Цепи его души

Это вышло действительно больно и очень унизительно: учитывая, что я могла видеть подол платья на уровне своего плеча. Попыталась брыкнуться, но ладонь Эрика (та самая ладонь, которая только что прошлась по моей попе, легла мне на затылок.

— Не заставляй меня применять магию.

Применять магию, применять магию, да чтоб тебя разорвало!

Второй удар вышел не менее болезненным, хоть и пришелся на другую половину. Я вцепилась в покрывало с такой силой, что оно жалобно треснуло. Или это хлесткий звук удара разорвал тишину? Я уже не знала. Знала только, что ягодицы горят огнем, и каждый новый удар обжигает все сильнее.

За что?

За то, что я спасла тот дурацкий цветок?!

Или просто потому, что он хотел это сделать? Хотел все это время, с той самой минуты, когда мне это пообещал?!

На глаза навернулись слезы, хоть я и обещала себе, что не стану плакать.

Особенно когда очередной удар вспыхнул болью на коже, заставив вздрогнуть всем телом. Еще один.

И еще.

Я закусила губу, чтобы не закричать. Закусила, потому что знала, что больше не выдержу. Готовилась к следующему шлепку, но вместо этого ладонь скользнула по горящей коже почти нежно, вызывая целую гамму чувств: от болезненной вспышки и прокатившейся по телу жаркой волны до желания побольнее треснуть Эрика чем-нибудь тяжелым. Сейчас его рука казалась чуть не ледяной, и я дернулась, особенно когда он сжал пальцы.

— Урок закончен? — прошипела сквозь зубы.

— Да.

— В таком случае уберите от меня свои руки, месье Эльгер!

— Кажется, ты обещала не разговаривать со мной три дня.

Нет, он еще и издевается!

Если бы не моя поза, в которой я торчу на его коленях с оттопыренной пылающей попой, я бы ему все сказала. А впрочем, ничто не мешает мне сделать это сейчас.

— Я вас ненавижу!

— Это пройдет, — одной рукой он придерживал меня, чтобы я не могла подняться, другой скользил по пылающим ягодицам.

— Отпустите, — повторила я. — Отпустите, или я буду кричать!

— Ты всегда пугаешь тем, что будешь кричать, но еще ни разу не закричала, Шарлотта.

Ах, так?!

Я набрала в грудь побольше воздуха, готовая ему доказать, что сигнальный артефакт по сравнению со мной — детская свистулька, но неожиданно Эрик меня отпустил. Подтянул панталоны наверх, заставив вздрогнуть от скольжения ткани по болезненной коже, а потом одернул подол.

— Приводи себя в порядок, и будем ужинать.

— Приводи себя в порядок?! — я оттолкнулась от кровати и вскочила. — Ты правда думаешь, что я буду ужинать с тобой?!

— Разумеется, будешь.

— Ха. Ха. Ха, — выразительно сказала я и пнула ни в чем не повинную кровать. Глядя в это непроницаемое лицо, постаралась улыбнуться как можно более издевательски: — Да меня стошнит, если я сяду за стол рядом с вами!

— Я жду, — произнес он.

И поднялся с таким видом, словно ничего не произошло.

Чувствуя, что еще немного — и я запущу в него подносом вместе с едой, метнулась в ванную, захлопнула дверь и закрыла ее на щеколду. Скользнувший в крохотный зазор между дверью и стеной туман тут же вытолкнул ее из паза.

— Не смей от меня запираться, Шарлотта.

У-у-у-у-у!!!!

Я подхватила первое, что попалось под руку, то есть щетку для волос, и шваркнула ее о стену. Следом полетели бритвенные приборы вместе со стаканом, который разлетелся осколками. Именно брызнувшее в стороны стекло меня отрезвило, я вцепилась в туалетный столик и взглянула в зеркало. Лицо горело ничуть не меньше, чем ягодицы, вот только если дотронуться до лица, не возникало чувства прикосновения раскаленного железа.

Ненавижу Эрика!

Ненавижу!!!

Ужинать с ним. Да меня и правда стошнит!

Подхватила щетку, стараясь не пораниться разлетевшимися осколками. Расплела косу, пропуская ленту между пальцами, расчесала волосы. Может, к ужину и не положено выходить в таком виде, но сейчас мне было наплевать. Единственное, о чем я жалела — так это о разбитом стакане. В конце концов, ни Тхай-Лао, ни Сюин не виноваты в том, что Эрик извращенец и ему нравится такое.

Вздохнув, опустилась на корточки и принялась осторожно сгребать стекло с помощью бамбукового стебля. От неудачного движения ткань панталон натянулась, вжимаясь в кожу, и я зашипела от боли. Спасибо хоть не бамбуком, и не… взгляд зацепился за нижний ящик, и меня передернуло.

И не тем, что я видела там, да.

Когда осколки собрались в кучу, закусила губу. Здесь не было ни совка, ни метелки, чтобы их выбросить, поэтому решила разобраться с этим позже. Ополоснула руки и лицо, промокнула их полотенцем и, гордо вскинув голову, вышла в спальню. Эрик уже успел расставить блюда на столике у камина (насколько они там поместились). Часть вместе с подносами перекочевала на каминную полку, сдвинув древесные статуэтки и колбу с россыпью разноцветных камней.

— Садись, Шарлотта.

Нет, он точно издевается.

— Я лучше постою, — хмыкнула я. — А вам, месье Эльгер, пусть будет стыдно.

— Я думал, что мы уже закрыли тему моего стыда, — хмыкнул Эрик. — В частности того, что у меня его нет.

Это уж точно.

— Садись, Шарлотта, или ты хочешь, чтобы усадил тебя к себе на колени?

От такого предложения мне стало дурно.

Стараясь не морщиться и вообще ничем не показывать своих чувств, опустилась в мягкое кресло. Не сказать, что сидеть было приятно, но в целом терпимо. Хотя желание треснуть Эрика подносом только усилилось.

— Ешь, — он подвинул ко мне тарелку с мясом, овощами и фруктами.

Это выглядело странно, но в Иньфае, насколько я понимаю, и не такое готовят.

Подтянула блюдо к себе и безо всякого аппетита отправила кусочек в рот. После первой ступени магического истощения мне полагалось быть голодной, но голодной я не была, поэтому едва поковырявшись в еде, глядя на танцующее в камине пламя, вернула тарелку на стол.

— Тебе надо поесть, — донеслось со стороны Эрика.

— Надо же, я так старательно не смотрела в вашу сторону, что почти о вас забыла. Не могли бы вы пореже напоминать о себе?

— Не мог бы. Ешь, Шарлотта.

— Я не хочу.

— Меня не интересует, что ты не хочешь. Тебе нужны силы для скорейшего восстановления. Ешь.

Я хотела сказать, что мне нужно, чтобы меня оставили в покое, но передумала. Чем меньше я на него смотрю и разговариваю с ним, тем проще. Снова подтянула тарелку к себе, чуть ли не с ненавистью глядя на еду. Никогда не думала, что меня будет так воротить от вкусного, в общем-то, блюда. И уж тем более не думала, что я когда-нибудь откажусь от еды, потому что обычно мне ее всегда не хватало.