Цепи его души

Пусть даже это его светлость Мортенхэймский, лучший друг ее величества королевы Энгерии.

— Его жене угрожает опасность, — отозвался он, отвечая на вопрос Шарлотты.

Вот теперь она вскинула голову:

— Луизе?!

Эрик усмехнулся.

— Вижу, вы неплохо подружились.

В глазах его девочки снова мелькнуло сомнение:

— Эрик. Как думаешь, Луиза об этом знает? О том, что… меня хотят сделать приманкой для агольдэра?

У нее очень живое лицо, на котором, как на холсте под умелой рукой художника, отражается любое чувство. Странно, что он не разглядел этого сразу, но сейчас вдруг осознал, чем была вызвана ее грусть. Это настолько его поразило, что он даже остановился, подхватил ее под худенькие локти, с тревогой вглядываясь в лицо.

— Ты поэтому расстроилась, Шарлотта?

Она плотно сжала губы и замотала головой.

— Я не расстроилась.

Оно и видно.

— Не знаю, — честно сказал он. — Не могу быть уверенным в том, что она не в курсе происходящего, и точно так же не могу утверждать обратного. Де Мортен — специфический тип, как и все политики. С него станется держать это в тайне даже от собственной жены.

— Думаешь, он не сказал, что ей угрожает опасность?

В больших глазах отразилась тревога, и Эрик покачал головой.

— Можешь не сомневаться, герцогине Мортенхэймской ничего не грозит.

— Если бы это было так, зачем им ловить агольдэра?

«Потому что эта тварь опаснее, чем любое порождение магии смерти», — подумал Эрик. Но вслух этого говорить не стал. Скоро все закончится, он увезет Шарлотту в Вэлею, а потом в свадебное путешествие. Надолго, в Иньфай, в Лацию, в Загорье. Он покажет ей каждый уголок этого мира, а пуританская Энгерия с ее мрачной зимней тяжестью и обезумевшим от жажды мести монстром навсегда останется в прошлом.

Какая-то часть его сопротивлялась этой мысли, как сопротивлялась в свое время мысли о том, что он должен просто уйти, оставив Фьет-Лао на растерзание палачам. Но тогда все зависело от него, это был только его выбор, сейчас — нет. Сейчас рисковать будет Шарлотта, слишком много людей будет в этом замешано, слишком много факторов, из-за которых все может пойти не так. Де Мортен уповал на Терезу, и Эрик тоже верил в нее: та, что вытащила его из-за грани была неимоверно сильна, он доверил бы ей свою жизнь, не раздумывая.

Свою.

Но не его девочки.

Его девочка.

Никто больше не посмеет причинить ей вред или подвергнуть опасности.

— Эрик, мы должны помочь! — в сознание ворвался высокий голос Шарлотты. Она взволнованно посмотрела на него и сжала его руки: с необычной, несвойственной для нее силой. — Я хочу помочь. Мы должны принять их приглашение.

Он с трудом удержался, чтобы не сказать: «Нет».

Просто, коротко и категорично, но после того, что случилось, такой ответ мог просто подвести черту под их едва зарождающимся доверием.

Доверие.

То, к чему они так долго шли и то, что он не собирался терять. Уж тем более не из-за де Мортена и этой потусторонней твари, которую случайно освободили сыновья Терезы.

— Ты же понимаешь, что это опасно? — спросил он.

Хотя сейчас ему просто хотелось схватить Шарлотту в охапку и утащить подальше: от этой демоновой ярмарки, от де Мортена, от любых мыслей о таком.

— Понимаю, — сказала Шарлотта. — Но я не хочу, чтобы пострадала ее светлость.

— Поэтому хочешь пострадать сама?

На миг по ее лицу скользнула тень сомнений: скользнула, и тут же исчезла.

— Эрик, ты очень сильный маг. Его светлость де Мортен тоже, и если я правильно понимаю, никто не собирается приносить меня в жертву, — она улыбнулась.

Не хочет приносить в жертву? На твоем месте я бы не был так уверен.

Жестокие циничные слова чуть не сорвались с губ, но все-таки Эрик сумел их удержать. Сумел, потому что глядя в ее глаза, понимал, насколько это для нее важно. Шарлотта действительно хотела помочь, она всегда хочет помочь. Таскает с улицы кошек, помогает престарелым соседкам и никогда не думает о себе. О том, чем это может обернуться для нее.

— Я не могу этого допустить, Шарлотта.

— Почему?! — она упрямо сдвинула брови.

Если бы кто-то ему сказал, что одна невинная девочка получит над ним такую власть, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Сейчас же именно она побуждала его подбирать слова и объяснять, вместо того, чтобы раз и навсегда пресечь такие мысли жестким отказом.

— Потому что де Мортен не представляет, с чем может столкнуться.

— А ты представляешь?

— И я тоже. Даже Тереза… — он осекся, но потом продолжил: — До конца не понимает эту тварь, хотя с магией смерти и ее порождениями она на «ты». Агольдэры не изучены, потому что таких тварей в мире были считанные единицы, и их сразу уничтожали.

— Неужели они настолько опасны? — Шарлотта закусила губу.

Кивнул.

— Но тогда его непременно стоит поймать. Неужели ты не понимаешь?

Понимал. Он прекрасно это понимал, и глухая, ворочающаяся внутри ярость была порождением протеста осознанию этого.

— Эрик! — Шарлотта заглянула ему в глаза. — Я не думаю, что он сумеет причинить мне вред, если рядом будешь ты и де Мортен.

— Мы не сможем быть рядом, Шарлотта. По крайней мере, совсем рядом, иначе он к тебе не сунется.

— О… — она замерла, и на миг ему показалось, что решимости в ней поубавилась, но в следующий миг Шарлотта решительно сжала губы. — Что предлагает де Мортен?

Сумасшедшая девчонка.

— Де Мортен предлагает магическую ловушку, которую ты активируешь, как только почувствуешь агольдэра. Она запечатает его рядом с тобой, а потом придем мы.

— Мы?

— Я. Де Мортен. Тереза.

— Тереза его сестра?

— Неожиданная смена акцентов, — Эрик улыбнулся.

— Так да или нет?

— Да, — он посмотрел ей в глаза. — Как ты догадалась?

— Я художница, Эрик. А они больше чем похожи, но дело не в этом, — Шарлотта подхватила его под руку, увлекая за собой. — Стал бы он рисковать сестрой, если бы считал, что не сумеет справиться с агольдэром? Ведь она тоже там будет.

Он покачал головой.

— Терезы не будет в клетке с этой тварью. В ней будешь ты. Неужели ты этого не понимаешь?

— Понимаю, — она вздохнула. — И мне страшно, Эрик. Мне очень страшно, когда я его вспоминаю, у меня по коже идет мороз, но я понимаю, что не смогу спокойно спать, если угрожающее ее светлости, и… кто знает, может быть, и другим людям чудовище, останется непойманным. А ты сможешь?