Цена ошибки

Глава 6

Каждый на земле за свою жизнь — короткую или длинную — проходит через множество различных трагедий. И деваться от них некуда — неси, человече, свой крест до конца! И нередко одной из самых мучительных и острых становится и остается трагедия спальни. Эти удары ниже пояса… Не случайно церковная мудрость предостерегает чрезмерно эмоциональных людишек от блудного греха.

В то время для Игоря постоянной, непрекращающейся болью, непрерывным страданием стали его отношения с женщинами.

Гошка был, конечно, прав: девицы клевали на Лазарева — высокого и красивого, прямо-таки скульптурного. Клевали моментально, даже без всякой наживки, в любое время суток и в любой сезон. И начинались всякие там ужимки, загадочные глазки, распущенные потоки волос… Грудки вперед, юбки покороче, помада поярче… Только хорошая, искренняя любовь ни разу еще не улыбнулась Игорю. Лишь скалила острые белые зубки интрижка, мимолетная забава.

После нескольких встреч девицы — все до одной — начинали морщиться и кривиться, одни — абсолютно откровенно, другие — усиленно скрывая возникшую неприязнь. Но исчезали все одинаково.

Порой Игорь думал, что, переспав с дюжиной, а то и с двумя дюжинами хохотушек, приобретя уже немалый опыт по интимной части, он, в сущности, ничему не научился. Например, говорить слова любви. Но зачем они ему, на кой ляд? И вообще, для чего их сочинять, придумывать? Когда будет нужно, они появятся сами, родятся словно из ничего, а на самом деле их принесет с собой настоящее чувство, которому бывает тягостно томиться в безмолвии.

Его женщины — все однодневки. Серьезных отношений он и не искал. И не был вправе их домогаться.

Игорь хорошо понимал, что любви ему не найти. А самое главное — нужна ли она ему? Ему, которому жить осталось меньше десятка лет, как изрек тот профессор? Игорь приговорен, так зачем тогда, для чего ему стараться?…

Он и не старался. Но тосковал. И справиться с этой тоской оказывался не в состоянии. Его глаза зорко подмечали необычные, на редкость счастливые пары.

Однажды перед ним в троллейбусе ехали трое: муж, жена и малыш лет трех, который непрерывно верещал, уткнувшись носом в окно, радуясь машинной пробке, шуму города и мартовской грязище. В его возрасте почти все доставляло радость. Родители смеялись.

— Папа, смотри, вон «икарус»! А вон новая «Волга»! Блестящая! А вон у шофера мотор заглох! Это из-за него мы застряли? Мама, смотри! Милиционер к нему бежит!

— Сейчас он наведет порядок, и мы поедем, — сказал отец и повернулся к жене.

И вдруг стал быстро объяснять ей что-то жестами. Женщина улыбалась… Она была глухонемая.

Игорь ошеломленно застыл на заднем сиденье.

В другой раз он встретил в метро четверых — она в инвалидной коляске, он везет, рядом двое детей, мальчик и девочка.

Выслушав рассказ приятеля, Гошка глубокомысленно заметил:

— А ты уверен, что это были именно мужья и жены? Может, просто знакомые.

— Но мальчик назвал ее мамой, — возразил Игорь.

— Все равно, — упорствовал Сазонов. — Эти, в метро… Наверное, женщина попросила ее куда-то отвезти… Эх, безнадежный ты романтик, Гор!

Гошка упрямо не верил в высокие чувства.

Но тягостное одиночество и отчаяние терзали и подстегивали Игоря.

Однажды рано утром, торопясь в институт, он неожиданно наткнулся возле подъезда на Майю. Удивился. Замедлил шаг…

— Здравствуйте! Что вы тут делаете спозаранок?

— Жду вас! — с вызовом ответила Майя. Игорь смутился:

— Меня? Опля…

— Да! — вскинула голову Майя. Волосы будто приклеены. — Это предосудительно?

— Нет, почему же, мисс терпение… — пробормотал Игорь. — Только я тороплюсь в институт…

— Я тоже, — сказала Майя. — Поедем вместе? Хотя нам не по дороге… — И странно засмеялась.

Через два месяца они поженились.

Молодой, высокий, красивый… И горбатая женщина с жестко стиснутым ртом… В ЗАГСе на них смотрели в недоумении. Гошка, приглашенный в свидетели, вообще ничего не понял.

— Гор, — испуганно зашептал он, — с тобой все в порядке? На тебя даже моя Шурка и то глаз положила… Ты что делаешь, а? Это симптом… Ты мозгой соображаешь чи нет?

Игорь только смущенно улыбнулся в ответ. Он рассчитывал на равновесие его и ее недугов. Но этого не произошло. Майя была чересчур злой, надменной, требовательной, Игорь вырос добрейшим. И он ушел с головой сначала в учебу, а потом в работу.

Оставалось все меньше лет…

Лазарев устал их считать: шесть, пять, четыре, три, два… Ничего… Зато Майя не будет мучиться, когда он уйдет… Не тот характер.

А мать странным, необъяснимым образом привязалась к невестке и жалела ее. Правда, вначале с Галиной Викторовной случилась истерика.

Когда Игорь привел в дом будущую жену, уже невесту, родители выдали себя с головой, хотя Игорь их честно обо всем предупредил.

Церемонные раскланивания и заторможенные представления, испуганно-взволнованные переглядывания… Совершенно закаменевшая Майя и ужаснувшиеся, ничего не соображающие родители…

Игорь отчаянно жалел их всех, а больше всего — себя.

Потом он пошел провожать Майю, и всю дорогу они болтали о пустяках, словно не было никаких смотрин. А когда он вернулся, мать зарыдала, будто готовилась к его возвращению и накапливала слезы про запас. Отец сидел, вжавшись в кресло, опустив голову и плечи.

— Ты посмотри на себя! — закричала мать.

— Ну посмотрел… — криво усмехнулся Игорь. — И что во мне такого особенного? Не надо думать за собаку…

Мать обомлела. Даже плакать на минуту перестала.

— Ты же красавец! — театрально всплеснула она руками. — И эта… Игорек… Неужели ты полюбил ее?! Но как такое могло случиться?!

Игорь пожал плечами:

— Все всегда происходит неожиданно, особенно если это касается любви…

У подружки девушки с улитками внезапно на плече появилась белая крыса.

Опля… И что за этим последует? — с любопытством подумал профессор. А хозяйка очень смахивает на свою любимицу — обе такие одинаковые блондинки…