Цель оправдывает средства. Том третий

— А… Спасибо… — заулыбался Хан. Значит не телепатка. — А ты там жила?

— Где? — спросила она.

— На Умбаре.

— Жила.

— А почему не полысела? — захлопал глазами Хан. Он уже понял, что девочка не любит глупых и наивных разумных. Сперва она их принципиально унижает, а когда это не срабатывает — начинает злиться. А когда злишься — обычно много лишнего говоришь.

Да и к тому же она не телепат, значит не знает, что он хочет просто узнать о ней побольше…

— Я мою голову молоком банты, — заявила она с улыбкой, пригладив себя по волосам. — Видишь какие они сильные и шелковистые?

— И белые поэтому же? — не сдавался Хан.

— Конечно, — улыбка стала шире. Даже какая-то теплота в глазах появилась.

— А я машинным маслом моюсь, — пошутил в том же духе Хан. — Видишь, какие они черные?

— А я думала ты головой сопло двигателя чистишь, — хмыкнув девчонка отложила в сторону деку.

— Ты — забавная, — признался Хан.

— Да, ты тоже, вроде, не до конца дурачок, — вынесла вердикт блондинка. — Хм… Если с тобой немного позаниматься, перестанешь дурковать и будешь нормальным.

— А если я не хочу? — заупрямился Хан. Порой его бесила вся эта шагистика-службистика. Особенно, когда наказывали. Он пару раз подумывал сбежать с Академии, даже отчислить себя просил. Но адмирал Блок, виртуоз в бюрократии, ответил ему, чтобы: а) он отправлялся мыть гальюны ближайшие дни во всем кампусе, и б) он сирота и опеку над ним осуществляет та самая барышня, что притащила его на Одессен. И она дала четкие указания насчет того, что с Одессена юный Хан соло улетит либо на задание государственной важности, либо с патентом офицера Имперского флота. Причем — прямиком на борт своего корабля. И раз других вариантов нет, то Соло еще и убирается в столовой. До конца своего дисциплинарного наказания.

— А ты думаешь, кого-то это волнует? — со смехом спросила беловолосая. — Есть такая профессия — родину защищать.

— Где-то я это уже слышал, — поморщился Хан.

— В холле Кадетского корпуса большими буквами выбито, — напомнила беловолосая. — Какой же ты пилот, если не видишь у себя под носом ничего?

— Да все я вижу, — обиделся мальчик. — Просто уже примелькалась фраза в глазах, вот и забыл… Кстати, мы так и не познакомились. Меня Хан Соло зовут. А тебя?

— Ну, ты тупой, — покачала головой девочка. — Я же твоему приятелю уже сказала — меня не зовут, я сама прихожу.

— А так? — Хан передал ей тарелку с пирожным Уэса — одним из тех, что она успела съесть с подноса Фелла, пока тот его не опрокинул.

— Мужик, — заулыбалась та, принимая вкусняшку. — Растешь рядом со мной.

— Ну так… — улыбнулся в ответ Хан. — Так за что тебя наказали?

— Я заменила один из учебных файлов в школе на то, что написала сама, — пояснила та, прожевывая деликатес.

— А зачем?

— Мне было скучно, — пожала плечами та. — Я вундеркинд. И школьную программу знаю. Ну, не полностью, конечно, но до класса шестого — точно. Папа меня учил. Поэтому, когда задали написать реферат по эволюции генетически близких к людям расах, я слегка, шутки ради, поправила в базе данных статью об умбаранцах. В части про волосы…

— И им это не понравилось?

— Одноклассникам — понравилось, учителям — нет, — вздохнула девочка. — Там просто с первого же абзаца написано мной «Умбаранцы лысые. У них нет света звезд, они живут в ночи, вот поэтому они всегда такие грустные и злые, а волосы у них выпадают оттого, что они завидуют волосатым. Кроме того лысиной умбаранцы стараются впитать в себя крупицы фотонов и…»

Хан, ухахатываясь, едва не опрокинул поднос со сладостями.

— Это же… Так смешно… — сквозь смех, на который обратили внимание все кадеты без исключения, произнес Соло. — Тебя за это похвалили?

— Конечно, — откусив покрытый карамелью фрукт, произнесла девочка. — потом догнали, и еще раз наградили. Медальку дали…

— Какую? — утирая слезы смеха, поинтересовался кореллианец.

— Круглую такую, — девочка пальцем изобразила обозначенную геометрическую фигуру. — Называется «1 год Водоканалу Закуула». Из дюрастали делают…

— Канализационный люк, что ли? — заморгал мальчик.

— И пинок под задницу, — добавила девочка. — Так я вылетела из своей умбаранской… Школы, и оказалась во флотском Кадетском корпусе. Еще и с дисциплинарным взысканием, как и ты, став тут изгоем. Не то, о чем мечтала, все же хотела пойти по стопам отца. Но, думается мне, если лет через десять я буду стоять на мостике звездного разрушителя, который будет бомбардировать Императорский дворец на Корусанте — я не обижусь.

— Угощайся, — посмеявшись удачной шутке про орбитальную бомбардировку (это ведь шутка?!), Хан пододвинул ей остатки сладостей. — Как-никак, это вроде твой трофей… От тебя же сбежали эти два лоботряса.

Вежливо кивнув, девушка забрала себе блюдо с подтаявшим мороженным, она с наслаждением отправила ложку пломбира в рот, на мгновение закрыв глаза от удовольствия.

— М-м-м… Как же сладок вкус победы, — с улыбкой произнесла она. Посмотрев на паренька, со вздохом протянула ему ладонь для рукопожатия. — Ладно, поработаю над тобой, глядишь, человеком станешь. Мое имя — Исанн, но можешь обращаться ко мне «Снежная королева». Это мой оперативный псевдоним был в школе-пансионе при Умбаранской Академии Имперской Разведки.

Хан закашлялся, подавившись слюной.

Ничего себе заявочка на победу.

Девочка из школы разведчиков?!

— Серьезно что ли? — тихо спросил он. Флотские офицеры — лучшие из лучших в Империи. Так им всегда говорили учителя. Но добавляли, что самые крутые ребята в Империи (после Императора и его ближайших помощников) — это разумные из Имперской Разведки. «Если судьба свела вас с кем-то из них, значит в прошлом вы немало нагрешили», — философски сказал о них как-то на занятиях адмирал Блок.

— Я тебе что, какая-то шутка? — надула губки девочка, сложив руки на груди, демонстрируя свою обиду.

— Нет, — поежился мальчик. — Просто… Ну, если мы будем дружить… давай без секретов друг от друга?

Он робко протянул ей руку.

— Идет, считай, мы уже дружим, — согласилась Исанн, второй рукой снимая с головы белоснежный парик. Хан моргнул несколько раз, чтобы отогнать наваждение. Теперь у девушки белыми оставались лишь две передние пряди… Остальные же волосы были черными как смоль.

— Ты же обещала, — мальчик кивнул на копну фальшивых волос.

— Обещаю, это было в последний раз, — улыбнулась девочка, жалостливо заморгав ресницами. Быстро-быстро, как символ невинности и чистоты…

От ее усилий с глаза слетел маленький, блеснувший в искусственном свете кусочек прозрачного материала, упавший на стол перед Ханом. «Цветная контактная линза», — понял тот, смотря на девушку, левый глаз которой теперь имел не голубой оттенок, как правый, а кроваво-красный.

— Исанн! — он с возмущением ткнул пальцем в фальшивку, — ты же только что обещала!