Церковная старина в современной России

Уже 14 февраля 1994 г. было принято правительственное распоряжение № 172-р о передаче монастырских объектов в безвозмездное пользование. В результате у епархии оказались звонница и колокольня, где находились экспозиция колоколов и смотровая площадка, кельи над погребами XVI–XVIII вв., откуда был выведена экспозиция древнерусского искусства, и Лазаревский храм, где ранее располагалась коллекция деревянной скульптуры. Это и привело к перманентному конфликту между общиной и музеем по известному принципу «кукушонка», подкинутого в чужое гнездо.

31 декабря 1996 г. уходящий глава администрации Валерий Арбузов подписал распоряжение о передаче монастырю Нового двора, где располагался музейный отдел природы. Этот синдром «последнего дня» будет постоянно довлеть над историей Ипатия. Несмотря на недействительность сделанного распоряжения, на Рождество 1997 г. мэр Костромы Борис Коробов и новый губернатор Виктор Шершунов уже обсуждали с архиереем возможность закрепления за монастырем этого объекта [307] . 5 июля 1997 г. архиепископ Александр обратился к жителям края. Он заявлял, что никогда не подвергал сомнению необходимость размещения в монастыре большого историко-патриотического музея. Эти слова были истолкованы многими как стремление к компромиссу между областным музеем и епархией, но со временем станет ясно, о чьем конкретно музее шла речь в обращении. Тогда же он лишь настаивал на праве монашеской общины быть полноценным соработником в деле освоения духовного пространства монастыря.

307

Северная правда. 1997. 4 июня; 20 июня; 26 июня; 28 июня; 9 июля.

В процессе общественной полемики выяснилось настоящее положение дел с недвижимостью в епархии. Оказалось, что ей были переданы здания, не являвшиеся церковной собственностью: детский сад в доме Флорентьева, склад в Юбилейном, хозяйственный магазин на улице Симановского. Проявилось и прямое давление властей на прессу. 30 июля местная администрация сняла программу Ларисы Сбитневой «Перекресток», где речь должна была идти о проблеме передачи музейных зданий епархии. Это было сделано председателем ГТРК Кострома Н. Молоковой непосредственно по просьбе архиепископа Александра (Могилева). В это же время наместник иеромонах Павел (Фокин) распространил свое обращение, обвинив работников музея в «восстании против дома Божьего». Музейщики действительно восставали, но для этого были вполне конкретные поводы, изложенные в рапортах, направленных в епархию и Управление культуры. Здесь указывалось на грубость послушников в отношении пожилых смотрительниц, их флирт с молодыми сотрудницами, сквернословие и пьянство [308] .

308

Тимофеев И. Насельник угрожал насилием? // Костромские ведомости. 1997. № 37.

Постоянные взаимные претензии и лоббирование епархиальных интересов на самом высоком уровне привели к тому, что в октябре 1997 г. в монастыре побывала комиссия Министерства культуры и администрации Президента, которая выяснила неурегулированность вопросов собственности на этот федеральный памятник. 16 октября 1997 г. Министерство культуры, областная администрация и епархиальное управление подписали протокол о намерениях, связанных с новой «частичной» передачей. Речь шла о здании вотчинной конторы (богадельни) и архиерейском корпусе. Именно тогда произошла замена начальника управления культуры области Григория Скрябина на более лояльного к требованиям епархии Евгения Ермакова. В 1998 г. был подписан новый договор о совместном использовании памятника. Здесь указывалось, что количество богослужений в Троицком соборе должно скромно соответствовать количеству патриарших служб в Успенском соборе Московского Кремля (около 30 в год). Однако в реальности количество служб с 1996 г. по 2003 г. увеличилось с 12 до 72. Они совершались не на основании договора, а по утверждаемому задним числом дополнительному графику, который к 2004 г. уже просто не существовал. При этом частные молебны в расчет не принимались вовсе, а особой формой православного благочестия стали «заказные литургии» для гостей архиепископа, наместника или администрации области. До 2004 г. архимандрит Павел (Фокин) демонстративно пренебрегал обязательствами использовать в соборе лишь восковые свечи.

Несмотря на то, что в 1995 г. Президент включил Ипатьевский монастырь в перечень объектов культурного наследия федерального значения, 24 августа 2000 г. КУГИ Костромской области своим распоряжением № 784 передал монастырский комплекс в оперативное управление Краеведческому музею. Еще ранее администрацией было принято решение о внесении ансамбля монастыря в перечень собственности Костромской области. Это вызвало недовольство федеральных чиновников и ускорило ожидаемую развязку. Новый этап борьбы за Ипатий начался при новом Президенте. В начале 2001 г. в канцелярию полпреда Г. Полтавченко было отправлено 8000 подписей в поддержку передачи Ипатьевского монастыря Костромской епархии. В июле в монастыре прошел Общероссийский монархический съезд, который адресовал Президенту открытое письмо. Авторы текста обвинили общество в «пленении всероссийской святыни» и издевательстве над монахами в виде проверки паспортного режима. В августе рабочая группа из сотрудников аппарата полпредства, Минкульта и патриархии констатировала «вопиющее несоответствие» музейной экспозиции самому названию музея «Ипатьевский монастырь» и «духу времени». Она рекомендовала вывести из монастыря непрофильные экспозиции, а архиерейский корпус передать общине. На основе фондов музея следовало создать федеральный Музей-заповедник «Ипатьевский монастырь». На Ипатии опробовалась методика создания государственного музея под управлением церковной иерархии, как это планировалось и не получилось в Троице-Сергиевой лавре.

Однако патриарх Алексий (Ридигер), посетивший монастырь 30 августа 2002 г., еще призывал епархию и музей к сотрудничеству, подчеркнув необходимость совместного использования памятника. Не успел он уехать, как случилась беда. К этому времени монастырю уже была передана территория Нового города, на которой находилась старинная деревянная церковь Преображения из села Спас-Вежи 1713 г. В 1956 г. она была спасена от вод Горьковского водохранилища и перенесена на территорию обители. 4 сентября вечером церковь сгорела. Звонок на пульте пожарной охраны раздался в 18 часов 16 минут, однако спасти храм не удалось. Костер размером 13 на 15 метров, поднимавшийся на высоту 12-этажного дома, заставлял плавиться кровельное железо. Пожарные машины пришлось убрать с территории двора. К 2006 г. обгоревшие деревянные покрытия стен все ещё не были восстановлены монастырской братией.

«По факту» было возбуждено уголовное дело, которое ни к чему не привело. Но в процессе расследования выяснилось, что, получив Новый двор, братия всячески препятствовала противопожарным обходам, совершаемым сотрудниками музея, который просто лишился возможности доступа к церкви. Сразу же легкие конструкции решетчатых дверей между Старым и Новым городом были заменены глухими металлическими воротами, а предписание органов охраны памятников от 26 августа 2002 г. согласовать эту замену со специалистами не было выполнено. Эти ворота, запертые монашествующими, и стали в первый момент пожара главным препятствием к его тушению. Братия достаточно поздно сообщила о трагедии, пытаясь ликвидировать огонь самостоятельно. Основной версией пожара стало неосторожное обращение с огнем. Пожар возник на крыльце церкви, где «по обычаю» курили монастырские трудники и находившиеся здесь на воспитании «трудные» подростки, которые уже на следующий день исчезли из монастыря. Монашеская среда, пропитанная «теориями заговора» тут же заподозрила в пожаре провокацию против Церкви и всерьез обсуждала возможность поджога извне с помощью системы зеркал и увеличительных стекл.

В 2003 г. начались страдания Тихвинской иконы Божией Матери (XVI в.), одного из первых списков чудотворного образа. С 1996 г. он находился в экспозиции в ризнице, располагавшейся в южной галерее Троицкого собора. 8 января 2003 г. комиссия музея согласилась пойти навстречу общине и передать образ в Троицкий собор при условии создания специального кивота. 5 мая губернатор подписал распоряжение № 722-р о создании комиссии по проекту договора о совместном использовании иконы и проведению необходимого комплекса работ, предшествующих ее перемещению в богослужебное пространство. По первоначальной договоренности, архиерей должен был найти спонсоров для создания этой недешевой конструкции, а музей обязался взять на себя организационные хлопоты. В результате архиепископ обвинил музейщиков в «вымогательстве», утверждая в прессе, что цена работ существенно завышена, и отказался от сотрудничества. Музею пришлось обратиться к местному депутату, профинансировавшему изготовление дубового кивота, материал для которого был специально привезен из Сочи. Кивот был герметичен, но не имел системы поддержания температурно-влажностного режима. Сам архиепископ на установку кивота и перенесение в него иконы не приехал, поручив представлять свои интересы и. о. наместника иеромонаху Ферапонту.

В соответствии с договором, все работы, так или иначе связанные с иконой, в том числе и вскрытие кивота, должны были проводиться по согласованию с музейщиками. Однако ночью накануне празднования Тихвинской иконы братия самостоятельно вскрыла кивот для нанесения позолоты на современную резьбу, окружавшую образ. Характерен следующий эпизод, имевший место на расширенной музейной комиссии, обсуждавшей происшедшее. Недоумение специалистов вызвали и сам факт нарушения соглашения, и таинственность ночных действий. Владыка раздраженно бросил: «Что вы беспокоитесь за свою икону? Да не вынимали мы ее», продемонстрировав тем самым полное непонимание смысла мероприятий по сохранению святыни. Он официально признал, что золочение производилось в присутствии лика, так и не вынутого из кивота. Зная систему отношений в Костромской епархии, трудно допустить, что правящий архиерей не был в курсе происходящего.

Характерно и отношение к иконе вообще, которое подменялось личными представлениями о благолепии и благочестии. Перед приездом патриарха Алексия (Ридигера) в 2002 г. Тихвинский образ был выставлен в соборе под наблюдением хранителя. В последней момент сквозь толпу прорвался монастырский трудник с цветочной гирляндой на шее, молотком в руках и гвоздями в зубах. Оказалось, что архимандрит Павел (Фокин) велел ему исправить свою «забывчивость» — украсить икону живыми цветами, что должно было свидетельствовать патриарху об особом почитании образа костромским людом. Со всем мужицким размахом трудник всадил гвоздь в кивот, не обращая внимания на предынфарктное состояние находящегося рядом смотрителя. В результате от удара икона пострадала, началось отслоение живописи, что было зафиксировано дефектным актом, а соответствующая жалоба пошла в Министерство культуры, где и канула.

В августе 2003 г. в адрес Президента поступил новый «глас народа», подписанный рядом патриотически настроенных деятелей культуры. Здесь утверждалось, что совместное использование Ипатьевской обители музеем и монастырем не имеет положительной динамики. Особо подчеркивалось, что в 2013 г. будет отмечаться 400-летие дома Романовых, и центром празднования должен стать Ипатьевский монастырь в Костроме. «Фонд 400-летия дома Романовых» был учрежден 25 ноября 2001 г., и его учредителями стали Коробов Борис Константинович, глава самоуправления г. Костромы, и Могилев Александр Геннадьевич, архиепископ Костромской и Галичский. Среди проектов фонда была организация музейно-выставочного комплекса на территории Нового города монастыря, где были бы представлены конференц-зал, интернет-центр, сувенир-маркет, кафе-бар и др. Кроме экспозиции «Дом Романовых и Россия» в целях самоидентификации костромичей как «счастливых подданных берендеева царства» активно раскручивался именно этот фольклорный бренд. «Дворец царя Берендея» с рестораном «Русская трапеза», диско-баром и игровыми залами, гостиница «Берендеево подворье», сауна «Берендеева мыльня», Музей русской сказки — «Терем Снегурочки» — все эти начинания смотрелись особенно либерально на фоне войны против Бабы яги и ее праздника, объявленной соседним ярославским епископом Кириллом (Наконечным) в 2005 г. Для характеристики самого Фонда и его учредителей нелишне упомянуть, что их деловым партнером являлись ФГУП «Федеральный комплекс „Кремлевский“» и Центр «Русские ремесла» при управлении делами Президента. А в сентябре 2005 г. в Костромском областном суде начались слушания по делу бывшего главы самоуправления Костромы Бориса Коробова, обвиняемого в превышении должностных полномочий и хищении денежных средств.