Царь царей

Я завалился на мокрую траву, забившись в сильных конвульсиях. Не было ни леса, ни грифона, ни Егеря. Лишь наступающая со всех сторон темнота, боль перемешанная с наслаждением. А еще единственная мысль, которая продолжала долбить виски: «Кощей, кощей, кощей».

Глава 16

Рехон встретил нас спокойно, будто бы даже равнодушно. Однако в его глазах читалась самая настоящая обида. Как когда ты дружишь с двумя пацанами с разных дворов, и один из них узнает, что ты обманул его, чтобы пойти тусоваться с другим.

Нет, понятно, что мы не просто грибы собирали. Раз уходил я ведуном, а вернулся цельным кощеем. Но чего он в целом ожидал? Что эта поездка заставит меня забыть все случившееся, мы будем встречаться по субботним вечерам и пить чай с плюшками? Ну, или просто пить.

Рыжий покоритель драконов, грифонов и прочей не очень приятной нечисти даже не счел нужным объяснять, куда мы ушуршали. Я решил последовате его примеру. В конце концов, кто такой Рехон, чтобы перед ним отчитываться?

Между тем Егерь набросал на чугунную сковороду сала, затем покрошил туда лука, грибов и залил все это великолепие почти двумя дюжинами отборных яиц. Мне даже в какой-то момент показалось, что мы с Витей поменялись местами. Потому что желудок громко урчал, пытаясь азбукой голодного Морзе подать сигнал бедствия. А когда Михаил издевательски долго сыпал на почти приготовленное блюдо зелень, я был готов вырвать его у него прямо сейчас.

— Подождите, хоть тарелки дам, — поставил он сковороду на стол.

Правда, изначально совершил роковую ошибку. Потому что уже нарезал хлеб, положил вилки и даже принес кувшин со свежим козьим молоком. Стоило ли говорить, что столовые приборы тут же оказались в наших с Рехоном руках?

— Да ладно, мы так, по-рабоче-крестьянски, — сказал я.

— По-крестьянски, — кивнул Рехон, явно не вполне представляя, что это слово значит. Но поспешно набивая рот яичницей.

Егерь усмехнулся, проведя рукой по рыжей макушке, а затем присоединился к нам. И если не брать во внимание, что Михаил с Рехоном друг друга на дух не выносили, могло сложиться ощущение, что за столом собрались старые друзья. А под столом сидела голодная собака по имени Витя, изредка скорбно вздыхая.

Что удивительно, трое здоровых мужиков не смогли справиться с калорийным завтраком. Само собой, к явному удовольствию жиртреста. Тот дрожащими руками отломил ломоть хлеба, собрал жир и отправил в рот, от блаженства прикрыв глаза. А после стал торопливо шкрябать вилкой о дно сковороды.

— Надо сейчас выезжать, чтобы засветло в Питере быть, — сказал Егерь, давая понять, что в гостях хорошо, но дома лучше. — Как выберетесь на трассу, справа будет заправка федеральная. Она хорошая. Там заправьтесь, чтобы потом не встрять. Ну, вроде все.

Это было сделано так честно и открыто, что даже не хотелось обижаться, что нас гонят. А я, если откровенно, был готов надолго задержаться в этом скрытом от посторонних глаз домике. Наверное, потому, что это можно назвать своего рода побегом от моих проблем, которые еще предстояло решать. Несмотря на близость Твери, казалось, что именно здесь до тебя не может добраться проклятое Созвездие, фурии, воеводы, князья, да что там, сам Царь Царей.

Только я понимал, что это не выход. Можно сбежать от проблем, но ты никуда не денешься от себя. Рано или поздно приключения (которые в моем случае именовались скорее злоключениями), настигнут. И получится, что под раздачу попадет еще и Егерь с его милым жиртрестом.

Вместе с тем Михаил все-таки вышел нас проводить. А за ним вывалился и жиртрест.

— Матвей, — окликнул меня Егерь, когда Рехон уже сел в «ГАЗ». — Вот адрес, где надо оставить машину в Выборге. И… спасибо еще раз. Я многих рубежников видел. Потому и стараюсь здесь жить, подальше от людей держаться. Но тебя хист не испортил. То ли не успел, то ли не по зубам ты ему. Вот и это…

Он замялся. Было видно, что ему неловко говорить подобное. А меж тем мой хист слабо колыхнулся. Едва заметно. Несмотря на вчерашнее повышение, уровень своей благодарности Егерь еще не исчерпал.

— В общем, если ты хотел бы стать моим замиренником, я был бы рад. И горд.

— Михаил, не пойми превратно, но нет. Я, как бы сказать, не особо везучий. Первый мой замиренник спит и видит, как бы меня надурить. А второй чуть не расстался с жизнью, когда прискакал спасать из другого мира. Так что лучше давай будем друзьями. Если тебе что-то понадобится, то найти меня можно в СНТ «Цветущий мыс», рядом с Выборгом. Думаю, тебе не составит это особого труда.

Я протянул руку, и Егерь, не сомневаясь ни секунды, тут же ее пожал.

— Так, наверное, даже лучше. Без всяких этих рубежных штучек. По-человечески. И не забудь, я тебе должен.

— На этот счет не переживай. Ты еще точно успеешь пожалеть о своем долге.

Мы расстались довольные друг другом. Давно у меня не случалось такого, чтобы после встречи и общения с человеком на душе было удивительно тепло и спокойно. Словно после долгой жажды ключевой воды напился. А затем того, как жиртрест осенил крестным знамением и пробормотал: «Доброго пути», прям совсем похорошело.

Правда, у меня имелся свой антидот на этот счет. Наверное, надо было даже написать в «ГАЗе»: «В случае слишком хорошего настроения следует надавить на Рехона и выдавить стекло». Последнее сделать, чтобы не было так душно.

— Новый рубец, новые проблемы, — нараспев, словно репетируя песню, произнес Рехон.

Вот ненавижу таких людей. Которые не могут сказать тебе что-то напрямую, открыто, а пытаются манипулировать, сотрясая воздух. От создателей «Ох, молодежь пошла, даже места не уступит».

Надо отметить, что я очень долго держался, пытаясь не вестись. Однако в итоге все же сдался. А что, вдруг Рехон что-нибудь важное скажет? Как известно, научиться чему-то полезному можно даже у дурака. Проклятый кощей был наглухо отбитым психопатом, но никак не дураком.

— Какие проблемы?

— Ты знал, что многие ведуны сознательно не становятся кощеями? Доходят до самой границы, но последний шаг сделать не решаются.

Перед глазами почему-то встала Спешница. Нет, не в том, полуобморочном состоянии. У меня возник образ сильной и мудрой старухи, которая в прямом смысле замерла в нерешительности. Ведь она действительно остановилась на девяти рубцах. Вот только непонятно, сознательно или по издевке судьбы?

— Рехон, если хочешь, чтобы люди тебя любили, нужно говорить сразу полными предложениями.

— Любили?! — усмехнулся проклятый.

— Ладно, не так сильно ненавидели.

Почему-то этот ответ устроил моего попутчика.

— Это называют проклятьем рубежников. И приходит оно именно на десятом рубце. У кого-то практически сразу, у кого-то со временем. Хист все плотнее сплетается с твоей душой. И требует все большей отдачи…

— Что значит все большей отдачи?

— Раньше ты должен был просто делать то, что требует твой хист. Часто или нет — практически не имело значения. Единственная кара была, если бы ты совсем игнорировал хист.