Церковная старина в современной России
Шрифт:
Федоровская икона Матери Божией (XIII в.) оказалась недоступна для обозрения и изучения. От нее, для удобства, была отпилена древняя рукоять. В подклете Богоявленского собора Анастасиевского монастыря (XVI в.) в усыпальнице Салтыковых существовала роспись XVII в. кисти Гурия Никитина. Она давно требовала реставрации, однако настоятельница не соглашалась на ее проведение. Расследование журналиста Андрея Тихомирова позволило выяснить, что росписи были самостоятельно «отреставрированы», а по сути записаны монахинями и девочками из монастырского приюта и закрашены неизвестным составом в 2004 г. Доступ к этим фрескам закрыт. Во время строительных работ в монастыре уничтожен культурный слой, на фасаде Смоленской церкви заложен дверной проем, а в угловой палатке снята штукатурка с исторической росписью.
В церкви Воскресения на Дебрях фрески Гурия Никитина потемнели от ежедневных интенсивных служб, свечного нагара и лампадной копоти, а часть их оказалась дописана масляной краской, как, например, сцена со св. ап. Петром и Ананией в западной
Росписи церкви Владимирской иконы Божией Матери в Нерехте (1775) в процессе «воссоздания» оказались превращены в лубочные картинки. Рядом с храмом свт. Иоанна Златоуста в Костроме в результате строительства хозяйственного здания были разрушены культурный слой и средневековое кладбище. В Успенском Паисеевом монастыре в Галиче были срублены декоры фасадов и интерьера, из-за устройства бетонного пола в соборе монастыря увеличился подсос воды, разрушающий древний храм. Обкладка кирпичом Троицкой церкви также сопровождалась уничтожением элементов декора и археологического слоя. В уникальном шатровом храме XVI в. — Богоявленской церкви в с. Красное-на-Волге была отштукатурена колокольня и заложены арки подклета. В Троице-Сыпновском монастыре был уничтожен культурный слой. В Авраамиевом Городецком монастыре Чухломского района были сделаны бревенчатая пристройка к надвратной церкви и металлическая лестница в храм Умиления Богоматери. Цементной заливкой искажен внешний облик Успенского собора в Кологориве. В самой Костроме епархией снесен памятник «Дом Котельникова». Хотелось бы пожелать удачи новому церковному Историко-археологическому музею Ипатьевского монастыря. Тем более что реэкспозиция музеев в России всегда шла им только на пользу. Вот только методы, которыми он рождался, да отношение к церковной древности, свойственное местному священноначалию, не внушают даже осторожного христианского оптимизма.
Подводя итог костромской истории, стоит вспомнить несколько публичных выступлений ее участников. Патриарх Алексий (Ридигер) в 2005 г. сетовал, что «музейные работники считали церковное имущество своим достоянием», однако патриархии «все-таки удалось разделить» музеи в Троицкой лавре и Ипатьевском монастыре, «отделив музейные экспонаты, которые имеют краеведческое значение, от ризницы». Он утверждал, что по образцу Лавры, где наместник становится по должности заместителем директора музея, «аналогичная договоренность достигнута в отношении Ипатьевского монастыря в Костроме» [310] . Очевидно, предстоятель Русской Церкви либо не в курсе дела, либо кем-то введен в заблуждение. В официозной программе «Вести недели» 23 октября 2005 г. Сергей Брилев спрашивал Никиту Михалкова, члена попечительского совета Ипатьевского монастыря, что делать, напоминая ему о судьбе выкинутого оттуда музея. Тот ответил: плохо получилось оттого, что все делалось с «тяжким звероподобным рвением». «Мы так делаем все. Это национальная черта характера». Следующие конфликты между культом и культурой решались тем же образом…
310
Журнал Московской Патриархии. 2005. № 5.
5 января 2010 г. министр культуры Александр Аведеев на встрече с патриархом Кириллом (Гундяевым) признал, что выселенный из монастыря музей (вернее та его часть, что была выведена из Ипатия и влита в новообразованный Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник) продолжает оставаться закрытым, а его 700 000 экспонатов «складированы», «потому что до сих пор нет помещения». Даже по мнению министра, это — «исключительный случай». В самом же ЦИАМ, религиозной организации, которой государство доверило управлять собственным имуществом, кроме шикарно оформленного сайта, имеются лишь несколько экспозиций: в палатах бояр Романовых — выставка «Ипатьевский монастырь — колыбель Дома Романовых», в Свечном корпусе — «Вклады боярского и царского рода Годуновых в Ипатьевский монастырь», а также «Церковные древности Костромской земли: Сокровища русского прикладного искусства XVII–XIX веков» и «Древнерусская икона XV–XX вв.».
Тот, кто бывал в музее до выселения, хорошо помнит все эти экспонаты и экспозиции, которые сегодня лишь слегка изменили свой формат. Единственная новая выставка посвящена 90-летию расстрела семьи последнего императора. Она была открыта 17 июля 2008 г. и разместилась в подклете Троицкого собора. О ее значении говорит тот факт, что в журнале заседания Священного Синода РПЦ от 6 октября 2008 г., посвященного «мероприятиям к 90-летию мученического подвига Царственных Страстотерпцев», данная выставка даже не упоминается…
К сожалению,
никто не рассматривает в качестве драмы тот факт, что за 6 лет государственный музей так и не смог возобновить свою работу, а судьбы людей, связавших с ним свою жизнь, оказались надломлены. Течение костромской жизни вошло в спокойное русло: в ЦИАМ пришли некоторые сотрудники некогда изгнанного из монастыря музея, что служит доказательством их подлинной любви к старине, а не к власти над ней. Экспозиции открыты, святыни сохранны, архиерейское тщеславие утешено. Только стоит ли это спокойствие свершившихся страданий?Глава IX
Московские этюды
Море проблем в епархиях «всея Руси» не просто отражается во владениях патриарха Московского как в капле воды. Здесь эти проблемы заимствуют свой архетип. Дело не только в шальных деньгах и политических амбициях, вносящих нестроения в церковную жизнь, но и в «двойных стандартах», применяемых руководством патриархии по отношению к учреждениям культуры и культурному наследию…
Уже в 1991 г. начался конфликт между патриархией и Всероссийским художественным научно-реставрационным центром имени И. Э. Грабаря. Новоспасский монастырь, Сретенский монастырь, переданный общине с восстановленными фресками XVII в., церковь вмч. Екатерины на Всполье, также возвращенная подворью Православной церкви в Америке в отреставрированном виде в 1994–2005 гг., Марфо-Мариинская обитель, где, помимо противостояния с реставраторами, разгорелся еще и внутрицерковный конфликт из-за контроля над столичной недвижимостью, наконец, многострадальный храм Воскресения в Кадашах — все это этапы большого пути, где жесткая позиция общины не только не вызывала официального осуждения местного епископа, но и, судя по всему, получала его поддержку.
Конфликт в Кадашах в августе 2004 г. высветил новые грани спора вокруг бывшей церковной собственности. Община была зарегистрирована в 1992 г. на «живое место», еще занятое коллективом реставраторов. В 1998 г. Московское правительство передало ей территорию вокруг храма. Приход неоднократно обращался к руководству мастерских с просьбой ускорить освобождение помещений храма, особенно после 2001 г., когда истек срок договора аренды Центра с департаментом государственного и муниципального имущества Москвы. 9 октября 2002 г. патриарх Алексий (Ридигер) обратился с письмом № 5597 по поводу Кадашевской церкви в Минмущество. Уже тогда существовал вариант с переездом реставрационных мастерских на ул. Радио, д. 17, в Лефортово.
Новый виток противостояния начался не в августе, а в мае-июне 2004 г., когда адвокат Михаил Воронин подал от имени ряда общин иски в Московский арбитражный суд о признании права собственности на храмовые здания. Это были церкви Покрова на Большой Ордынке на территории Марфо-Мариинской обители, Илии-пророка на Воронцовом поле, Воскресения Христова в Кадашах, свщмч. Климента в Климентовском переулке и Заиконоспасский монастырь на Никольской улице. 14 июля рассматривался иск общины св. пророка Божия Илии, где находились фондохранилища Государственного музея Востока [311] . Принципиальное согласие музея на переезд существовало, однако его условием было предоставление новых площадей. Рассмотрение дела по Кадашам было назначено на 3 августа, но предшествующие разбирательства показали, что исковые заявления — вещь, не гарантирующая сиюминутного успеха. В верующих умах созрел план изведения чужих «молитвой и блокпостом» [312] .
311
Церковь может отсудить треть городских земель // Известия. 2004. 15 июля.
312
Петухов С. Крест и молот // Коммерсантъ-Власть. 2004. № 33.
В понедельник, 2 августа 2004 г. на пост вневедомственной охраны ГУВД Москвы, расположенный в здании храма, занимаемого Центром, проникли представители общины, которые опечатали двери мастерских. Директор Центра Алексей Владимиров называл их количество — 50–70 человек. Они начали молебен и чтение акафиста «на пороге и внутри церкви» в намерении служить до тех пор, пока им не отдадут храм. В официальных заявлениях Центра говорилось: «Многочисленной группой неизвестных лиц был проведен настоящий штурм учреждения культуры федерального подчинения. Сотни бесценных экспонатов, реставрировавшихся его сотрудниками, остались без защиты…, а государственная организация оказалась в положении заложника чьих-то амбиций и агрессии». Прихожане сообщали: «…были возобновлены службы в одном из изолированных притворов храма, а помещения мастерских опечатаны обеими сторонами». В это время в здании находились отдел реставрации древнерусского шитья, отдел церковной скульптуры, архив, отдел экспертизы, рентгеновская, физическая и химическая лаборатории и фотолаборатория. Здесь были вещи, находящиеся в процессе реставрации, требующие постоянного наблюдения специалистов. 3 августа специалисты вновь не смогли попасть на свои рабочие места. Характерна реакция настоятеля общины, протоиерея Александра Салтыкова, профессионального искусствоведа, на потенциальную угрозу предметам церковной старины, находящимся в запертых мастерских. В одном из интервью он заявил, что «может там что-то и находится», но лично ему об этом неизвестно.