Чабор
Шрифт:
«Жили два брата у огромного моря,
Безкрайнего Мира, где Свет изнутри.
И было бы счастье средь них, чтоб не горе —
Зависть тех, кто ломает, перед тем, кто творит.
Первый брат строил город, из глубокого неба
Красивых кристаллов — чистой воды…
Второй — сыпал песок в тесто для хлеба,
Тайно в праздничность улиц сеял пепел беды.
Первый создал поля светлой радости, счастья,
До поры доверяя лживым брата словам…
Было время, и вторглось в их Ирий ненастье,
И один создал Храм, а другой поднял хлам…
Первый поднял
Второй демонов поднял — создал армию Зла.
Каждый в армии той звал соратника «сволочь»,
И молился, чтоб смерть стороной не прошла.
Можно ль с верой такой ещё верить в победу?
Верно — нет. Обречённость — это их приговор.
Ну, ещё бы, ведь каждый жаждет смерти соседу,
Каждый скот или падаль, убийца иль вор…
Разбежались парни. Те налево, те вправо,
Разобрали мечи, разобрали щиты…
Теперь и ты выбирай, ведь имеешь право,
Разобраться в вопросе, с кем из братьев ты?[v]
— Здорово! — только и сказал Чабор, помня, что обещал идти спать без всяких оговорок.
Он попрощался и вышел, а Говар задумчиво покачал головой, глядя ему вслед.
[i] Ратиборец — Огненный символ воинской Доблести. Мужества и Отваги. Как правило, изображался на
воинских доспехах, оружии, а также на Ратных Штандах (стягах, знаменах) Княжеских Дружин.
Считается, что символ Ратиборца ослепляет очи ворогов и заставляет их бежать с поля боя.
[ii] Китай — от «Кий» и «Тай» — высокий забор, китаец — живущий за высокой изгородью.
[iii] Тлустень — жировая или сальная лампа.
[iv] Снегогон — весенний месяц, его начало приходится на 11-14 апреля.
[v] Стихотворение Алексея Войтешика.
ЛАРЬ 2 КЛУБОК 5
КЛУБОК 5
Лесной уже погружался в волшебное и сладкое марево сна, когда вдруг услышал крадущиеся шаги в звенящей тишине ночного коридора. Сонливость тут же безследно исчезла. Он нащупал остывающее тело масляного светильника рядом с кроватью и крепко сжал на нём пальцы, готовясь в случае чего нанести удар непрошеному гостю. Пришелец тем временем уже успел проникнуть внутрь комнаты. Крался тихо, как кот. Чабор уже различал на стене его уродливую слабую тень.
— А ну, стой! — решил не испытывать судьбу юноша. — У меня меч!
— Тьфу ты! — отозвался из темноты Водар. — Напугал, дурак…
— Так это ты-ы-ы? — недовольно пропел Лесной, злясь на друга из-за прерванного сна.
— Нет, не я, — перешёл на шепот сайвок, взбираясь на кровать Чабора и устраиваясь у него в ногах. — Это царевна к тебе явилась помурлыкать перед сном…
— Одолел ты со своими царевнами, — обиделся Чабор. — Ты больной, Водар, ей богу. Башка твоя завернулась на них. Тебе, видать, время пришло жениться? У вас, у сайвоков, как там, в какие годы, а? Вот, …точно. Понятно теперь, отчего ты бредишь красавицами. Вон, и платок их носовой себе забрал…
—
Тхы, славный юноша, — глухо постучал по чему-то в темноте сайвок, — я ведь не о себе пекусь, а о тебе. Сайвоки, кстати, на людях не женятся. У нас с этим проще, раз и готово. Не надо мучиться, вздыхать, томиться. За колоннами прятаться от ненаглядного, терять платочки. Вообще, коль уж такие феи прячутся, то и голову могут потерять, не то платочки.— Ты это про что? — не понял Чабор. — Про меня? Про тот платок?
— Про тот самый, о, несравненный Лесной…олух! Я своим глазам и носу верю. Имени её я тебе не скажу — сердце подскажет при случае, а вот знать про сие ты должен, чтоб не ранить ненароком обидой девичье сердце.
— Интересно, как это? — начал рассуждать Чабор, чтобы не выдать собственного волнения. — Ну, каково это? Что чувствует человек? Что заставляет его делать такое… такие… в общем, что именно?..
— Эко тебя понесло по кочкам! — захихикал сайвок. — Вот примерно то же и чувствуют, только во много раз сильнее. А может, и нет… Могут и вовсе ничего не чувствовать. Им хорошо, и всё.… В общем, я сам толком про это не знаю. Так, приблизительно, да и то только сегодня слегка прикоснулся к этому таинству…, нюхая одну траву…. Эй, да ведь я затем к тебе и пришёл. Помощник мне нужен в одном хитром дельце. Поможешь, по старой дружбе?
— Какое это «дельце»? — насторожился Чабор. — Ты уж скажи, а я подумаю. Мало ли что у тебя в голове?
— У, хитрый какой парень Лесной. Я, значит, скажу, а ты откажешься. И что мне тогда? Нет уж, давай ответ. Мне, понимаешь ли, нужно одну траву испытать. Правда ли то, что о ней говорят? Ну, как?
— Ладно, — с неохотой согласился Чабор, понимая, что правды от сайвока всё равно не добиться, — я согласен. Только расскажи, что делать-то? Как бы нам потом не влетело…
— Ну, ежели Вершина, Мирота или Говар узнают, то, конечно, влетит. Но не сильно, не переживай. А так, …понимаешь, уж больно я стал любопытен, как начал учиться. И до того мне дело, и до этого…
— Понимаю, — вздохнул Чабор, — как я тебя понимаю…
— Вот, избранник девичий, — перебил его сайвок, — значит, завтра и займёмся. Как раз все во дворце будут заняты, ведь со дня на день Вулкан с войском вернётся. Дворцовый люд будет готовиться их встречать, а мы тем временем…
— Ой, чует моё сердце…
— Не каркай, — зло шикнул Водар. — Всё, до утра. Не скучай, доброй ночи…
Половину этой «доброй ночи» юноша не мог сомкнуть глаз, перебирая в памяти всё, что касалось царских дочерей.
«Вот так история, — думал Чабор, — это ж надо, а? Какая же из них? Старшие не в счёт…, хотя почему? Нет, зарываться не стоит, старших в сторону. Младшие. Вообще, конечно, Смирена могла бы. То-то она всё время как зачарованная ходит, стесняется. Однако ж и Тарина стесняется, краснеет, бледнеет... Не поймёшь. Вон как в обморок упала. Погоди, — рассуждал юноша, — а откуда это они там с Мирославой взялись? Значит Мирослава?! Нет, не может быть, ведь Мирослава за Ратибором охотится, сразу видно. Тогда, значит, Тарина? Тоже не похоже. Эта сторонится меня, даже не разговаривает. Смирена хотя бы здоровается….