Цена Шагала

–  Вам придется ждать здесь.

–  Долго?
– спросил Андрей.

–  Не знаю. Пока не соберут. Полчаса.

–  Хорошо.
– И он перевел все сказанное Драгану.

–  О’кей, - ответил Драган.
– Мы дождемся вас.

–  Идите, - сказал Сорин, и Кошенов скрылся за дверью железной будки.

–  Стой здесь, - сказал Драган Сорину после того, как Кошенов исчез из поля зрения.

–  Куда ты?
– спросил Андрей, волнуясь.

–  Стой. Буду через десять минут.
– И Драган быстро пошел по улице.

Через десять минут он действительно появился, и довольно веселый.

–  Чему ты улыбаешься?
– поинтересовался Андрей.

–  Все в порядке. Пути отхода есть.

–  Зачем? Он обещал не вызывать полицию.

–  Береженого бог бережет, - ответил серб.

Ждали они довольно долго. Когда отпущенное Илье Андреевичу время перевалило за половину часа, Сорин начал беспокоиться.

–  Не волнуйся, - одернул его Драган, видя, как Андрей нервно мнет сигарету в руках.
– Он не отсидится там, он выйдет. Что он должен принести?

–  Практически, деньги, - ответил Сорин.

–  Деньги со склада?
– усмехнулся серб.

–  Но это еще не деньги: эквивалент, - раздраженно сказал Сорин.

–  Если принесет, когда я получу свою долю?

–  Через два дня, три, максимум через неделю.

–  Неделя… - эхом отозвался серб и кивнул.

«Черт, - подумал Андрей, - плохо, что он интересуется. А вдруг решит проверить, что там? А вдруг поймет… Правда, Люси говорила, что он человек слова. Но это Люси, чужая душа - потемки». Он закурил сигарету, нервно затянулся, а потом подумал: «А! Двум смертям не бывать. В конце концов, другого пути у меня не было». Он еще раз посмотрел на Драгана, который с невозмутимым видом стоял рядом, и решил успокоиться. «Влиять на ситуацию я уже не могу: все, что было в моих силах, я сделал».

Сорин, конечно, не знал, что делает Кошенов внутри ангара. А Кошенов, пройдя еще несколько этапов проверки и оказавшись в маленькой аккуратной комнате без окон, где из всей меблировки были только стол, мольберт, несколько кресел и диван, сидя в компании охранника, стоявшего у двери с таким же автоматом, как и у того, что на входе, достал из кармана мобильный телефон и, сверяясь с записной книжкой, набрал номер.

–  Алло, - произнес он, когда в трубке что-то щелкнуло.

–  Да, - ответил ему сухой холодный голос.

–  Гена, это Илья.

–  Решил пойти на попятную?
– прозвучало в ответ.

–  Гена, ты же знаешь меня. Я человек, в сущности, не злобливый и не люблю лишних неприятностей. Знаешь, вот буквально сегодня я собирался прийти к тебе, все еще раз обсудить, и, конечно, я готов пойти на любые твои условия, если осадишь своего не в меру горячего знакомого и тоже подумаешь о какой-нибудь, пусть минимальной, компенсации за моральный ущерб.

–  Что это вдруг?
– спросил подозрительный Ермилов.

–  Ген, ну, мы всегда с тобой были в хороших отношениях. Ну, повздорили немножко: ты человек горячий, я человек упрямый, всяко бывает между старыми друзьями. Кто, как говорится, старое помянет…

–  В ответ говорится: кто старое забудет… - парировал Ермилов.

–  Гена, Гена, не заводись, прошу тебя, сейчас не до этого. Случилась очень неприятная история.

–  Так вот что, старый черт, - пробурчал Геннадий Андреевич.
– О помощи просишь?

–  Да нет, Ген, скорее, предупредить хочу. Ведь это тебе, а не мне нужны эти треклятые картинки.

–  Что ты хочешь этим сказать?
– много суше проговорил Ермилов.

–  Знаешь, кто ко мне сегодня по утру явился… - начал Илья Андреевич.

–  Знаю, два каких-то парня. Потом вы вышли и поехали на такси.

–  О, ценю твою предусмотрительность, Гена, - сказал Кошенов.
– Значит, без опеки я не остался.

–  Не остался, не остался, - хохотнул Ермилов.
– Я теперь тебя как зеницу ока беречь буду.

–  Тем лучше, Гена, тем лучше. Так вот, один из этих парней, да будет тебе известно, и был тот самый москвич, который так неаккуратно остался жив.

–  Ого!
– присвистнул Ермилов.
– Ну, так и что же, а кто второй?

–  Вот этого сказать тебе не могу, потому что сам не знаю, а очень бы хотел узнать. Одно, - он поморщился, поглядев на свою левую руку, - одно я выяснил доподлинно: человек этот жесткий и может быть много жестче твоего приятеля.

–  Это уже становится занятным, - протянул Ермилов.

–  Это было бы занятным, Гена, - отвечал Кошенов, - если бы ни одно печальное обстоятельство. Я ведь человек старый, куда мне тягаться с молодежью и их жестокими штучками. В общем, место, куда мы поехали - это то самое место, где картинки твои лежат. И буквально через десять-пятнадцать минут я их вынесу им, а потом, Гена, они исчезнут в неизвестном направлении. Так что очень тебе рекомендую что-нибудь предпринять.

–  Так, - прервал его Ермилов.
– Задержаться можешь?

–  Оно, конечно, могу. Я человек пожилой, у меня может быть плохо с сердцем, да мало ли какие болячки откроются вдруг у старика!

–  На сколько?

–  На полчаса, думаю, легко.

–  Говоришь, они вдвоем?

–  Вдвоем, Гена, вдвоем.

–  Пустые?

–  К сожалению, нет.

–  Оба?
– удивился Ермилов.

–  Нет, насчет москвича - не думаю, а вот его черноволосый дружок наверняка не пустой.

–  Это осложняет дело, - протянул Геннадий Андреевич.

–  Тебе ли привыкать к сложностям, Геночка.

–  Хорошо. За то, что предупредил - спасибо, я это запомню.

–  Да уж не оставь старика.

–  Посиди там полчаса. Когда выйдешь, постарайся не отдавать сразу, пройдись по улице, подальше от этого твоего хранилища.

–  Не ребенок, Ген, понимаю.

–  Найдешь местечко поукромней, - продолжал Ермилов, - отдавай - и уходи. Дальнейшее тебя не интересует.

–  Все понял, Гена. Жду тебя дома, с победой.

–  Все, будь, - произнес Ермилов и отключился.

Сразу же после этого он набрал номер Шутова.

–  Где ты?

–  А черт его знает, - ответил Слава, - какие-то выселки.

–  Вот что. Двух парней, что с Кошеновым приехали, видел?

–  Само собой.

–  Один из них: высокий, худой - москвич.

–  Ах, черт, - сказал Шутов, - то-то мне его морда знакомой показалась!

–  Через полчаса Кошенов выйдет и отдаст ему папку, баул, чемодан - не знаю точно. Твоя задача - эту посылочку перехватить. Но помни: с ним второй.

–  Похож на профи, - сказал Шутов.