Цена Шагала

–  Итак, в пять я тебе звоню, и ты сразу выезжаешь. Встретимся вот здесь, у входа, - и она ткнула пальцем в нарисованную схему.

–  Хорошо. Думаю, что я найду, - ответил Андрей.

–  Тогда я буду одеваться.

И она прошмыгнула в ванную, довольно быстро приняла душ, натянула на себя нехитрую одежонку, чмокнула Сорина в нос, улыбнулась и скрылась за дверью.

И только когда она ушла и шаги ее перестали быть слышны в коридоре, в мозгу Сорина зашевелился червь сомнения. «Черт возьми, что я сделал, - сказал сам себе Андрей.
– Как я мог так довериться совершенно постороннему человеку, которого я и вижу второй раз в жизни».
– «Но ведь она тебе нравится?» - прошелестел в голове внутренний голос. «Конечно, нравится».
– «Ты, кажется, даже влюбился?» - «Вполне возможно. Вопрос не в этом: влюбилась ли она в меня? И почему она так легко пошла на контакт и доверие?» - «Всюду тебе мерещатся какие-то шпионы», - обиделся внутренний голос. «Видишь ли, мне пришлось довольно много пережить, и остатки идеализма давно растаяли в моей душе».

– «А вот это глупо, - парировал внутренний голос.
– Чудеса случаются. Их не надо ждать, но в них надо верить. Мне кажется, что девушка тебя не обманывает и вряд ли вообще когда-нибудь обманет».
– «Поживем - увидим», - сказал Сорин, повернулся на бок и закрыл глаза.

–  Ну вот, Виталий Сергеевич, - сказал Василий Семенович Трегубец, удобно расположившись на диване напротив вздрагивающего на стуле Токарева.
– Дела наши с вами весьма прискорбны. Попытаюсь обрисовать вам ситуацию. Буквально пару дней назад ваша довольно скромная персона попала в поле моего внимания. Собственно, даже не моего, а моего высокого начальника. Фамилия его вам не интересна, да и к делу это не относится. Так вот, он, начальник, попросил меня поинтересоваться, кто есть такой Виталий Сергеевич Токарев, зачем он живет на белом свете, с кем дружит, чем занимается. Да вот, понимаете ли, какая закавыка произошла. В процессе изучения вашей, скажем, далеко не безгрешной, но вполне светлой, жизни наткнулся я на имя, которое, к сожалению, хорошо мне знакомо и, насколько я понимаю, знакомо и вам. Речь идет об Андрее Сорине.

Дело в том, что некоторое время назад я внимательно следил за передвижениями этого молодого человека по нашей столице. А потом, поди ж ты, утерял его из виду. Более того, скажу, поиски этого гражданина вышли мне боком. Я был понижен в должности за не вовремя проявленный интерес и вообще, как говаривали ранее, претерпел по службе. Однако для себя выяснил кое-что интересное. Во-первых, этот самый Сорин не просто так мечется по городу, а от кого-то бегает. Во-вторых, он бегает потому, что в его руки попала, или попали, какие-то чрезвычайно ценные предметы. Подозреваю я, что связаны они с искусством. Причем заметьте: попали они к нему не по наследству, ни в виде дара, а так, чисто случайно, дуриком. Так вот, на эти самые предметы кто-то имеет очень серьезные виды, и этот кто-то, как я уже много раз успел убедиться, человек весьма недружелюбный и с большими связями. Сорина вашего он, видимо, не нашел, равно как и ценности, которые ему принадлежат или которые он так хочет приобрести. Но, не найдя Сорина, он каким-то боком - сие мне неведомо - вышел на вас и попросил моего начальника, чтобы я установил, где вы обретаетесь и как вы с Сориным связаны. Просчитывая ситуацию и опираясь на свой довольно богатый жизненный опыт, я подозреваю, что после того, как оный господин встретится с вами, жить вам останется хорошо если минут двадцать. Нет, о Сорине вы ему, конечно, расскажите, но здоровья вашего это не спасет. А посему бросим ломать комедию и честно друг другу расскажем, что происходит и почему. Ваше слово, Виталий Сергеевич!

В процессе этого монолога Виталий ерзал, ломал тонкие паучьи пальцы, но не проронил ни слова. И теперь, когда ему предоставили возможность говорить, он вдруг как сорвался с цепи.

–  Что - я, почему - я, - затараторил Виталик.
– Ну, подумаешь, помог другу, ко мне мой старый школьный друг обратился, почему не помочь? Странно было бы, если б я ему отказал. Прелестный парень. Ну, свел его с одним человечком, договорился: ну и что, подумаешь! Никаких криминальных дел я не совершал и совершать не собираюсь…

–  Оставим в стороне вашу незапятнанную репутацию, - перебил Токарева Трегубец.

– Говорите по делу.

–  Ну, значит, так, по делу, - пришел в себя Токарев.
– Объявился как-то у меня Сорин. Черт знает сколько лет я его не видел, может, десять, может, пятнадцать, к делу это не относится. Так вот, объявился и попросил помочь. Сведи, говорит, меня с кем-нибудь из таможни. Мне, говорит, надо вывезти из страны кое-что, это кое-что дорого стоит и это дорогостоящее принесет тебе хорошие дивиденды. Ну, я согласился: какой бизнесмен пройдет мимо посреднической услуги, я же посредник по профилю!

–  Виталий Сергеевич, прошу вас, не торопитесь, поподробней: с кем свел, когда свел?

–  Ну, был такой, был, приятель мой Алексей Скосарев, таможенник, работает в «Шереметьево-2». Ну вот, сами понимаете, небольшая услуга, почему не помочь товарищу?

–  Сколько?
– спросил Трегубец.

–  Нет, ну какая разница, какая разница сколько? Ну, немного, ну, деньги есть деньги, всегда деньги.

–  Поконкретнее.

–  Ну, я уже сейчас не помню: тридцать тысяч, сорок тысяч - кого это волнует?

–  Что надо было вывезти?

–  Чемодан, просто чемодан, небольшой чемоданчик.

–  Что в чемоданчике лежало?
– поинтересовался Василий Семенович.

–  Я почем знаю? Почем я знаю, что там лежало? Там могло находиться все, что угодно. Яйца Фаберже там могли лежать, мои собственные яйца - все, что хотите!

–  Прошу меня простить, Виталий Сергеевич, но думаю, что ваши гениталии не стоят тридцати или сорока тысяч долларов.

–  Ну, это я так, для красного словца, извините. Я думаю, что картины, там лежали картины. Вот эти картины Сорин и должен был вывезти.

–  Куда вывезти?

–  В Англию, в Англию он должен был вывезти. Там ему мой Скосарев дал телефон человека, к которому надо обратиться.

–  Случайно, не помните, как того человека зовут?

–  Прекрасно помню. Зачем вам? Он порядочный человек…

–  Чем занимается ваш порядочный человек?

–  Ну, чем он занимается? Торгует антиквариатом, чем он может заниматься? Порядочный человек, галерист, известная личность.

–  И как его имя?

–  Кошенов, Илья Андреевич Кошенов.

–  Это уже кое-что, - улыбнулся Трегубец и записал себе в блокнотик: Илья Андреевич Кошенов, английский антиквар.
– Он что - эмигрант?

–  Ну конечно эмигрант. Умные люди давно из этой страны уехали, мне тоже надо было уехать, а я почему-то здесь сижу.

–  Виталий Сергеевич, не отвлекайтесь. Дальше.

–  Ну а что дальше, что дальше. Сорин уехал, обещался позвонить и пропал, как в воду канул. Встретился он с Кошеновым, не встретился, что там у них произошло? Я-то ему поверил…

–  То есть вы хотите сказать, что ваш друг вас надул?

–  Ну… всяко бывает. Вообще, честно вам скажу, - доверительно наклонился к Трегубцу Токарев, - честно скажу: не верю я, что Андрей может надуть. Он вообще не из такой породы, нет. Он не бизнесмен и не делец. Думаю, что-то нехорошее произошло, с ним случилось что-то нехорошее. Я вот и со Скосаревым говорил… - тут он внезапно осекся.
– Ах ты, батюшки!

–  Что такое?
– заинтересовался Трегубец.

–  Вот почему он мне звонил, - продолжил Токарев.

–  Что, кто звонил? Поподробнее, Виталий Сергеевич.

–  Да, видите ли, буквально только что - три дня назад - подъезжаю я к дому, и вдруг такой странный звонок. Звонит мне Алексей, говорит, не хочешь ли поужинать, то да се. Я говорю: что, появился наш друг, имея в виду Сорина. Нет, говорит, не появился, но все-таки давай встретимся, давай поужинаем, говорит, не выходи из машины, сразу разворачивайся и поезжай. А я сказал, что попозже созвонимся. Вышел. Думаю, надо хлеба купить. Хлеб купил, пошел домой… Ну, в общем, поджидали меня в подъезде. Поэтому я в бега-то и ударился.