Царь с востока

– А то и зверя!
– отвечал Назарьев.

– Где землицу-то присмотрели?
– добавил Карпинский, поставив чашку на столик.

– А путь наш на Алясочку лежит - так ту землицу называют. Нешто не поход? Вот нам мушкеты и надобны, - купец развёл руки в стороны, мол, в праве мы купить. По уговору.

– Лихо! С Ярославля - на Аляску за мехом, - c невозмутимым видом проговорил Павел.
– Неужели ближе охотных мест нету?

Купец предпочёл отмолчаться.

– Иван Гурьевич!
– широко улыбнулся Карпинский.
– Ты не в воеводской избе, и не в приказной. Лишних ушей у нас нет, как нет и говорливых языков. Говори, как есть!

Иван опустил голову, исподлобья оглядев родичей, а затем и ангарцев:

– Золотишка хотели поискать на Алясочке, слыхали мы, будто есть там жилы...
– проговорил он.
– А винтовки нужны от лихих людишек оборонится да от тамошних жителей. Бают, они в бою искусны да доспешны.

– Сколько у тебя людей, Иван Гурьевич?
– сухо спросил Грауль.

– Сотня да ещё немного, - отвечал Назарьев.
– Из них литвы двадцать человек.

– Нормально, - кивнул Карпинский.
– А что дальше хочешь - до Охотска добраться?

Купец кивнул:

– А там корабли снарядить да по морю иттить.

После этих слов в кабинете повисла пауза. Павел и Пётр молчали, каждый что-то обдумывая. Вскоре ангарцы обменялись несколькими тихими фразами, из которых Назарьев смог разобрать лишь нечто вроде 'Лифорнии'. Ярославцы напряжённо ожидали ответа ангарцев. Наконец, Грауль, решившись, чуть подался вперёд:

– В общем так, Иван Гурьевич, винтовки ты получишь в Енисейске... Но! Предлагаю тебе ехать с нами в Ангарск, чтобы обговорить твоё дело более обстоятельно. Есть у нас предложение, которое, может статься, сулит большие выгоды, как для тебя, так и для нас.

– Я на то согласный!
– довольный купец встал с места, протягивая руки ангарцам.
– А ну, Колька, Афанаська! Собирайте людишек!

– Да уж поспешай, - встал с места и Грауль.
– Бог даст, завтра тронемся в путь. Реки скоро вскрываться ото льда начинают. Две недели у нас есть до Красноярска добраться.

Последующая встреча с воеводами Томска прошла буднично - долгие разговоры, взаимные восхваления да бесконечные здравицы в честь государя Никиты Ивановича и царя Сокола Сибирского - и утро следующего дня вследствие обильного ночного застолья стало весьма тяжким для ангарцев. Однако караван, к которому присоединились ярославцы, ещё затемно ушёл из Томска на восток.

Ангарский кремль, лето 1660.

Это непривычно жаркое лето становилось особенным, решающим для будущего не только Ангарской державы, но и для соседней с нею Руси. Хоть и здоров да крепок телом был русский государь, но не было у него наследников. Многие говорили о скорой борьбе за престол, который окажется пустым после смерти царя. Желающих же занять его становилось всё больше - разные языки шептались и в Москве, и в Вильне об измене Долгоруковых, будто бы Софроний Алексеевич хвалился о том, что займёт место Романова, о каких-то королевичах из Европы - якобы Никита Иванович отдаст трон иноземцам, то ли датскому принцу, то ли ещё кому.

За Волгой, однако, этих разговоров уже и слыхом не слыхивали - а за Уралом и вовсе темы таковой не поднималось. А вот в Ангарском кремле идея Ордина-Нащёкина сотоварищи наделала немало шума. По прибытию Карпинского с Граулем в столицу было немедленно созвано совещание для обсуждения результатов встречи с Афанасием Лаврентьевичем. Потенциальный наследник московского трона - ангарский школьник Владимир Романов также прибыл в Ангарск из Удинска, где мальчуган проходил военные сборы. До сих пор паренёк и не догадывался о своих монарших перспективах, а вот его матушка - Мария Милославская уже была осведомлена о планах первоангарцев, отчего сильно опечалилась - видимо, тщётно остаток дней своих Мария желала прожить в тишине и покое.

Ступив на причал Ангарска, Грауль с Карпинским первым делом отправились домой - повидать детей да успокоить своих жёнушек. После в баню, а уж потом в кремль, на совещание. И вот уже битый час дверь в кабинет была крепко закрыта - пятеро первоангарцев обдумывали свои дальнейшие действия, расположившись за широким столом.

– Значиться так...
– расцепив пальцы рук, Соколов устало прикрыл глаза и несколько секунд не спеша массировал лоб.
– Мою кандидатуру Афанасий предложил из дипломатической вежливости, это понятно. Да и старый я уже... А наших людей на московский трон сажать нечего - на Руси своя династия.

– Согласен с тобой, Вячеслав, - кивнул Петренко, прибывший из Владиангарска вместе со своими товарищами.
– Ведь, случись что, в Москве первым делом вспомнят, что царь - ненастоящий.

– Теперь уж в Вильне, - усмехнулся Грауль.
– Да и скоро уж не царь править на Руси будет, а - подымай выше, император!

– Думаю, как раз к миру с турками и приурочат новый титул Романова, - проговорил Карпинский.

– Насколько я знаю, именно Никита и вынудил мать Владимира бежать из Москвы, - произнёс Ярослав Петренко.
– Как он отнесётся к возвращению сына Милославской?

– За Никиту ничего сказать не могу, - проговорил Пётр, - не общался с ним.

– Петя, так не потому ли Афанасий говорил, что трон следует занять вовремя - то есть у самого Никиты и не будет возможности противиться оному?
– повернулся к товарищу Грауль, на что тот ответил согласным кивком головы.

– Не думаю, что тот же Ордин-Нащёкин или Патриарх Павел станут противиться пришествию Владимира, наоборот - спасшийся в Сибири волей Господа законный наследник не принесёт с собою смуты. Разве нет? Ведь им что надо?
– размышляя, говорил Соколов.

– Надеюсь, я понял Афанасия, - отвечал Павел.
– Он не корыстен сверх меры, искренне заботится об Отечестве и желает Руси только хорошего. Властен - возможно да, но минусов от его властности я не предполагаю. Влияние на юношу он окажет, но не дурное и это главное. Кроме того, я буду при Владимире и помогу ему в любом случае.

– Как там наш Романов?
– обвёл взглядом присутствующих молчавший прежде Кабаржицкий.

– В читальном зале сидит, - улыбнулся Карпинский.
– Недовольный...

Первоангарцы обсуждали Владимира Романова - сына бывшего русского государя Алексея Михайловича, родившегося в Тобольске и очутившегося в Ангарии. Ныне же всерьёз допускалось возвращение Владимира на Русь, откуда его мать бежала в Сибирь от преследовавших партию боярина Морозова людей Никиты Романова. Как теперь встретят мальчишку в Москве? А пока ученик средней школы Ангарска был очень расстроен - ведь в прошлом году он уже пропустил военные сборы в Удинске и не участвовал в 'Зарнице' по причине малолетства - до двенадцати годов ему не хватило каких-то пары месяцев. В этот раз Володе стукнуло почти тринадцать - и парень вместе со своими друзьями отправился на пароходе в Удинскую крепость и начал готовится к военной игре, назначенной на последнюю неделю августа, и даже попал в команду 'синих', но... Дядька Павел, прибывший на пароходе к удинской пристани, забрал его обратно в столицу. Объяснением стали лишь немногие сухие слова, мол, 'дело очень важное, не только для тебя и твоей матушки, но и для меня и всех людей на Руси'. Володя был поражён, услыхав такие речи - дядька никогда не бросал слов на ветер.