Центурион инопланетного квартала

Из-за двери доносились какие-то звуки. Она конечно была толстой и хорошо их приглушала, но из того, что я сумел расслышать, можно было сделать вывод, что там, снаружи, идет нешуточная драка.

Это еще что?

Неужели Медок и Маута, каким-то образов проведав о случившейся со мной беде, пришли на помощь? Да нет, так не бывает.

И все-таки, за дверью кто-то дрался.

Я явственно услышал, как о нее, с другой стороны ударилось чье-то тяжелое тело. Потом наступила тишина, которую писатели бульварных романов обозвали бы зловещей.

Прижавшись к стене возле двери, я приготовился к драке. Вот сейчас она откроется, и за ней окажутся либо Медок с Маутой, либо аборигены, явившиеся проведать, как там поживает их пленник. Если это будут последние, у меня есть чем отблагодарить их за гостеприимство.

Дверь и в самом деле открылась, причем с совершенно омерзительным скрипом. В камеру хлынул свет. Благодаря ему я мог видеть только силуэт стоявшего в дверном проеме мыслящего. Судя по всему, это был не Медок и уж в любом случае не Маута.

Стало быть, они погибли, не добравшись до меня, а проведать пленника явился сам убийца.

– Ну ты, центурион, выходи!

Память у меня хорошая, и голос я, конечно, тотчас узнал. Принадлежал он Кабланды.

17.

Вот это меня совершенно вышибло из седла. Вместо того, чтобы кинуться на кабланды и попытаться продырявить ему крюком голову, я сказал:

– Что-то неохота. Может, сам войдешь?

– Войду, – промолвил кабланды. – Только, чур, уговор, драться будем по правилам. И так, как намеревались там, на пустыре. Только «кольты» и более ничего. Согласен?

Что-то не сходилось. Не должен был так себя вести убийца. Или он, мгновенно сообразив, что я каким-то образом освободился от растяжки, пытается обвести меня вокруг пальца?

– А аборигены? – спросил я.

– Да их немного было. Я тут устроил небольшую потасовку, теперь они в себя придут нескоро. К тому времени, когда они очухаются, мы уже успеем все закончить. Ну так как, может быть, выйдешь? Не будем же мы устраивать поединок в камере?

Это действительно походило на правду. Но все же был еще один вопрос, ответ на который я хотел знать, прежде чем снять с кабланды подозрения в том, что убийца именно он.

– Как ты меня нашел? – спросил я.

– Очень просто, – ответил кабланды. – По запаху.

Да, действительно получается складно. Имело смысл и рискнуть. Тем более что глаза мои к свету уже привыкли.

Я вышел из камеры.

Увидев, в каком я виде, кабланды удивленно вытаращил глаза и воскликнул:

– О! Вот это да!

– Как видишь, – сказал я. – Для того чтобы продолжить наш поединок, мне нужно освободиться от этих железяк и заполучить обратно свой «кольт».

– Ну, от железяк я тебя освобожу быстро, – сказал кабланды. – А вот с «кольтом» все сложнее. Насколько я знаю, на Бриллиантовой их всего два. Тот, что висит у меня на поясе, и тот, что был у старины Эда.

Говоря это, он вытащил из кармана бластер и отрегулировал его на самую малую мощность.

– Это что? – спросил я. – Прихватил на тот случай, если не сможешь одолеть меня древним оружием?

– Поединок – дело чести, – степенно ответил кабланды. – А бластер я прихватил, чтобы нашему поединку не помешали.

Он кивнул в сторону парочки аборигенов, в весьма живописных позах валявшихся поблизости от двери. Кстати, чуть подальше лежало еще несколько.

Вот это мне уже понравилось. Раз у нас появились пленники, стало быть, я смогу задать из пару-другую интересующих меня вопросов. Тем самых, ответы на которые я пытаюсь найти вот уже чуть ли не сутки.

Но сначала надо освободиться от цепей и браслетов.

– Начинаю, – предупредил меня кабланды. – Что освободить в первую очередь?

Я молча протянул ему руки. Кабланды тотчас начал действовать.

Из ствола бластера теперь бил очень тонкий, не толще иголки, лучик. И в длину он был не более двадцати сантиметров. Действуя аккуратно и сноровисто, кабланды срезал с меня браслеты. Когда последняя цепь упала на пол, я принялся массировать запястья.

Кабланды же привел регулировку бластера в норму, сунул его обратно в карман и спросил:

– Зачем?

– Что именно? – спросил я, продолжая массировать запястья.

– Зачем аборигены посадили тебя в эту комнату? И зачем они навесили на тебя эти железяки.

– Не имею ни малейшего понятия, – сказал я. – Впрочем, думаю, сейчас мы это узнаем. Если ты мне поможешь.

– Помогу, – заверил меня кабланды. – Ты знаешь, что я отношусь к тебе с уважением.

– Которое отнюдь не помешает тебе при первом же удобном случае вновь вызвать меня на бой, – несколько сварливо сказал я.

– Несомненно. Долг чести является долгом чести. Тут я не волен что-либо изменить.

– Ну и прекрасно. А пока подержи-ка вот этого типуса, – сказал я, присаживаясь на корточки возле одного из аборигенов. – Да смотри, чтобы он не надумал задать стрекача.

– Даже если надумает, ничего у него не выйдет, – заявил кабланды.

Вновь вытащив бластер, он встал так, чтобы в любом случае перехватить аборигена, если тот все же попытается сбежать.

Несильно похлопать аборигена ладонью по щеке, я приказал:

– Ну-ка, давай приходи в себя. Есть один небольшой разговор.

Как ни странно, это оказало необходимое действие. Абориген открыл глаза.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал я. – А теперь ответь, кто приказал меня схватить. И не пытайся делать вид, будто ты меня не понимаешь. Рядом со мной стоит мыслящий, которого зовут кабланды. Так вот, он может запросто переломать тебе кости. И если ты надумаешь со мной хитрить, так и будет.

Кинув мимолетный взгляд на кабланды, я увидел что тот, желая мне подыграть, скорчил самую зверскую физиономию, на которую был способен.

Абориген не издал не звука.

Это означало, что пришла пора перейти ко второй фазе запугивания.

– Ну-ка, отрегулируй свой бластер так, что им можно будет поджарить несговорчивому субъекту пятки, – попросил я кабланды. – У нас мало времени, придется сразу перейти к жестким мерам.

– Сейчас, – сказал кабланды, принимаясь перенастраивать бластер.

Абориген бросил на него испуганный взгляд. Зрачки у него явственно расширились.

И это было неплохо, поскольку значило, что он, во-первых: понимает всегалакт, а во вторых, он испугался. Стало быть, сейчас заговорит.