Цена памяти
Шрифт:
Она не была уверена, что они мертвы. Гермиона не пыталась лишить их жизни специально. Просто ей нужно было победить, ведь на кону стояла её собственная жизнь.
Гермиона обязана была выбраться.
Беллатриса отбивает очередное заклинание и успевает послать в Чарли Круциатус. Он падает на колени, его голова неестественно запрокидывается, и Чарли кричит.
Пронзительный визг Беллатрисы был чудовищен и отвратителен. Но ещё хуже оказался её истеричный смех.
— Поганая грязнокровка и мерзкий рыжий предатель крови, ну конечно, — она хохочет и снова произносит заклинание, словно пытаясь усилить его действие.
Грязь.
Что-то в голове Гермионы взрывается, слово будто наносит удар прямо в темечко и посылает волну, которая охватывает весь разум. У Гермионы нет сил, и её тело измучено, но где-то в глубине себя она находит остатки энергии и хватается за них, как за обрывок нити. И тянет, раскручивает.
Медленно она сдвигается с места.
Перед глазами всё расплывается, и Гермиона не может сосредоточиться ни на чём, кроме истошных криков, но палочка где-то близко — и она зовёт, манит. Даже сквозь мучительную боль Гермиона чувствует близость магии, которая обещает даровать безопасность.
Пальцы нащупывают древко.
Гермиона думает о том, чтобы вскинуть палочку и бросить в Беллатрису заклинание. Любое проклятье.
В этот момент она готова даже к непростительному.
Но её тело нет.
Она не может подняться, не может собраться, чтобы взмахнуть рукой и проговорить хоть что-то. Зрение расплывается, и Гермиона понимает, что ещё миг — и она потеряет сознание.
Магия не помогает, палочка вибрирует в руке, но тело будто парализует, боль пронизывает голову, и из последних сил Гермиона думает о безопасности, о спокойствии, об облегчении.
Ей хочется расплакаться и сделать хоть что-то, прежде чем она отключится.
В этот момент Гермиона ощущает рывок внизу живота и понимает, что если её не расщепит — это будет совершенное чудо.
***
От неожиданной аппарации каждую мышцу в теле сдавливает раз, другой… Внутренности сжимаются, переворачиваются, причиняют такую боль, и голова, ох, голова будто раскалывается на части.
Гермиона чувствует привкус крови во рту и с трудом сглатывает, стараясь втянуть воздух. Перед глазами плотная пелена, которая не даёт осмотреться, но пока боль всё ещё заполняет каждую клеточку тела, Гермиона думает только о ней, и о страшном заклинании, и о Чарли…
Чарли, который…
— Грейнджер, — выдыхает кто-то у неё над головой.
Она стоит на четвереньках, продолжая сжимать палочку в ладони, и даже когда в глазах проясняется — видит лишь посеревшие половицы прямо перед лицом.
— Грейнджер, Мерлин, что произошло?
Кто-то дотрагивается до её волос. Кажется, у неё разбита голова, и запутанные окровавленные кудри прикрывают рану.
Но ей не больно.
Ей больно и не больно одновременно.
Она не может дышать.
— Он там, — бестолково отвечает Гермиона. — Он остался там, он остался, и мне надо…
— Кто?
Хрип раздаётся из её горла вместо ответа. Она вдруг закашливается и сплёвывает кровь, а после несколько секунд тупо смотрит на расплывшееся бурое пятно, чувствуя, как всё тело сотрясает дрожь.
Отголоски боли преследуют её, и когда некто дотрагивается до её поясницы, Гермиона вздрагивает, будто от удара. Ноги начинают разъезжаться по полу, и, не
в силах контролировать одеревеневшие конечности, она заваливается на бок.— Ох.
Он на коленях прямо рядом, и Гермиона, всхлипнув, падает на него, чувствуя тепло, и жёсткую ткань, и аккуратные прикосновения. Её трясёт, она никак не может сосредоточиться. Пальцы разжимаются, и палочка выпадает из руки с тихим стуком, но он ударом отдаётся в голове.
Её палочка.
Она не может снова её потерять.
Когда Гермиона пытается дотянуться до палочки, некто обхватывает её поперёк талии, и избыток давления вдруг сжимает лёгкие. Она снова закашливается, но воздух лишь выходит, и ничего не попадает обратно. Грудная клетка и живот дёргаются, когда Гермиона пытается вздохнуть. Её руки нелепо перебирают воздух, когда её переворачивают и начинают массировать горло.
— Дыши! — он требует. — Гре… Гермиона, дыши, дыши. Вот так. Давай же.
Она на мгновение захлёбывается воздухом и наконец выдавливает:
— Чарли… Чарли Уизли.
Она не думает, что может умереть сейчас, если не восстановит дыхание.
Она думает о нём.
И о своей палочке. Мерлин, ей нужна палочка.
Гермиона чувствует, как слёзы смешиваются с кровью, со слюной и с грязью. Несколько раз моргнув, она наконец фокусирует взгляд на Малфое и дёргается всем телом.
— Он остался там, мне надо вернуться.
Она сипит и пытается вывернуться, бьётся в его объятиях, пока Малфой, не ожидав подобного, стискивает её двумя руками.
— Успокойся, Грейнджер! — прикрикивает он, стараясь справиться с женской истерикой.
— Мне нужно…
— Ты не можешь идти туда!
— Я должна, ты не понимаешь, он… — она хватает ртом воздух, лёгкие расширяются, и грудную клетку обжигает болью. — Он там, а я… я должна вернуться за ним.
В голове стучит. Перед глазами снова и снова проносятся образы: Беллатриса надвигается на неё, произнося заклинание; Чарли бросается наперерез; Чарли падает и кричит; Беллатриса хохочет; Гермиона хватается за палочку.
И аппарирует прочь.
Силы оставляют её резко, и Гермиона обмякает в руках Малфоя. Он обхватывает ладонью её затылок, пачкая руку в крови, и призывает зелье. Она боится подавиться и пытается схватить его запястье, когда он медленно вливает жидкость ей в рот.
— Глотай. Осторожно. Вот так, — тихо командует он и добавляет: — Ты никуда не пойдёшь.
— Я должна.
Противореча собственным словам, она прикрывает глаза, чувствуя, как тепло скользит по горлу и обволакивает внутренности. Боль медленно рассеивается, словно прячась по углам, и дрожь по телу становится меньше. Гермиона чувствует, как слёзы стекают по вискам и пропадают в волосах.
— Что случилось?
— Беллатриса, — выдыхает она и открывает глаза, встречаясь взглядом с Малфоем. — Круцио.
Он кивает, держа её на руках как ребёнка, и смотрит напряжённо, будто пытаясь предугадать следующий шаг.
Гермиона сжимает губы, сдерживая рыдания, и пытается сесть, опираясь руками о его бёдра.
— Мне правда надо вернуться. Он остался там. Остался один, и я… я должна помочь ему, — она оглядывается и, заметив палочку, неловко тянется к ней, продолжая говорить: — Я вернусь и аппарирую его оттуда, мне нужно просто взять и… — всхлип вырывается из её горла, когда Малфой ногой отпихивает палочку подальше.