Церера

Теперь я увидела и Питера, он был в таком же состоянии.

Дверь за нами закрылась, и я услышала щелчок. Дмитрий Крейн запер замок.

Ситуация резко перестала мне нравится.

— Август? — позвала я.

— Не беспокойтесь, сын просто слегка набрался, — усмехнулся мой… хм… свёкр. — У меня есть очень крепкие напитки в коллекции.

Очень смешно. Сдержанный и осторожный Август напился в присутствии человека, которого не переваривает. Серьёзно?

Я бросила на него быстрый взгляд:

— Господин Валериан, что происходит?

Хозяин занял место за своим рабочим столом и скрестил руки перед собой.

— Итак, Крейн, что ты хотел мне интересного показать?

Я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом, когда Крейн повернулся ко мне. Что-то в его движениях, в наклоне головы, в прищуре глаз вдруг показалось мучительно знакомым. Сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной силой. Внезапное осознание обрушилось на меня, как ледяная волна — этот человек не был Дмитрием Крейном. Передо мной стоял Виктор.

Да, другое лицо, но эти глаза… этот взгляд, его не спрячешь и не изменишь. Пластика лица выглядит глупо, когда у следователя есть анализ ДНК с места преступления, но только если ты не эмпат. Мы не оставляем своих физических следов…

Его глаза встретились с моими, и в них я увидела ту же холодную жестокость, что преследовала меня в кошмарах. Легкая ухмылка тронула его губы — такая же самодовольная, как я помнила.

— Здравствуй, Юлия, — произнес он низким, вкрадчивым голосом. — Скучала по мне?

Я открыла рот, чтобы ответить, закричать, позвать на помощь — но не успела издать ни звука. Мощная волна ментальной энергии обрушилась на меня, сбивая с ног. Это было похоже на удар тараном — вся ярость, вся ненависть, вся жажда мести Виктора, сконцентрированные в одном сокрушительном ударе.

— Как тебе, любимая? — смеялся он мне в лицо. — Тебе ведь нравится? Я многому научился у тебя.

Я пошатнулась, судорожно хватаясь за край стола, чтобы не упасть. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Каждый нерв в моем теле, казалось, кричал от боли.

— Как… как ты здесь оказался? — слова с трудом вырывались из моего горла.

Мой разум лихорадочно работал, пытаясь осмыслить происходящее и одновременно выстроить защиту. Я представила себе толстые каменные стены, окружающие мое сознание. Кирпич за кирпичом, я возводила эти стены в своем воображении, стараясь сделать их как можно прочнее.

Виктор наблюдал за моими усилиями с жестокой усмешкой. Его глаза сверкали триумфом хищника, загнавшего добычу в угол.

— Меня тоже пригласили, милая, — усмехнулся он, продолжая давить на мой разум. — Не только ты вызываешь у других интерес.

Я чувствовала, как его сознание ломает на мои ментальные барьеры, ища слабые места. Это было похоже на то, как вода просачивается сквозь трещины в плотине — медленно, но неумолимо.

Собрав все силы, я попыталась оттолкнуть его, создать между нами непроницаемый щит. Но Виктор был силен, гораздо сильнее, чем я помнила. Каждая его атака была точной и беспощадной.

Я понимала, что долго не продержусь. Мне нужна была помощь, нужен был план. Но прежде всего мне нужно было выиграть время.

Я чувствовала, как он пытается проникнуть в мое сознание, найти слабые места. Но годы тренировок не прошли даром — я смогла отразить его первую атаку.

— Ты не сможешь меня сломать, Виктор, — процедила я сквозь зубы, концентрируясь на защите.

— Посмотрим, — прорычал он и усилил натиск.

Наши сознания сплелись воедино, словно в каком-то жутком танце. Физически мы не двигались, но в ментальном пространстве шла яростная битва. Виктор атаковал волнами ярости и боли, пытаясь пробить мою защиту. Я парировала, используя свою эмпатию как щит.

Краем глаза я видела застывших Августа и Питера, беспомощных свидетелей нашей схватки. Децимус наблюдал за нами с холодным интересом, явно не понимая, что происходит.

Виктор был силен, очень силен. Я чувствовала, как постепенно слабею под его натиском. Но я не могла сдаться — слишком многое стояло на кону.

Виктор атаковал с неистовой яростью, его ментальные удары обрушивались на меня подобно шквальному огню. Каждая атака была наполнена концентрированной ненавистью и жаждой мести. Я чувствовала, как мои защитные барьеры дрожат и истончаются под этим натиском.

Мое сознание пульсировало от напряжения, каждая секунда сопротивления давалась с трудом. Ноги подкашивались, в висках стучало, перед глазами плыли круги. Я понимала, что долго так не продержусь.

Глава 43, интерлюдии "Проверка" и "Новая Жизнь"

— Сдавайся, Юлия, — шипел Виктор в моей голове. — Ты не можешь противостоять мне вечно.

Его слова, казалось, проникали сквозь кожу, отравляя каждую клетку моего тела. Я чувствовала, как меня затягивает водоворот его темных эмоций — гнева, обиды, ревности.

Но где-то в глубине души теплился огонек надежды. Я не могла сдаться, не имела права проиграть эту битву. От ее исхода зависело слишком многое — будущее эмпатов, безопасность полисов, судьба тех, кого я любила.

Я дотронулась до спящих Августа и Питера. Мне есть кого защищать… Что будет с ними, если я проиграю? Децимус совсем не лучший отец года. Да и Питер… Если я оставлю всё так, Виктор распотрошит им обоим мозги. Август как будто чувствовал что-то неладное, пытался встать, но у него не получалось, ему подмешали слишком сильную дрянь. Его мысли и эмоции путались, но его поддержка придала мне немного сил.

Я выдохнула. У меня оставалась только одна попытка.

В отчаянии я потянулась мыслями к Церере, к бескрайним лесам, наполненным жизнью и разумом. Я вспомнила ощущение единства с природой, то чувство гармонии и покоя, которое испытывала среди полисов.

«Вот идёт дочь Титанов!» — позвала я.

И вдруг что-то изменилось. Словно невидимый канал открылся между мной и далекой планетой.

«Звезда среди звёзд!» — откликнулся далёкий хор.

Рука мамы легла на моё левое плечо, рука папы легла на моё правое плечо.