Цена жизни
Шрифт:
– Не поняла, как это… изнутри меня?
– Ну, ты помнишь, что я могу принимать бестелесную форму? – терпеливо вздохнул Эфо.
– Да…
– Я могу в тебя вселяться, забыла?
Кате не хотелось признаваться, но она забыла. Голову забило совсем другим…
– Почему не делаешь этого? – закусила она нижнюю губу, стараясь не смотреть в сторону хранителя.
– Потому что мне будет труднее бороться с искушением, – объяснил Эфо. – Я хочу сохранить трезвую голову, пока ты не превратишься.
Сверху Катя без труда
– Куда это они собрались ночью? – решила сменить опасную тему Катя и задорно предложила: – Давай проследим за ними!
– Следить за ними – плохая идея.
– Пожалуйста! Одним глазком посмотрим! Сон нагуляем!
По уставшему виду хранителя не трудно было догадаться, что он и без прогулки прекрасно бы поспал.
– Мне не спиться, когда… ты близко.
– Пошли, – сдался Эфо, с кряхтением поднимаясь.
Он помог Кате спуститься с дерева, стараясь как можно меньше к ней прикасаться. Точно так же он помог ей взобраться во внутреннюю часть крыши амбара, куда направились молодые хранители.
– Ой, там женщина на соломе лежит, – заметила Катя, устроившись на балке рядом с Эфо. – И… пятеро парней.
– Я говорил, что это плохая идея следить ночью за молодыми хранителями.
– Что они собираются делать?!
– Тише ты. Те, что наверху, – Эфо указал на светлячков, притаившихся на потолке, – смотрят – им любопытно. А те, что снизу в людском облике, проверять собираются.
– Пятеро на одну?!
– Вряд ли они справятся с ней…
Катя едва с балки не свалилась.
– К ней полгорода ходит, – пояснил Эфо.
– А зачем те, что наверху смотрят?
– У них объединение скоро. Для них это что-то вроде вашей камасутры.
– И взрослые позволяют?!
– Скорее, закрывают глаза. За моральную чистоту верхних можно не беспокоиться – они объединяться с парой и смотреть не захотят. А вот нижние… им в первое столетие жизни только пояс верности поможет.
– Ты к нижним относился? – подозрительно осведомилась Катя.
– М-м-м… и да, и нет. Я не самый популярный хранитель у человеческих женщин. Они зачастую имени моего не знают, чтобы призвать. Со мной последний раз заключали сделку лет двести или две пятьдесят назад.
– Разве женщины вас не бояться? Они же считают вас злыми духами!
– Некоторые женщины готовы платить самую высокую цену лишь бы заполучить в любовники хранителя, такого как Захим. Его имя знают везде. Мужчины ненавидят, женщины боготворят. Столько сколько у него сделок нет ни у одного хранителя.
– Не знаю, что они в нём находят… он же как общественный туалет, в котором стены обгажены и бумаги нет.
Эфо тихо засмеялся, стараясь не выдать своего присутствия.
– Ты только ему этого не говори, а то обидится, – сказал он, отсмеявшись.
– Я просто к тому, что он ведет себя пошло и мерзко.
– Его любовницы иного мнения. За ночь с ним душу продадут.
–
Никогда не понимала, что женщины находят в Казановах и инкубах. За ночь удовольствия продавать душу как-то глупо…Катя уткнулась носом в шею Эфо, стараясь не слушать доносившиеся снизу звуки. По неизвестной причине, ей очень нравилась именно эта часть его тела, покрытая татуировками и пахнущая лесными травами. Ей очень хотелось повесить на хранителя пояс верности, чтоб уж наверняка никуда не делся, а еще обнять так крепко, чтоб у него кости затрещали.
– Почему у меня появляется все больше собственнических мыслей?
– Это ревность. Она пройдет, – сдержанно ответил он.
Захотелось очень сильно целоваться и плевать, что будет потом.
– Остановись, – прекрасно понял её поведение хранитель.
– Не могу… мне же хочется…
– Терпи.
– Ну, можно хоть разик? Что, тебе жалко один раз поцеловаться?
– Не зря меня предупреждали, что у людей есть большие проблемы с контролем в период превращения.
– Один разик… – Катя состроила жалобный взгляд.
Эфо закатил глаза и, подтянув девушку ближе, поцеловал её. Катю захлестнуло эйфорией, но к её разочарованию поцелуй был слишком быстро прерван.
– Всё?!
– Хватит.
– Обнять можно?
Эфо снова закатил глаза.
– Можно.
Катя с радостью крепко обняла его. Откуда-то сбоку раздалось дружное хихиканье. Только тогда Катя сообразила, что молодые хранители переключили внимание на них и ждали, чем закончится прелюдия.
– Пошли прочь! – рыкнул Эфо на молодежь.
Хихиканье стало только громче.
– За нами они следят тоже в образовательных целях? – поинтересовалась Катя.
– Да.
Когда они вернулись к гамакам, дождь прекратился, а Эфо остановил её за руку.
– Катя, сядь, пожалуйста, – попросил он. – Нам надо поговорить.
– Может в другой раз? – подозревая что-то нехорошее, Катя всё же присела на ветку.
– Нет, мы поговорим об этом сейчас, пока тебя не накрыла новая волна и пока ты можешь соображать без участия «как он вкусно пахнет».
Катя ощутила, как у неё запылали щеки.
– Твоё превращение почти завершилось, и я могу покинуть тебя навсегда.
Всё внутри этому воспротивилось.
– Если я останусь, то меня самого накроет волна, и я не смогу больше сопротивляться.
– Завалишь на травку и накажешь? – вырвалось у Кати, отчего у неё еще сильнее запылали щеки.
– Примерно так и произойдет. Тогда начнется процесс объединения. И он необратим. Границ больше не будет. Любые воспоминания, мысли и чувства будут доступны в любой момент. Ничего нельзя будет скрыть. Что будет известно одному, будет известно второму.
– Без этого…
– Наши отношения невозможны. Ты должна будешь забыть о моем существовании.
– Навсегда?
– Навсегда.
– Почему?!