Цепи его души

К счастью, расчищенная колея изогнулась еще одним поворотом, за которым уже была видна деревушка. Отсюда можно было разглядеть многочисленные лотки и ледяные домики, несколько огромных горок, с которых каталась не только малышня, но и взрослые, а еще в центре возвышалась огромная, пушистая ель, украшенная разноцветными шарами, лентами, бантами и игрушками.

Сваленные под ней разноцветные коробки наверняка были пустыми, но сейчас живо напомнили мне про подарок, который я спрятала в комод. Те самые часы, которые мне все-таки удалось купить для Эрика (мистер Стейдж, догадываясь о предпраздничной суете, выдал нам крупный аванс), а еще белье. Мне хватило денег на безумно красивый комплект в салоне Хлои Гренье, и его я собиралась надеть в праздничный вечер, чтобы потом порадовать Эрика.

Вот только теперь все это не имело смысла.

Вряд ли мы будем вместе в этот вечер.

Вряд ли мы будем вместе.

Эрик как раз заглушил двигатель, и я отвернулась, делая вид, что старательно затягиваю ленты под подбородком. Хлопнула дверца, а я принялась застегивать пуговицы. Накидку решила оставить в машине, поэтому когда он подал мне руку, она травяным покрывалом сползла на сиденье.

— Возьми накидку, Шарлотта.

— Нет. Мне не холодно, — я передернула плечами и зашагала по расчищенной дорожке к основному веселью.

Чуть поодаль стоял еще один мобиль и несколько экипажей, у ледяных домиков и лотков царила суета, но меня привлекло другое. Справа от ели, сразу за небольшим катком, огороженным частоколом деревянных столбиков, возвышалась ледяная фигура. Точнее, две ледяные фигуры: девушка в объятиях мужчины. Вокруг них собралось много людей, поэтому застывшую композицию видно было только урывками, когда кто-то отходил, и в толпе образовывалась «дыра».

— Хочешь посмотреть? — проследив мой взгляд, спросил Эрик.

— Хочу.

Мы направились к ней, но предложенную Эриком руку я «не заметила». Не хотела его касаться, не хотела чувствовать прикосновения, которых скоро больше не будет.

Людей на ярмарке и правда собралось много, возможно, именно поэтому я не сразу заметила вышедшую с катка пару. А когда заметила, было уже поздно: встретившись взглядом с его светлостью герцогом де Мортеном, я замерла.

Замерла не потому, что мы расстались не самым лучшим образом, не потому, что его взгляд снова тяжестью лег на мои плечи, и даже не потому, что их с Эриком встреча в прошлом вышла весьма напряженной. Просто сейчас меня обожгло взглядом темных, как ночь глаз: пронзительных, яростных, как… как у женщины на картинах. Сейчас я как никогда отчетливо поняла, что этот образ, впечатавшийся мне в память с холстов, нашел отражение в лице де Мортена. Те же резкие скулы и высокий лоб, даже крылья носа, с той лишь поправкой, что черты женщины были немногим мягче. По-женски, но семейное сходство было очевидным.

«Жена моего брата».

«Я был безумно влюблен в нее, Шарлотта. Сходил по ней с ума».

«Я чуть не убил ее и Анри. Готов был убить… только чтобы она принадлежала мне».

«Тереза была единственной, кто в меня верил, единственной, кого мне удавалось любить — больной, извращенной любовью, поэтому я закрыл ее собой. Поэтому она спасла меня, вытащила из-за грани».

Эрик ездил к ней, чтобы узнать про агольдэра.

«Жена моего брата».

Кто она де Мортену?

Сестра? Кузина?

Не в силах справиться со свалившимся на меня осознанием, я так и смотрела на его светлость. Из ступора меня вывело прикосновение Эрика, заставившее вздрогнуть. В ту же минуту де Мортены направились к нам, и это заставило окончательно прийти в себя. Каким бы теплым ни было наше общение с Луизой, ее супруг устроил мне самый настоящий допрос. Правда, теперь я понимала, почему, и все эти мысли роем пронеслись в моей голове, пока расстояние между нами стремительно сокращалось. Стремительно — потому что герцог, видимо, вознамерился взять нас на таран.

— Добрый день, месье Орман. Мисс Руа, — на этот раз его светлость начал разговор первым, и даже взял мою руку в свою, чтобы коснуться губами кончиков пальцев.

— Добрый день, Шарлотта. Месье Орман, — Луиза улыбнулась, как всегда, безмерно светло. На миг даже показалось, что солнце прорвалось сквозь завесу туч.

Впрочем, тут же погасло, когда герцог протянул Эрику руку. Мгновение, пока тяжесть взгляда де Мортена соревновалась с отражением зимнего неба в глазах Эрика, я почти не дышала. И не поверила своим глазам, когда он ответил на рукопожатие. Сама же я запоздало опустилась в реверансе, отвечая на приветствие.

— Не ожидал встретить вас здесь, — его светлость кивнул в сторону торгового ряда.

— Сам не ожидал, что здесь окажусь.

Напряжение по-прежнему звенело между ними натянутой струной, но теперь начинало ослабевать. Или мне очень хотелось в это верить.

— Шарлотта, пройдемся? — Луиза улыбнулась и взглянула в сторону катка. — Дарен остался с Хлоей, но мне бы не хотелось надолго выпускать их из вида.

Мне не оставалось ничего иного, как принять предложение, тем более что ее супруг едва уловимо кивнул Эрику совершенно в другом направлении. Подавив желание оглянуться, я пошла рядом с Луизой, которая, кажется, совершенно не беспокоилась о том, что оставила за спиной.

Теперь ее слова о случившемся в столовой: «Представляю, но не могу рассказать», — предстали передо мной в совершенно ином свете.

Всевидящий!

Как же я сразу не поняла о том, кто передо мной? Ведь Тереза — это женское обличие герцога де Мортена. Вопрос крутился на языке, но я не могла его задать. Не могла, потому что это нарушало все приличия, потому что тогда мне пришлось бы все объяснить. Или солгать, потому что вряд ли я имела право раскрывать тайну Эрика. А лгать женщине, которая так ко мне добра, не хотелось.

Пока я размышляла об этом, силой воли удерживая себя от того, чтобы посмотреть в сторону удаляющихся с каждым шагом мужчин, все приличия нарушила ее светлость. Одним простым коротким вопросом:

— Шарлотта, вы с месье Орманом в ссоре?

— С чего вы взяли? — спросила я, когда первое изумление отступило.

Уж от кого-кого, а от герцогини я такой бесцеремонности не ожидала.

— Отношение женщины к мужчине всегда заметно, — негромко произнесла она. — Если, разумеется, она не достаточно искушенная, чтобы научиться это скрывать.

— Скрывать — что? — спросила я.

Сейчас мне действительно хотелось узнать, чем я выдала себя.

— Положение рук, отстраненный взгляд, разворот плеча. Нежелание касаться, хотя мужчина стоит рядом с тобой.

Мы остановились у выхода с катка, и Дарен помахал рукой. Он внимательно наблюдал за пока еще неумелыми движениями сестры на коньках. Оберегая ее от падения и глядя по сторонам, чтобы кто-то случайно не налетел на Хлою. Людей на катке было достаточно даже несмотря на то, что коньки в наше время стоят недешево, а деревенским и вовсе не до них.