Цена на материнство

– Ничего себе имя… – шепнул я Алине.

– Ты не понимаешь. Сейчас модно называть детей по старинке. А что? Глафира.

Мне нравится.

Мы обернулись, в поисках носителя ретро-имени, и обнаружили симпатичную девочку-мулатку. И оба уронили челюсть. Нет, ну ладно было так назвать веснушчатую белобрысую малышку, но…

– Глория, – сердито продолжала мама проказницы. – Сколько раз просила тебя не убегать!..

Мы с Алиной переглянулись, едва сдерживая смех, в ее глазах плясали задорные искорки.

– Даже не думай. Нашу дочь я так не назову, – с притворной строгостью прошептал я.

– Правильно, – с энтузиазмом закивала она. – Есть куча имен гораздо лучше.

Франческа, Каталина, Эвелина, Розалия…

– Я понял, – прервал я поток предложений. – Придется поработать над сыном.

И, наплевав на окружающую аудиторию младше шестнадцати, прижался к губам Снегурочки с жарким поцелуем.

Глава 21

Алина Лебедева

С нашего поцелуя прошло несколько часов, а щеки все еще горели. Что это было?

Зачем Игорь это сделал? Это для договора или… эмоциональный порыв?

С губ никак не сходила улыбка, несмотря на то, что внутри бушевала буря вопросов.

— Она большая молодец, — лепетала сиделка, пока я кормила маму куриным бульоном. — Постепенно идет на поправку, хорошо кушает.

Раньше бы меня сильно задевало, что с мамой разговаривают как с маленьким ребенком. Но аккуратная прическа, искренняя улыбка при виде меня, чистая обстановка комнаты — мне нравилось, в какой среде она приходила в себя после приступа.

После незапланированной прогулки по торговому центру, Игорь с Сашей отвезли меня в больницу. Но даже тут я никак не могла найти себе место. Слонялась по палате, в параллель рассказывая маме новости. Только хорошие, не те, что обычно показывают на федеральных каналах. В обеденное время сама решила ее накормить, чтобы хоть как-то занять руки. Губы горели так, что то и дело хотелось их касаться, чтобы унять пожар.

— Алина, простите пожалуйста, — извиняющимся тоном произнесла девушка-сиделка, — но у нас скоро процедуры…

— Да-да, конечно, — я кивнула. — Тогда до завтра?

— До свидания! — она ответила на улыбку. И уже когда я добралась до выхода, окликнула: — Алина! Вы большая молодец. Ко многим нашим пациентам приходят не так часто, как вы. И мне кажется, что вашей маме становится лучше именно благодаря этому.

Когда я садилась в машину с поджидающим меня Сашей, на душе было светло.

Хотелось танцевать и улыбаться, хотелось обнимать простых прохожих. Я почти убедила себя в том, что все налаживается, что я имею право на счастье. Пусть крохотное, незначительное в пределах вселенной, но такое родное и мое.

— Сейчас домой? — поинтересовался водитель, нажимая на кнопку “Start”. Машина тихонько заурчала.

— Саш, а как вы считаете, если мы заедем в офис Игоря, то он не разозлится? — выпалила я, и щеки налились румянцем.

— Думаю, обрадуется, — он бросил на меня хитрый взгляд через зеркало заднего вида.

— Тогда в офис, — я вновь широко улыбнулась. За сегодняшний день у меня даже скулы начали побаливать с непривычки!

Многоэтажный бизнес-центр с широкими витражными окнами, к которому мы подъехали уже через десять минут, не мог не производить впечатление. В зоне для курения толпились работники, обсуждали свежие сплетни, деловые вопросы и личную жизнь. Стоило мне выйти из машины, как меня накрыло шумом рабочей среды, где каждый говорит о своем.

— Представляешь, отчитал меня как маленькую девочку!..

— А она, значит, говорит, что вписала в правки договор, прикинь! Она меня совсем за дуру держит.

— Слышала, что к двадцатым числам следующего месяца корпоратив готовят в честь юбилея компании. Лидия Михайловна опять будет какие-нибудь сценки для шефов ставить. Цирк просто. Так неохота… Почему нельзя просто культурно посидеть?

Я не пыталась подслушать, но слова все равно впечатывались в мозг. Интересно, наверное, вот так — работать в офисе, в большом коллективе, трудиться на благо какого-нибудь крупного проекта, вкладывать в это свою душу и силы.

Перед глазами сразу промелькнули образы из многочисленных фильмов про офис, которые мы по выходным смотрели с мамой в течение последнего года. Правда обычно все сводилось к роману между начальником и подчиненной, на худой случай — между коллегами, потому полноценно погрузиться в офисную жизнь мне не удавалось.

Нет, я часто бывало у папы на предприятии в прошлом, но работа там казалась мне нудной и рутинной. Цеха, в которых бурлила жизнь, пропахли металлом и потом вечно уставших работников, а офисные помещения отдавали совком. Сидит какая-

нибудь великовозрастная Ирка в окружении кипы пыльных бумаг, раскладывает пасьянс в компьютере, а в обеденное время зовет “девочек” из бухгалтерии отведать селедку под шубой в местной столовой. Потом, правда, все изменилось — начали появляться новые молодые лица, выгодные контракты — но воспоминания из детства четко засели в памяти.

Скорее всего, именно благодаря им я никогда и не стремилась погрузиться в большой бизнес.

— Простите, а вы к кому? — тут же окликнула меня девушка на ресепшн.

— К Верещагину Игорю, — улыбнулась в ответ, подходя к стойке и готовясь предъявить паспорт, если попросят.

— Лен, Верещагин это с “ЛевелАпа”? — она обратилась к своей соседке. С виду точной своей копии: убранные в низкий пучок волосы, приталенный пиджак, спокойный макияж.

— Ага, — Лена отвлеклась от разбора каких-то карточек и обратилась ко мне. — Десятый этаж. Вас точно ожидают?

— Да-да, — слишком запоздало поняла, что соврала, но давать заднюю было уже поздно.

Мои паспортные данные внесли в компьютер и выдали временный пропуск. В лифт вместе со мной вошло сразу пять человек, пришлось тесниться.

— Ща, я в лифт зашел, отключаюсь.

— Ты перепроверила реквизиты на оплаты, в прошлый раз там кто-то косякнул…

— Через семь минут скрам на завтрашний день.

Я в очередной раз почувствовала, насколько далека от этой офисной жизни. Между мной и ними такая пропасть, что с легкостью не переплюнешь. Если о реквизитах я с горем пополам поняла, то что за зверь этот самый скрам… В душе не понимала!

— Девушка, десятый! — одна из них осторожно тронула меня за плечо.

— Ой, да, спасибо! — смущенно поблагодарила. Надо же было так задуматься, что чуть не пропустить этаж!