Чабор

— Ну, запомнил? — приставал этот заботливейший из сайвоков к Чабору, разжигая последнюю банную печь.

— Может, лучше ты?

— А к двери кто пойдёт, может, Лесной? Так и будешь там стоять, и трястись, как осиновый лист? А если придёт кто? Как глаза ему отведёшь? Короче, времени нет, понял? Бросишь Любоцвет — читай заклинание, и последние слова: «Силу снадобья — утрой!» — повторяй. Скажи с десяток раз и махни мне рукой. Дальше дело моё. Всё, я пошёл к двери. Не тяни с заклинаниями.

— Ладно, — отмахнулся Чабор…

Сайвок занял место наблюдателя, одним глазом следя за соратником в «тёмном» деле, а другим — в коридор. Оставшись в бане, юноша, как его и учили, чертил руками в воздухе замысловатые узоры, восклицая заученные заклинания и совершая причудливые телодвижения. Сайвок украдкой хихикал, удивляясь столь безобразному колдовству… и тут!

— Водар! — прозвенел в тишине леденящий душу голос Мироты, и из темноты вынырнул огонь факела. — Вот ты где? Оглох что ли?

— Я? — прохрипел нюхач сдавленным от страха горлом. — Нет…

Будто в болезненном бреду, Водар слышал слова своего учителя о том, что надлежит готовить отвар, а какой-то бездельник шляется неизвестно где.

«Только не пускать Мироту в баню, — думал молодой сайвок, — пусть ругается, это даже лучше, главное, чтоб не унюхал. Я сам вызвался быть наблюдателем, мне и ответ держать».

Водар смело шагнул навстречу судьбе, бросив напоследок отчаянный взгляд на Чабора. Наругавшийся вволю Мирота снова стал таким, каким его знали все — спокойным и немногословным. Он тихо шёл впереди, освещая дорогу, а Водар плёлся следом, мысленно воссылая молитвы к Небу: «О, Род Вседержитель! Только бы Чабор читал медленно последние слова. Я всё улажу, быстро улажу, эх, только бы…»

«…силу снадобья — утрой!…» — медленно повторял в это время юноша в третий раз, загибая последний палец левой руки. Делать нечего, снова пришлось начинать с мизинца правой и коситься в едва заметный дверной проём.

Отвар с каждой сказанной фразой пенился всё больше. Вначале Чабор подумал, что это из-за близости печи. Каково же было его удивление, когда после того, как он снял таз на пол, пена отвара не спадала, а всё росла и росла с каждым новым повтором заклинания. — …силу снадобья — утрой! — повторял Чабор, мысленно проклиная недотравленного сайвока.

А тот, в чей адрес посылались эти проклятия, в поте лица носился с вёдрами, дровами — со всем, что только ни просил сделать или принести Мирота. Старый сайвок был поражён, сколь же прилежного ученика на старости лет послала ему судьба. Да, Водар был неутомим… до тех пор, пока в комнату не вошёл Лесной. Юноша устало сел на скамью у входа и попросил разрешения у старого сайвока отдохнуть.

С этого момента прилежного прежде ученика Мироты будто подменили. Он всё время косился на Лесного. Тот в ответ только округлял глаза и разводил руками. Со временем их безсловесное общение стало более разнообразным и странным, причём в моменты, когда Мирота отворачивался, происходили целые всплески необузданного, дикого жестообщения с характерным шелестом одежды. Это пугало старого сайвока, но! Как только он бросал взгляд на эту ведущую себя странно парочку, тут же всё прекращалось. Водар мирно глядел в потолок, а Лесной краснел, тупо уставившись на помощника Вершины.

Целебный отвар для дружины нужно было всё время перемешивать, и едва безсменный спутник Дїя поворачивался к котлу, необузданные жестикуляции возобновлялись. Мирота слышал какие-то хлопки и шорох. Только однажды он обернулся так резко, что застал Водара с вытянутым в сторону Лесного кукишем. Безцеремонный фигодержатель тут же опустил руку, и в мире снова воцарилась гармония и полное умиротворение. Неизвестно, сколько это продолжалось бы, пока вдруг Водар не обратился к своему наставнику:

— Учитель, Лесному стало плохо. Я выйду с ним за дверь, ненадолго?

Старый сайвок бросил вопросительный взгляд на юношу, но увидел на лице того только краску стыда и странное безпокойство в его серых глазах.

— Что ж, хорошо. Только далеко не уходите.

В тот же миг неразлучная парочка вылетела в коридор. Едва закрыв за собой дверь, Водар стремительно поволок Чабора в угол.

— Ты что, сдурел? — зашипел сайвок. — Чего ты сюда припёрся, где отвар?

— Да успокойся ты, бешеный, — отталкивал его Чабор. — Нет отвара, испарился. Ты сам виноват, дурень. Удрал с поста, а я повторял, повторял, отвар вскипел и… пых! …Таз сухим остался, представляешь?

— Как сухим?..

— А так, — юноша перевёл дух, — сухо, будто в нём и не было ничего. Я его там и оставил, не тащить же сюда, чтоб тебе показать? Знаешь, в бане такой запах стоит! Да что — там, даже тут уже пахнет, чуешь?

Нюхач жадно втянул в себя воздух и, выдохнув со стоном отчаяния, сплюнул себе под ноги.

— Ну, Чаборушко, — оглядываясь с опаской, сказал сайвок, — давай теперь договоримся. Ни ты, ни я ничего про сие не знаем. Ни трав… ничего не трогали. В бане мылись, было, а так… ни-ни, понял? Эх, не успеем… таз бы вымыть…

— Да уж, — согласился Лесной, — дружина пошла мыться. С ними воевода, Светозар и… сам асур…

— У-у-у, — взвыл в отчаянии сайвок…

[i]Казак — практически до VIII века на Руси это слово часто употреблялось вместо современного

слова воин, или воин-пограничник.

[ii]Справлять — строить, создавать.

ЛАРЬ 2 КЛУБОК 6

КЛУБОК 6

Пир славной победы собрал всех в огромный зал, где и столов-то стояло не счесть, а уж еды и питья было просто превеликое множество. Никто и не заметил в носившихся в воздухе ароматах одного, дурманяще-пьянящего, созданного сотней случайностей. И всё же этот запах жил среди иных, неосязаемый, неуловимый. Даже в одежде каждого воина, включая Кратора, Светозара и самого царя Вулкана. Кстати, преданный царю Ратибор тоже не упустил случая попариться в честной компании, и его лёгкое недомогание уже не было помехой. Многострадальный таз, над которым изливался в своём безобразном чародейском искусстве Чабор, по воле судьбы достался царю. Всё верно. Коль уж пошло дело так, то куражиться весёлому случаю до самого конца.

Никто пока ничего не знал ни про траву, ни про особенность медной посуды, доставшейся царю, разумеется, за исключением усердно прячущихся в дальнем углу зала, за спинами распаренных и захмелевших воинов, Водара и Лесного. Бедной дружине и невдомёк, какой фокус с ними сотворили. С дороги лишь два-три воина унюхали-таки что-то в бане, да и то списали это на усердную подготовку к встрече дружины со стороны девок из дворцовой прислуги...

Пир был в разгаре! Воины пили пево и хмельное, как водится, за Богов и Предков, за великих воинов, за землю-матушку и всех матерей и дев. Много ели, запивая целебным отваром Мироты. За общей суетой, да ещё и потому, что всё время усердно прятались, Водар и Чабор не заметили отсутствия в зале Д"iя Вершины.