Бывшие. Я не смог ее забыть

Но даже это не главное. Так, попутная победа. Важнее то, что я прячу даже от самого себя: как бы тупо ни звучало, я могу его понять. Кому, как не мне, знать…какой манипулятивной сукой может быть Кристина. Она умеет виртуозно соблазнять, и ты даже не поймешь, что оказался в капкане, пока не будет уже поздно.

– За кого ты меня принимаешь, Валерия?

– За мужчину, который узнал…

Морщусь.

Не хочу, чтобы она продолжала, поэтому перебиваю.

– Вот именно. За мужчину, а не за мальчишку. Я не собираюсь рисковать своим бизнесом, но знаешь, что еще?

– Что?

– Я не позволю какой-то дешевой шлюхе отнять у меня дело моей жизни. Она нихрена у меня больше не заберет! Так что нет. Я не собираюсь мстить через дело, потому что Рома легко сможет ответить тем же. Мы оба будем терять, пока будем биться непонятно за что. Кристина? Того не стоит. Даже больше тебе скажу, она вообще нихрена не стоит, поэтому я не собираюсь даже наше соглашение разрывать. Я собираюсь снять сливки, получить свою дверь в Европу и разорвать Кристину на части. Поверь, она будет о-ч-е-н-ь страдать. Тебе этого должно быть достаточно.

Мне бы не было.

То, что я говорю, не утолило бы мое желание отомстить, потому что так получается, будто бы Рома вышел сухим из воды.

Наверно, будь она рациональной, а не утопающей в боли, она бы это увидела и поняла. Но Лере плевать. Думаю, она просто хочет, чтобы все побыстрее закончилось…

На всякий случай добавляю. Все-таки я ее почти не знаю.

– Не волнуйся. После вашего развода, Рома не получит то, чего хотел от…

– Мне плевать, - звучит хриплое.

Лера допивает виски, щурится, выдыхает и бросает.

– И что я должна сделать за номер этого Верного? Какие у тебя условия?

– Все просто, Валерия. Ты должна обещать, что доведешь дело до конца.

Она пристально смотрит мне в глаза. Кажется, я почти слышу вопрос из разряда: а что, если не доведу? Но в действительности он не произносится. Лера лишь коротко кивает и снова отводит взгляд на панораму Москвы.

– Я не сдам назад. Это развод.

Молодец. Сильная девчонка, и за это я ее уважаю.

– Давай номер своего Верного, и я пошла.

А за это готов расцеловать. Мне тоже хочется побыстрее закончить, и так, собственно, это и происходит. Через десять минут входная дверь закрывается, а я остаюсь один. Пару минут сижу и смотрю перед собой, пока внезапно не вскакиваю и не начинаю крушить все вокруг.

Летят стекла.

Звенит железо.

Под кожей бьется пульс.

Не могу дышать.

Легкие забиты свинцом, сердце рвется в разные стороны.

Руки трясутся…

Из-за этого я не могу налить в стакан виски, поэтому отшвыриваю стакан в стену. Он разбивается на сотню маленьких осколков, а я хватаю бутылку и пью прямо из горла.

Какого хуя это все произошло именно со мной?! За что?! Это карма?! Бумеранг?! Дерьмо какое-то!

Падаю на диван и в эндорфиновую яму. Проваливаюсь под лед. Накрывает апатия.

Сердце по-прежнему жестко бьется, пульсируя в подушечках пальцев. Желание разрушать немного отступило, но желание отомстить за всю ту боль, от которой я сгораю - наоборот, накрывает с головой.

Достаю телефон.

Пару раз нажимаю на экран.

Гудок.

Два.

Три.

– Да?

– Приезжай в башню.

Звонок сброшен.

Мир для меня сейчас тонет в огне, и я ненавижу все и всех, поэтому не совсем отдаю себе отчет о том, что собираюсь сделать. И насрать. Господи, как мне сейчас насрать на все…

Москва шумной, темной рекой переливается за окном тысячами огоньков. Хочу курить. Пью.

Ты пожалеешь, сука. За то, что я к тебе со всей душой, а ты мне нож в спину. Ты пожалеешь. Все просто.

«Нарушенные принципы»

Кира

Зачем я поперлась?

Крепко прижимая сумочку к груди, смотрю на свое отражение в гладких дверях лифта, пока он везет меня «в башню». Конечно, я знаю об этой квартире. Эмиль купил ее полтора года назад, но Кристина об этом не знает. И нет. Он взял ее не для того, чтобы проворачивать какие-то грязные делишки за ее спиной. Я столько лет работаю с ним бок о бок и с уверенностью могу сказать, что этот мужчина отличается особым, острым чувством принадлежности.

Семьянин.

Да, таких называют семьянинами. Они не волочатся за каждой юбкой, которая проходит мимо. Да и вообще. Такие мужчины знают, что женаты, и кольцо на их пальце для них не пустой звук.

Поэтому сказать было так сложно…

Не надо думать, что это стало решением всех проблем. Даже после нашего разговора с Кристиной, после всего того бреда, который она выпалила в пылу страсти - нет. Я не хотела быть той, кто сдаст ее с потрохами, просто…мне в моменте показалось, что по-другому я не смогу.

У меня есть чувства к этому мужчине. Иногда мне кажется, что они очень большие, а иногда кажется, что я просто с ума сойду. Держаться рядом с ним сложно - это тоже правда, но я держусь. Отважно запираюсь каждое утро на замок и помогаю ему днем, а ночью тихо плачу в подушку, как идиотка. Не раз думала о том, что надо уволиться, но ни разу не смогла даже начать писать заявление. Я ничего не делаю и не имею планов начать, потому что это табу. Это мои принципы. Мои чувства только моя проблема, и…нет, они тоже не стали решающим фактором в нашем разговоре.

Просто я заглянула ему в глаза тогда и поняла, что иначе поступить не смогу.

Эмиль смотрел на меня с доверием. Он на меня полагался. А еще он очень сильно переживал, что с Кристиной происходит что-то…на фоне ее «попыток» завести ребенка. Ха! Ха…

Кристина не хочет детей - вот вам правда. Она не собирается беременеть в ближайшие пару лет, поэтому сидит на таблетках, а Эмиль думает, что у нее проблемы по женской части. Я это тоже знаю. Согласитесь, если бы мне было нужно разрушить их отношения и увести Эмиля, могла бы и бахнуть такую неприглядную правду. Ее бы уже стало достаточно, но я молчала…

Либо это оправдания, либо оправдания были там. Мол, Крис еще ребенок. Она должна повзрослеть.

Кто бы что ни думал, я хорошо относилась к ней. Правда. Она была моей подругой, в которой тоже много чего хорошего есть. Ее слепой эгоизм и нужда во всеобщем обожании - это только половина ее личности. Кристина может быть доброй и мягкой. Когда я узнала о многочисленных изменах моего мужа, то была разбита. Две наши «классные» подружки - Марина и Олеся, - это не те люди, к которым можно прийти в такой момент. Они не помогут. Они посмотрят на то, как отреагируют их мужья на новости, и только потом выдадут театр под названием «дружба». Если им позволят.