Бывшие. Я не смог ее забыть
Шрифт:
– Крис, ты же понимаешь, каково это. Прекрати. Это дом моей семьи.
Вчерашний разговор на кухне накатывает волной. Я будто бы вижу тот взгляд, который все уже знает, и…
Нет. Я больше не могу.
Я не сделаю этого никогда.
Потому что, если Лера узнает…она уйдет. А потерять ее? Нет, я не готов. Расставленные приоритеты меня отрезвляют окончательно.
– Я прошу тебя спокойно. Спустись, пожалуйста, вниз. Нам нужно поговорить…
– В последний раз…
– Ну...я не думаю, что это станет нашим последним разговором, конечно, но...
– Я не про разговор. Ты и я. В последний раз...
Пару
– Ты с ума сошла?
Но Кристина меня уже не слышит. Она делает шаг, снова касается меня, а потом я ощущаю ее губы на своей коже…
– Мы же встретились не просто так, ты это тоже чувствуешь…Признайся. Скажи. Рома, скажи это…Ты меня еще любишь…Май…мой Май…
Внутри растет протест. Я сжимаю ее предплечья, отодвигаю от себя и мотаю головой.
– Нет. Этого больше не будет, Крис…
Но она рвется, а через мгновение толкает меня в грудь, и я падаю на кровать.
– Молчи. Я вижу это в твоих глазах. Я вижу!
Ее голос срывается на крик. Кристина стаскивает с себя кофту, под которым красивое, кружевное белье. Черное.
Задевает лампу. Та с грохотом падает, я шиплю.
– Блядь…
Она задорно смеется.
– Прости.
Через мгновение встает на колени.
Нет. Этого не будет. Я не хочу. Это первый раз, когда я действительно не хочу - у меня даже не стоит.
– Ты спятила? Остановись!
– рычу, схватив ее за предплечья.
Кристина роняет огромные слезы из глаз.
Женские слезы всегда были мои слабым местом. Ненавижу, когда женщина плачет. Помню, когда мы с Кристиной потерялись, а я хотел за ней мчаться, мама попала в больницу. Я только поэтому не поехал, и там много раз видел, как мама плачет. Теперь это мой личный триггер, и вот почему я на самом деле заставил себя потухнуть. Из-за родителей. Просто было невозможно дальше...
Я смягчаюсь. Как с мамой тогда, так и теперь.
Возможно, у нее проблемы в браке, поэтому она так отчаянно просит любви…но…
– Кристина, послушай. Хорошо? То, что произошло...этого не должно было быть. Я тебя не виню, - говорю медленно и тихо, почти по слогам, - Во всем случившимся только моя вина, окей? Но между нами…
– Тихо, прошу…Я знаю, что ты скажешь…
Она вытирает щеки, потом смотрит на меня, а через мгновение заводит руки за спину и стаскивает бюстгальтер.
Я сглатываю.
Твою мать…
– Ты делаешь это только потому, что так правильно, Май. Ты всегда был таким правильным, таким честным, совестливым, но...признайся. Такие чувства, как твои, не умирают. Ты меня все еще любишь. Ты всегда будешь меня любить, а она…
Только теперь до меня доходит: закончить все это будет...не так-то просто. А вообще, совсем сложно. Я хорошо помню, что Кристина может быть очень...целеустремленной, и меня это пугает. С такими качествами интрижка, которую, я думал, пережевывать внутри себя, может запросто вырваться наружу. Я этого совсем не хочу. Малодушно, трусливо, но...вот так. У Кристины явно какие-то проблемы в жизни, раз она так себя ведет...Она ведь всегда была другой, но передо мной будто бы искаженное рябью отражение. Не та девушка, которую я помню. Совершенно другая. Надломанная? Разбитая? Злая? Я не уверен точно, но будто
бы больше нет ангела, которого я так хорошо помнил, особенно когда она называла меня "Май".Сейчас
Нет!
Я буквально выдираюсь из тех воспоминаний, а потом падаю на пол и тяжело, часто дышу. Каждый глоток кислорода - порез изнутри. Снова пережить все то, что тогда случилось? Я больше не готов. Оно и без того каждую секунду со мной...
Меня накрывает.
Все сразу. Все моментально…Изнутри меня жрет. Давит. По внутренностям растекается ртуть, а горло сжимается в спазме.
Придавливаю основание ладоней к глазам, из груди вырывается стон. Мне голову будто стянуло колючей проволокой, а внутри так много всего, что выдержать это нереально.
Плечи безмолвно трясутся. Из глаз градом сыпется боль…
Наверно, так выглядит дно.
Бумеранг пробил мне башку, и уже неважно, как все было, почему и зачем. Все попытки себя оправдать разбиты и валяются осколками под моими ногами. С этим уже ничего не сделаешь. Он был прав. Неважно и то, что я пришел в себя, важно, что это случилось слишком поздно. Я перестал быть эгоистом и думать о себе, цепляясь за призрачную надежду что-то сохранить. Я перестал прятать голову в песок и убеждать себя, что у меня есть еще шанс, потому что его нет. Все совершенное - совершено, а единственное, что мне осталось - отпустить. Пусть она летит, будет счастлива, а не утонет в моем болоте. Это больше не ее дело, ведь Лера не должна отвечать за мои ошибки.
Пусть она убирается подальше. Как можно дальше от меня...
***
Не знаю, сколько я сижу в таком положении, которое в конце выглядит, как полная безысходность. Ударяюсь затылком о стену и сижу без движения, глядя в одну точку. Вокруг тишина и темнота.
Входная дверь хлопает.
Шаги.
Я больше не надеюсь, что это Лера. Я наконец-то осознал, что разрушил наши отношения. Их больше нет. Она больше не вернется…
Кто это? Мне неважно. Смотрю на темный, дверной проем безучастно, а через мгновение в нем появляется отец. Хмурый, обеспокоенный…стыдно. Мне дико-дико стыдно, что я заставил пройти и тебя через все это.
– Прости меня, - срывается с губ, отец замирает.
Мы смотрим друг другу в глаза долгие минуты, которые тянутся вечность.
Я закрываю глаза, чтобы никто не увидел, как мне больно на самом деле, а сам хриплю.
– Мне звонил адвокат. Я согласился на развод.
Отец шумно выдыхает. Я люблю его и доверяю полностью, но, пожалуй, хорошо, что он пришел только сейчас. Многое встало на свои места, а химеры больше не владеют моей памятью - я уже заставил его пройти через очень многое. Достаточно. Хватит...
Николай
Видеть своего ребенка разбитым - это сложно, но каждый раз ты, как родитель, должен перешагивать через себя и быть рядом. Да, тебе сложно, но ему в этот момент гораздо хуже, и именно в такую минуту ты ему нужен максимально сильно. Вне зависимости от возраста.
Вздыхаю и подхожу, а потом присаживаюсь на пол рядом. Мы молчим. Рома ковыряет свои пальцы, хмурится чуть. Я должен что-то сказать, но как это сказать, пока не знаю…