Цельняпушистая оболочка 2

Убрав свой «паёк» в вещмешок, я принялся задалбывать ушастую инструкциями — оружейку открывать только в чрезвычайной ситуации, деньги не разбазаривать, Сэйли не обижать, пьянок не закатывать, баб не трахать… Ну, это я добавил уже скорее по привычке, но Арфа, видимо, не заметила отсутствия человеческих женщин в наблюдаемой части планеты и лишь коротко кивнула.

Её мордочка просто излучала серьезность и ответственность. Блин, она не просто странная, она долбанутая! Добровольно подписаться на такое? Или она… Погоди, она ведь на меня не западала, верно? Арфу даже не смутило то, что ей придется жить в казарме! Единственный вопрос, что она задала мне во время инструктажа, был о Сивире:

— А почему товарищ младший лейтенант за старшую остаться не может? — невинным голосом поинтересовалась она.

Почему? Блин, это конечно некрасиво и всё такое, но Сивира, мягко говоря, — чужая. Она же в местной гвардии служит, с хрена ли я ей своих солдат оставлять должен? Да и если я ей скажу, что сваливаю в Эверлот искать очередного поехавшего человека, что пачками кладет мурзилок, она немедленно накатает телегу Солярке, и тогда… Короче, пес его знает, что будет тогда.

— Ей о моем отъезде знать не обязательно… — ответил я и, чуть подумав, достал из вещмешка командирский планшет.

Забавно глядеть на армейскую карту через столько времени проведенного в «Кошколенде».

Южный, Корсаков, Анивский залив… Блин, чертов остров! Никогда бы не подумал, что стану скучать по Сахалину! Но, если честно, сейчас мне больше всего хотелось вновь оказаться там. Взглянуть на покрытые снегом сопки, может даже рыбу в ледниковой речушке половить. Блин, да я бы и искупаться в Татарском проливе не отказался бы! Несмотря на то что там холодно как в пизде эскимоски…

Сахалин — вторые Сочи,

Только ночи здесь — не очень.

Выйдешь ночью без тулупа,

Будешь синий — как залупа

Вспомнился мне солдатский стишок. Блин, что–то я отвлекся!

— Сейчас напишу… Придет — отдашь ей, лады? — обратился я к ушастой, попутно черкая в планшете карандашом.

Вот и пригодилась памятка о тактико–технических–характеристиках Р-934-УМ, а я всё думал, что с ней только в сортир сходить удастся. Никогда не писал любовные записки… Тьфу! Вернее, вообще никогда записок не писал! Промаявшись около пятнадцати минут, мне всё же удалось накалякать хоть что–то, отдаленно напоминающее письмо. Не думаю что Сивира будет в восторге от такой «прощальной» записки, но разговаривать с ней лично не вариант. Да и не шибко хочется. Пока я писал, Арфа вся аж подпрыгивала от нетерпения. Видимо, ей было безумно любопытно, что же такого её командир написал, в послании своей… Кхм, младшему лейтенанту. Черт, а ведь прочитает, зараза! Даже запечатывать смысла нет, всё равно изъебнется или свою гребанную магию задействует.

Ну и ладно, пускай читает, ничего такого там нет. Просто «прости–прощай, бучу не поднимай, ужин в холодильнике».

В итоге, закончив своё послание и протянув его малявке, я в последний раз оглядел кухню. Уходить, незнамо куда и хрен пойми за чем или кем, мне совсем не хотелось. Но этот хрен в броне… Уж больно интересно он «запакован». Вот только не из наших он, это точно. Наши ребята с полутора–метровыми пушками на перевес не бегают… Морпехи, негры, Лера… Сюда нормальных людей не завозят, что ли!? Нет, без шуток, какого черта?

Протянув письмо Арфе, я принялся расспрашивать её насчет моих инструкций — всё ли запомнила.

— КХО вскрывать лишь в экстренных случаях. Жить в казарме. Не давать Скокову пить. Следить за тем чтобы товарищ ефрейтор спал в расположении, а не в доме Адели. Не давать товарищу младшему сержанту превратить Сэйли в бегемота. Передать письмо Сивире… — быстро затараторила малявка, повергнув меня в ступор.

Какой позор… Эта чокнутая мурзилка гораздо ответственнее и дисциплинированней, чем все мои бойцы вместе взятые! Ей надо с Замуруевым познакомится! Вот уж точно — два сапога пара…

Блин, Замуруев…

— Отставить! Молодец… Хорошо запомнила. — без особого энтузиазма похвалил я ушастую.

Арфа аж засветилась и принялась демонстрировать свои блестящие зубы в улыбке до ушей. Но меня это мало волновало. Мне стало стыдно, что я до сих пор ни разу не сходил на могилу к своему «замку». Надо бы исправить это упущение, а то мало ли? Может статься, что другой возможности не будет… Да и крюк небольшой получается.

Еще раз убедившись, что ничего не забыл, я встал из–за стола и вышел в коридор. Мелкая последовала за мной.

— Вернусь через пару дней… — буркнул я, надевая вещмешок и закидывая автомат на плечо.

Арфа ничего не ответила. Она лишь как–то грустно хмыкнула и уставилась в пол. Похоже, будто кошатина понимала, что всё что я ей рассказал о цели своей поездки — брехня. Повернувшись к малявке и сделав как можно более будничную морду, я бодро сказал:

— Ну давай, удачи… Присматривай тут за моими засранцами. И следи, чтобы Сэйли… — закончить мне не дали.

Явно пытаясь подражать солдатам Арфа выпрямилась, вытянулась по стойке смирно и приложила ладонь к козырьку. Я хотел было посмеяться над серьезной мордой ушастенькой, но осекся. На ее глазах поблескивали капли влаги. Не говоря ни слова, она убрала руку от козырька и едва ли не побежала обратно на кухню.

Расчувствовалась, что ли? Устраивает тут сцены… Фильмов пересмотрела!? А хотя какие у них тут фильмы… Ладно, пофиг!

Можно подумать, что я не вернусь! С чего такой драматизм–то!? Блин… Закурив, я вышел из дома и двинулся в обход городка. Встречаться по дороге с Сивирой или с кем–то из бойцов мне совсем не хотелось.

* * *

— Зеленою весной, под старою сосной…. — тихонько бубнил я себе под нос, бредя по, залитому ярким солнцем, полю.

Где–то там, примерно в трехстах метрах впереди от меня, находится могилка моего «замка». Хотя и могилкой это назвать сложно. Воткнутый в землю искореженный автомат и проломленная каска на нем — явно недостаточно для надгробия. Жалко парня, вся жизнь была впереди, а он помер не за хер собачий, обглоданный каким–то отвратительным мутантом. И ведь погиб даже не на войне, а в стране разноцветных кошкодевок.

Хм, а ведь нас, наверное, пропавшими без вести объявили! Наверняка и всяких передачек наснимали наподобие: «Взвод солдат похитило НЛО» ну или йети сожрал…

— Кольчугою звенит и нежно говорит… — продолжал напевать я и, сам того не замечая, перешел на строевой шаг.

Муштра, а вернее, отношение к ней — крайне занятное явление. Поначалу ты её ненавидишь, потом терпишь, затем привыкаешь и, наконец, начинаешь по ней скучать. Мда уж, помню, как–то слышал разговор двух лейтенантиков — мотострелков. Два полудурка обсуждали между собой, мол, как у нас в армии всё хреново! Типа — зачем строем ходить, песни петь, плац мести и так далее… Идиоты! А ведь по паре зведочек на погонах! Вот уж и вправду, как надену портупею, так тупею и тупею. Лицо армии, блин, а таких вещей не знают! Даже песни строевые — и те не просто так сделаны. Эта, как её зовут–то?… Динамическая медитация, во!

Строевые песни не поют — их орут во всю глотку, попутно маршируя в строю. Когда справа и слева, а также спереди и сзади, идут точно такие же лоботрясы что и ты… Когда сотня рыл действует как единый организм, причем до такой степени, что ты можешь буквально чувствовать мысли остальных, вот тогда и приходит понимание, зачем нужно ходить строем и на кой ляд придуманы строевые песни. Даже хозработы устраивают не только в целях экономии бюджета части, но и в чтобы научить и обучить солдат. Для того, чтобы стать солдатом, не нужно метко стрелять и быстро бегать. Это важно, но не главное.