Can't help falling in love

«Герцогиня Браун! Герцогиня Браун!»

Милли прижалась лбом к ключице Финна, пряча лицо у того на груди, трясясь от страха в его руках. В щелях двери уже были видны полицейские с лампами.

— Сделай так, чтобы мы исчезли! — серьёзно попросила она, прижимаясь к нему со всей силой. — Сделай так, чтобы мы исчезли!

Финн зажмурился и стал что-то шептать себе под нос, чувствуя прерывистые вздохи в оголённую шею. Он всё крепче прижимал к себе Милли.

Шаги раздались уже совсем близко к их землянке. Седовласый мужчина неожиданно остановился прямо перед дверью.

— Стойте! — И махнул в знак этого рукой остальным.

Финн зажмурился ещё сильнее, продолжая что-то бубнить под нос, но ничего не получалось — они не исчезали чудесным образом, как тот странный волшебник с дороги или знаменитый китайский фокусник.

— Стойте, стойте… — причитал мужчина, открывая дверь. — Вот они! — Он дёрнул на себя юношу, а за ним вслед качнулась и герцогиня, не желая размыкать объятий. Полицейский сильно сдавил плечо Финна, вытягивая его за собой наружу.

— Не смейте! — воскликнула Милли.

— Нет! — вторил ей Финн.

— Отпустите меня!

Оказалось, что возлюбленного уже нет в её руках, а она сама прижата к какому-то старому мужчине в высоком чёрном цилиндре.

— Что вы делаете? — возмутился Финн.

— Пустите меня! — на фоне него отозвалась недовольно герцогиня.

— Домой! — жёстко и даже с отвращением выплюнул тот самый мужчина в цилиндре, таща упирающуюся руками и ногами Браун за собой.

«Пустите!» и «Нет, пожалуйста!» слилось у юных влюблённых в одно. Они тянули друг к другу ладони, стараясь вновь схватиться, но едва их пальцы соприкоснулись, лишь слегка сжимая друг друга, как полицейские тут же растащили их в разные стороны.

— Отойди, мальчишка! — Полный мужчина отбросил Вулфарда на землю так, что тот несколько раз кувыркнулся через голову, прежде чем остановиться.

— Отпустите! Прекратите немедленно! — не унималась Милли, а по её щекам текли слёзы.

— Миллс! — Финн ничего не мог сделать, кроме того, что наблюдать широко распахнутыми глазами, как двое мужчин уводят его возлюбленную.

— Финни!

— Миллс!

— Финни! — Это было последнее, что успела сказать герцогиня, прежде чем её запихнули в заранее подготовленную карету.

— Миллс… — прошептал юноша, приподнимаясь на локтях, но вновь был прижат к земле тяжёлым грязным ботинком.

— И не приближайся к ней! — Раздался у него над головой чей-то бас. — Иначе в следующий раз мы арестуем тебя и всю твою семью.

Что было дальше, остаётся тайной. Мы знаем, что он сбежал из дома и много путешествовал по миру, что начал выступать перед публикой, что изменил свою фамилию и стал Айзенхайем…

И вот, наконец, почти десять лет спустя он объявился в Вене…

***

Красивый большой театр, который был самым шумным местом на этой улице сегодня вечером, встречал гостей неброскими плакатами, на которых самое основное выделялось огромным шрифтом букв.

«Eisenheim. The Illusionist».

Уперев руки в бока, на сцене стоял молодой мужчина с оригинальной модельной стрижкой и добродушной улыбкой. Его стройную фигуру стягивал аккуратный чёрный костюм с выделяющейся золотой жилеткой.

— Жизнь и смерть, — пафосно произнёс он, осматривая полный зал перед собой. — Пространство и время. Рок и случайность. Все эти силы витают в мировом космосе. — Он улыбнулся ещё шире, стоя на том же месте в той же позе. — Сегодня, дамы и господа, я представляю человека, которому удалось раскрыть тайны мироздания. — Наконец-то молодой мужчина начал активно жестикулировать, а потом и вовсе пошёл в противоположный конец сцены. — Он вернулся из отдалённых уголков нашего мира, где до сих пор правят балом магия и чародеи. — Он остановился, прекращая делать руками разные возвышенные жесты, и сложил их перед собой. — Чтобы показать, как обойти законы во многом загадочной природы… — молодой мужчина выдержал паузу, довольно усмехаясь. — Встречайте, — слишком слащавым голосом сказал импресарио, взмахивая рукой, — Айзенхайм! — Он отошёл в сторону, а красные бархатные портьеры поднялись.

Из глубины сцены шёл красивый и высокий молодой мужчина в чёрном костюме и надетом поверх него плаще. На руках у него были перчатки, которые он начал снимать ещё по пути к публике. Он подошёл к краю сцены и кинул их в зал, а те вдруг обернулись чёрными воронами, которые с возмущённым карканьем улетели вверх, вызвав удивлённо-восхищённые вздохи публики.

— Могу ли я одолжить у кого-нибудь платок? — У иллюзиониста в руках уже была небольшая деревянная коробка.

В зале оживились, а несколько особо смелых дам и даже пара джентльменов уже вытягивали вверх свои платки. Финн быстро окинул зрителей взглядом.

— У Вас, мадам! — Он спустился со сцены и подошёл к пышно одетой в фиолетовое платье даме с большим количеством перьев на шляпе.

Она доверчиво улыбнулась столь красивому, особенно вблизи, молодому мужчине и зачаровано вложила к нему в руку свой платок. Фокусник тоже улыбнулся и вытянул его вверх, демонстрируя всем, а потом положил в свою коробочку, вновь демонстрируя её и закрывая.

— Благодарю. — Он кивнул ей, а дама, счастливо улыбаясь, приняла у него из рук шкатулку со своим платком, сразу же туда подглядывая. — А, нет, — сказал он, накрыв ладонью крышку. — Терпение… — И повернулся к сцене, указывая на неё рукой.

Его ассистент как раз вынес небольшой столик и пустой горшок, который он с удовольствием и продемонстрировал публике.

— А теперь я хотел бы продолжить небольшим исследованием свойств времени. — Вулфард загадочно умолк, а потом продолжил: — Мы плывём по реке времени с того момента… — Он совершает вращение рукой, и вот в его руке уже небольшой апельсин. — Как приходим в этот мир. — Он посмотрел на фрукт и покрутил его в пальцах. — Мы способны его измерять, но не способны им управлять. — Финн баловался, перекатывая апельсин по поверхности своей ладони. — Мы не можем его ни ускорить, ни замедлить. — Он помолчал, а потом повернулся к залу. — Или можем? — Перекинул фрукт в другую руку. — У каждого из нас бывали прекрасные минуты, и нам казалось, что они пролетают слишком… стремительно… — Апельсин быстро упал из высоко поднятой одной руки в низко опущенную другую. — И нам бы очень хотелось замедлить ход времени. — Финн вновь сбросил апельсин, который полетел теперь гораздо медленнее. Послышались восхищённые вздохи. Он опять перекинул фрукт в другую руку. — А в ненастный день нам кажется, будто время идёт слишком медленно, и мы жалеем, что не можем его ускорить. — Иллюзионист подошёл к столу с горшком, в который уже насыпали земли.

Вулфард разрезал апельсин ножом и показал его публике. Внутри была лишь одна косточка. Он вытащил её и ещё раз показал всем, а потом молча положил её в горшок, слегка приподнимая руку над ней. Финн посмотрел на публику, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Из горшка стал появляться росточек, который рос и увеличивался прямо на глазах, пока над ним покоилась ладонь фокусника. Зал зашептался, завертелся, а потом и вовсе заохал и заахал, когда росток вырос в целое небольшое дерево и уже дал первые плоды.

В зале сидел старший инспектор, который с интересом наблюдал за этим чудом.

— Я уверяю вас, они настоящие! — Вулфард сорвал апельсины и стал кидать их в разные стороны. — Ну, а теперь Вы, мадам! — Он указал рукой на ту самую даму в фиолетовом. — Где же Ваш платок? — Все сидящие вокруг неё придвинулись ближе, пока она осторожно открывала шкатулку у себя в руках.

Там было пусто. Она специально встала и продемонстрировала это всем остальным. И тут послышались новые вздохи и возгласы. На сцене, рядом с иллюзионистом, парили две фиолетовые бабочки, которые держали в своих крошечных лапках тот самый платок.