Цена Шагала

–  Угу, - отвечал Ермилов, - отмудохаем. И где же ты собираешься это делать, любезный друг? На улице, в Гайд-парке или, может быть, прямо на Трафальгарской площади?

–  Не, ну, типа, можно ведь и снять квартиру какую-нибудь, привести его туда…

–  А он с тобой, конечно, поедет!

–  А что! В машину его впихну - и все.

–  По-твоему, Кошенов такой идиот, что не понимает, какие мысли зреют сейчас в твоей квадратной голове?!

–  Ну а как же быть-то?

–  Как быть, не знаю, как быть. Ждать. Попробовать выяснить, где он хранит мои картиночки. Ведь не дома же он держит такую ценность.

–  Дома вряд ли, - согласился Шутов.

–  Значит, есть два варианта. Либо в банке, что мало вероятно, поскольку там нет условий для хранения живописи, а Кошенов в этом деле дока. Либо в какой-нибудь галерее, в хранилище, может быть, в аукционном доме.

–  Как же мы это узнаем?
– поинтересовался Слава.

–  Как мы это узнаем… - эхом отозвался Ермилов.
– Пока я вижу только один способ: постоянное наблюдение. И займешься этим наблюдением ты. В конце концов, надо же тебе реабилитироваться.

–  Да я готов, всей душой. Просто боюсь: одного-то мало. Мне в помощники кого-нибудь…

–  Не понадобятся тебе помощники. Кошенов не шпион. Человек вполне уважаемый, солидный, ни от кого прятаться особенно он не будет. Задача твоя - просто следить за его передвижениями. Сейчас он напуган, что нам на руку, и постарается, конечно, поскорее из Лондона исчезнуть. Оставлять здесь картины ему не резон. Значит, возможны два варианта: либо он их сразу же продаст - что ж, деньги нас тоже устроят, либо каким-то образом попытается их вывезти. А для того, чтобы их вывезти, он их, как минимум, должен получить, не так ли? И в том и в другом случае, то есть при продаже или при изъятии их, он, конечно же, посетит хранение: либо чтобы привести туда потенциального покупателя, либо чтобы забрать вещи. Таким образом, как только ты увидишь, что Кошенов подъезжает к какому-нибудь аукционному дому или крупной галерее, либо непонятному для тебя сооружению складского типа и хорошо охраняемому, мы будем знать, что именно там и находятся мои вещи. Надеюсь, с такой простой задачей ты справишься?

–  Геннадий Андреевич, ну что вы?

–  Да что я - я знаю, а вот что ты? Стареешь, Славик, стареешь. Это твоя последняя проверка.

–  Когда начинать?

–  А вот сейчас позавтракаешь и начнешь. Адрес помнишь?

–  Конечно.

–  Ну, так и приступай. И очень тебя прошу: никаких самостоятельных решений, все только через связь со мной. В гостиницу раньше восьми вечера не возвращайся.

–  Так я двинул, Геннадий Андреевич?

–  Давай. Удачи.

Оставшись один, Ермилов задумался. Его пребывание в Лондоне явно могло затянуться, чего он никак не ожидал. Более того, проблема Сорина превратилась в комплексную проблему: Сорин и Кошенов. Времени у него было абсолютно в обрез, да и дела в Москве не ждали. «Полозков уже, наверное, нашел этого Токарева, - рассуждал Геннадий Андреевич.
– Мне бы сейчас туда, на родину». Но бросить одного Шутова он, конечно же, не мог. Не потому что не доверял ему, а знал, что на стадии изъятия картин у Ильи ему обязательно придется вмешаться самому. Он уже не думал о том, чтобы вернуть картины в Москву. Еще вчера в его голове созрел совершенно новый план. С картинами все идет наперекосяк, а значит, от них надо избавляться, и избавляться как можно быстрее. Реальную цену могли дать только здесь, в Европе, и помимо Кошенова у него был запасной вариант: Германия. Там проживал его старинный знакомец, человек с достаточно мутной биографией и далеко не безупречной репутацией, но личность очень известная среди антикваров, занимающихся авангардом: хитрый еврей Гога Рахлин.

За пятьдесят с небольшим лет своей бурной жизни Гога успел многое: посидеть в тюрьме за валютные операции и торговлю иконами, выпить не одно ведро водки со всем богемным миром Москвы и Петербурга, завязать знакомство с крупными «деловыми» российских, украинских и грузинских столиц, стать владельцем двух немаленьких немецких галерей, построить несколько вилл по всей Европе и даже поучаствовать в банковских аферах. Связываться с ним Ермилову не особенно хотелось, но в данной ситуации выбирать не приходилось. «Правда, - подумал он, - к Гоге надо ехать уже не вдвоем». Методы, которыми Гога кидал своих подельников, не отличались большой избирательностью и могли быть опасными для здоровья.

Но Гога - это будущее. Сейчас Ермилова занимало настоящее. Будучи человеком деловым и благодарным, он отправился на Бонд-стрит покупать подарок своему старинному другу, генералу Сергею Сергеевичу Полозкову. Последняя модель «Филипп Патэ» показалась ему подходящим подношением. Получив упакованные в красивый футляр наручные часы, Ермилов посетил «Серебряные ряды». Там он выбрал небольшой столовый набор на шесть персон для Ариадны Михайловны. «Вечером позвоню старикам, - решил он для себя.

– Поинтересуюсь».

Когда Сорин приехал на Грин пэлас террас, Драган уже был на месте. Еще издали Андрей заметил, что в его одежде произошли некоторые изменения. Сегодня на нем были вытертые серые джинсы, синий свитер грубой вязки, под горло, такой, какие носят английские моряки и рыболовы, серая неприметная ветровка. И только тяжелые, армейского образца, ботинки по-прежнему красовались на ногах. Не доходя метров десяти до своего компаньона, Сорин расплылся в улыбке и приветственно помахал рукой. Однако, вместо того чтобы улыбнуться в ответ, серб неожиданно нахмурился, развернулся и довольно быстро зашагал в противоположную Андрею сторону. Минута - и он скрылся за углом. Сорин сперва опешил, потом прибавил ходу - бежать ему было все-таки сложно - и поспешил за Драганом.

Едва он свернул за угол, как тут же попал в крепкие объятия.

–  Запомни, - зашипел ему прямо в лицо серб.
– Пока мы на деле - никаких контактов. Мы не знакомы. Не хватало провалить операцию, еще не начав ее. Не знаю как ты, но я заинтересован в тех деньгах, что ты обещал мне. Сделаем так. Сейчас ты мне скажешь, какой по счету от угла дом твоего приятеля.

–  Четвертый, - сказал Сорин несколько испуганно.

–  С витражной дверью?

–  Именно, - ответил Сорин и подивился наблюдательности Драгана.

–  Прекрасно. Слева там есть скверик с лавочками.

–  Я знаю, - ответил Андрей.

–  Будешь сидеть и наблюдать.

–  А ты?

–  Не перебивай, - остановил Драган.
– Я буду поблизости. Как только появится твой знакомый, пойдешь ему навстречу. Чтобы я узнал того, к кому ты направляешься, почешешь затылок, скажем, правой рукой, вот так, - и он быстро показал Сори ну условный сигнал.

–  А ты?

–  За меня не беспокойся. Я появлюсь в нужный момент. Да, вот еще. Если он будет не один, не подходи ни в коем случае, просто почеши затылок.

–  Я понял, - сказал Сорин.

–  Отлично. Теперь расходимся. Сейчас уйду я, через минуту - ты. Время контрольной встречи здесь, на углу, - через три часа. Чтобы ты не скучал - на, вот, - и Драган извлек из недр ветровки затертый номер «Роллинг стоунс». Сунув его в руки Сорина, он двинулся за угол. На прощание обернулся и, внезапно улыбнувшись, сказал: - Только не зачитайся.

Андрей собирался ответить что-нибудь остроумное, но Драган уже исчез за поворотом.

Честно выждав минуту, а может быть и больше, Сорин неспешным, ленивым шагом ступил на уже хорошо знакомую Грин пэлас террас. Драгана не было видно нигде. Андрей все же присматривался к закуткам между домами, к палисадникам и ступенькам у входов, но серба обнаружить так и не сумел. Не спеша он добрался до скверика, выбрал подходящую лавочку и уселся, развернув журнал о рок-музыке.

Дверь кошеновского дома хорошо просматривалась отсюда. Но прошло полчаса, час, а в дом никто не входил, и из дома никто не вышел. Изредка по улице проезжали автомобили, проходили пожилые дамы в букольках, прогуливающие полудохлых от старости собачек. Несколько бурно переговаривающихся джентльменов миновали скверик, в котором в засаде сидел Сорин. В остальном же все было тихо и сонно, как и подобает этому уютному, спокойному району Лондона.

После полутора часов сидения и перелистывания журнала Андрей начал впадать в уныние. «Дурацкая затея, - повторял он себе.
– А вдруг он вообще уехал из Лондона? Вдруг он на даче у друзей или улетел в командировку в Париж, заболел, или черт его знает что еще! А я здесь как полный кретин отсиживаю задницу вместо того, чтобы пойти и плотно перекусить в ближайшем пабе». В конце второго часа и эти мысли покинули Андрея, только стыд перед Драганом, который скрывался где-то на улице, заставлял его сидеть и ждать непонятно чего.