще через мгновение его губы накрывают меня в жестком, доминирующем поцелуе.
У меня разрывы всех шаблонов.
В первое мгновение я застываю. Он запускает руку мне в волосы, чуть сжимает их у корней и заставляет запрокинуть
Я поддаюсь.
Хотела бы сказать, что нет, но я поддаюсь и отвечаю ему, пока голова не начинает работать. Несколько секунд хватает, чтобы ошпарило.
Отталкиваю его жестко, хватаюсь за губы. Эмиль еле удерживается на ногах, схватившись за дверной косяк.
Я смотрю на него с ужасом. Он через миг начинает смеяться.
Так больно…
Черт, это так больно.
Мне надо валить!
Зачем ты вообще сюда приехала?! Зачем ты сюда зашла?! Боже…
Отшвыриваю полотенце в раковину и вылетаю из ванной комнаты. Мои каблуки стучат по черной плитке, но стучат недолго.
Пара шагов, снова захват.
Эмиль наваливается на меня сверху, прижимает к стене и опять ловит мои губы. На этот раз я не поддаюсь. Бью его по спине. Она на ощупь твердая, как скала…
У меня по нутру мурашки.
Коленки подгибаются…
Нет, не смей! Ты не Катя!
Жмурюсь, стараюсь извернуться. Я отчаянно борюсь за чистоту своей совести, продолжаю его бить и…как мне хочется сказать, что у меня все получается. Я вырываюсь, сбегаю и никогда больше не возвращаюсь к этому моменту даже ночью, но…
Все было не так. На самом деле, все было не так...
Эмиль просовывает мне в рот язык, гладит мой. Подчиняет.
Он так хорошо целуется…
Удары становятся реже.
В башке взрываются острые салюты. У меня не было секса несколько лет, поэтому возбуждение слишком жестко окатывает сознание.
От него так пахнет…
Я не про алкоголь. Даже не про его парфюм. От него самого пахнет сладко. Я теряюсь…
Мои принципы рвутся.
Буквально физически это ощущаю, когда он прикусывает мою губу, а я непроизвольно выгибаюсь в спине.
Дальше его руки забираются мне под свитер. Щелкает бюстгальтер. На грудь ложатся крупные, горячие ладони. Сжимают. Соски резко становятся чувствительными и твердыми...
Еще миг.
И я оказываюсь у него на руках. Он толкает дверь сбоку. Еще один, и я лежу на огромной постели. Вокруг мрак. А мои принципы…их больше нет. Эмиль снимает рубашку, жестко дернув ее в разные стороны. Россыпь пуговиц падает на пол. Возможно, так они и разорвались? Тоже. В смысле, мои принципы…
У него красивое тело. Ровный ряд кубиков, смуглая кожа, дорожка волос, уходящая в брюки.
Я не знаю, когда я теряю свои принципы, но я все-таки становлюсь Катей. И мне прекрасно известно, что за такое судьба обязательно накажет меня.
Все возвращается.
И гореть мне за это в аду, но…я не могу остановиться. В моменте мне хорошо.
Он жестко входит в меня, и я издаю громкий стон, цепляясь за его спину ногтями. Горячие губы находят мое ушко, а шепот жжет до костей.
–
Громче. Кира.Мое имя звучит из его уст, как заклинание.
Я когда-то не понимала Катю. Я очень сильно ее осуждала, а теперь…
Мои принципы разрываются и тонут в пошлых шлепках и грубых фрикциях, которые доводят меня до первого оргазма за много лет всего за пару минут. И это самый мой яркий оргазм…
«Главное»
Лера
Когда я выбегаю из дома Эмиля, пару мгновений стою перед подъездом и стараюсь надышаться.
Не получается.
Кости крутит, желудок тоже.
Меня дико тошнит. Бьет дрожь. В душе полная смута…
Щеки снова мокрые от слез, и я смотрю на темное небо, задавая один-единственный вопрос: за что?
Мне правда непонятно.
Поток машин тянет меня от дома медленно. В зеркало заднего вида я еще долго вижу баню с черной крышей. Наш разговор оседает в легких непонятной трухой. Вроде бы, да? Он не сказал ничего такого, а я чувствую, как меня сносит и несет дальше на глубину…
Боже…
Нет, я не готова сейчас вернуться домой. Езжу бесцельно по городу, пока поток продолжает редеть, и в какой-то момент оказываюсь рядом с хорошо знакомым зданием.
Конечно, внутри я провела много дней, а бывало, и ночей. Я здесь работала. Я добивалась высот, и мне все так нравилось, а теперь…внутри пустота.
Мне больше не перешагнуть порога издания. Больше я не пройдусь по его коридорчикам, как по венам прямо к сердцу - к кабинету Светланы Юрьевны.
Ее лицо возникает перед глазами. Окатывает стыдом и ужасом…
Как я могла такое сказать? Да, она сука. Это факт. Даже аксиома. Но она многому меня научила, а я…как последняя овца, взяла и сорвалась в бездну.
Покалывает пальцы.
Сжимая руль, я недолго смотрю на двери, а потом вздыхаю и покидаю машину. Столько лет проработать вместе…конечно, мне известно, что она все еще там. Она все еще корпит над кипой бумаг. Сейчас самая жаркая пора, нужно готовить новый номер. Меня нет. А больше она никому не доверит…
Как я могла так ее подставить? Идиотка…
Пока поднимаюсь на нужный этаж, совершенно не знаю, что буду говорить. Я пришла под предлогом забрать свои вещи, а сама надеюсь, что смогу с ней поговорить. Потому что я хочу и должна извиниться! Не из-за работы. Плевать на нее. Так просто будет правильно, и так меня не будет жрать чувство вины…
Дзинь!
Темный коридор освещается холодным светом из лифта. Я вздыхаю еще раз и выхожу, а когда поворачиваю, внутри раздается холод и эхо собственных мыслей.
Свет тонкой полоской лежит на черном полу.
Свет из ее кабинета…
Она здесь, как я и думала.
Сжимаю и разжимаю руки, даю себе на трусость еще пару мгновений, а потом киваю и уверенно иду вперед.
Так будет правильно.
За последние сутки я все извелась чувством вины и стыда. И я на самом деле делаю это не ради того, чтобы вернуть себе работу. Я это делаю, чтобы хотя бы немного излечиться…