Цена жизни

Она догнала его только, когда он вырывал из книги страницы и бросал их растопленную печку. Катя хотела вытащить страницы из огня, но Дахот оттолкнул ее.

– Я так и знала, что вы просто не хотите, чтобы я вернулась домой! – заорала в отчаянии Катя, со слезами наблюдая, как сгорали в огне страницы.

– Идиотка, в этой книге заключено безумие, которое бы свело тебя с ума!

– Вы лжете! Я вам не верю!

Он развернул её к себе.

– Мне плевать, что ты мне не веришь! Твои видения… они слишком опасны! Ты увидела достаточно! Хватит копать!

– Вы… это вы помешали мне увидеть остальное!

– Ты увидела достаточно!

– Ненавижу вас всех! Я всё равно найду ответ! Не с вашей помощью! Так найду того, кто мне ответит! Я выберусь отсюда! Я вернусь домой!

Как раз на шум спустился Пётр Иванович.

– Катюша? – прадедушка сел возле правнучки и обнял её.

– Он сжег наш шанс вернуться домой! – пожаловалась Катя, размазывая по горящим щекам злые слезы.

– Я сжёг твою смерть! – рявкнул в ответ Дахот.

– Неправда! Вы боитесь, что я узнаю дурацкие тайны леса!

– Идиотка, – последнее, что сказал Дахот, распадаясь светлячками.

Катя еще долго плакала на плече молчаливого Петра Ивановича. От беспомощности хотелось выть. Гнев распалялся в ней жгучее желание узнать, что скрывал хранитель. Рано или поздно она докопается до истины.

Глава 8

Кате вновь снился очень странный сон. И снова она ощущала себя незримым наблюдателем в теле, которым управлял кто-то другой.

Волшебный лес, в котором Катя никогда не была, где росли гигантские грибы и цветы, а по веткам деревьев ходили, как по трассе. Её окружало множество хранителей, мирно переговаривающихся между собой. При виде Кати некоторые из них отводили взгляды и хихикали.

– Солнечного дня, Катя, – поздоровался с ней улыбчивый высокий и рыжий хранитель в красной хитиновой одежде.

– Солнечного дня, Бахо, – отозвалась Катя. – Сегодня будут занятия?

– Нет, сегодня отдыхай.

– Я вроде не устала…

– Я думаю, что тебе надо сделать перерыв в обучении. Всё время забываю, что ты еще не до конца превратилась, а у человека ограниченная сила. Поверь, у тебя будет немало времени, чтобы освоить дар, подчинить видения и научится путешествовать во времени.

– Как вы с этим живёте?! – проворчала Катя, запустив пальцы в растрепанные волосы. – Неужели можно научиться контролировать этот хаос?! Я уже боюсь к кому-то прикасаться! Я сразу вижу его прошлое!

– Годы тренировок, – отсмеялся Бахо и задиристо коснулся Катиного плеча. – Видишь? Никаких видений. Ни у тебя, ни у меня. Мастерство приходит с опытом.

– Еще я боюсь застрять в прошлом, – призналась она, – и что Эфо не вернет меня назад.

– В Эфо тебе не стоит сомневаться, – покачал головой Бахо. – Он достаточно опытен, чтобы помогать тебе в обучении.

– Зачем вообще этому учиться?

– Затем, что от этого зависит наше выживание, Катя, – серьезно ответил Бахо. – Наша с тобой способность очень редка и важна для нашего народа.

– В чём же её польза?!

– Представим такую ситуацию, что ты знаешь о гибели знакомого тебе хранителя. Или стала свидетелем его гибели. Ты возвращаешься в прошлое, забираешь его жизненную силу и возвращаешься вместе с ней в своё время.

– И зачем мне его жизненная сила?

– Таким образом, ты обманываешь время. По факту он погибнет, прошлое не измениться, но с помощью жизненной силы мы можем восстановить его тело.

– Звучит как фантастика…

– Магия, – снова рассмеялся хранитель.

– Как же правило жизнь за жизнь? – обняла себя Катя. – Вы используете человеческие сердца, чтобы восстановить тело погибшего хранителя?

– Нет, сердца нам для восстановления не требуются. Мы используем специальные воскрешающие деревья. По сути, они выращивают для нас новые тела. Мы ведь не люди, для нас важна внутренняя составляющая.

– Выращивают? – скривилась Катя, с трудом представляя себе данную картину.

– Как плод.

– Жесть какая…

– Ты какая-то совсем мрачная, ничего не случилось?

– Да сон приснился дурацкий, – поморщилась Катя.

– Ах, молодость… понимаю, – на мраморном лице появилась лукавая улыбка. – Не расстраивайся, скоро этот период закончиться.

Катя не успела спросить, что за период, так как Бахо ушел к группе других хранителей. Он вел себя так, словно знал, какие видения её посещали…

Она продолжила прогулку, помня о необходимости отдохнуть и любуясь красотами леса. Но когда Катя увидела Эфо, разговаривающего с Захимом, то сломала заколку в руке.

– Почему мне снятся ваши бабы?! – словно со стороны услышала свой яростный крик она.

Захим замолчал и закашлялся.

– Я пойду, потом обсудим детали, – сказал он более молодому товарищу, исчезая в чёрном тумане.

– Мне неприятно, видеть, как вы жамкаете селянок в кустах! – продолжала Катя, приближаясь к обидчику. – Когда это кончится?!

– Когда я забуду их, – ответил Эфо, подперев древесный ствол спиной.

– В смысле?! – потеряла часть запала Катя.

– В прямом. Постепенно я забываю, что чувствовал к ним. Если раньше мне было приятно вспоминать, как ты выразилась, моих баб, то сейчас сломанная ветка под ногами оставляет больше впечатлений.

– И почему так происходит?

– Чтобы хранитель не сомневался в правильности выбора, отсекаются лишние привязанности.

– Но мне зачем… показывают?

– Подготовка к объединению. Не переживай, вскоре ты перестанешь ревновать к моему прошлому.

– Я не ревную! – возмутилась Катя.

– Будем считать, что я поверил, – он улыбнулся так, что ей снова захотелось его ударить.

– Как я могу вас ревновать?! – снова закричала Катя, размахивая руками. – Между нами ничего нет общего! Мне нравятся блондины, а вы – брюнет! У нас большая разница в возрасте! У вас была куча баб до меня! У вас глаза и губы чёрные, как у гота! У вас крылья! У вас когти! У вас острые зубы! У вас татуировки по всему телу! Но…

– Но? – еще шире улыбнулся Эфо.

– Мне хочется обниматься… – совсем тихо сказала Катя, словно призналась в алкоголизме. – Мне кажется, что я под действием любовного приворота. То, что со мной происходит противоестественно и ненормально. И да, мне не нравится то, когда я вижу… как вы жамкаете селянок. Блин, это как-то неправильно, словно меня привязывают к вам магией. Должна быть какая-то свобода выбора, а меня насильно её лишают.

– Знаешь, многие из нас рассуждают поначалу, как ты. И нам дают свободу настолько, насколько надо. Но когда смотришь век за веком, как счастливы хранители, лишенные выбора, начинаешь им завидовать.