Чандрагупта

то пусть, а если нет, в другой раз пошлешь за ней свою жену. Тогда ни у кого и мысли не появится выяснять,

зачем и почему она сюда приходила. Вот так, Хираньягупта. В подобных случаях нужно быть особенно осто-

рожным.

Хираньягупта молча слушал выговор. Когда Ракшас кончил говорить, он смущенно сказал:

— Я виноват, господин. Но, наверно, она придет сегодня. Ну, а если не придет, я все сделаю, как вы

приказали.

Не успел еще он кончить, как вошел стражник и обратился к Ракшасу:

— Господин, там пришла какая-то рабыня, она говорит, что вы звали ее. На все вопросы твердит, что

господин министр все знает, что он сам приказал ей прийти. Каково будет повеление господина?

Услышав это, Ракшас повернулся к Хираньягупте:

— Наверно, это она и есть. Кажется, служанка достаточно умна, иначе сразу объявила бы, кто она такая.

Хорошо, пусть войдет, — обратился он к стражнику, — и, пока она будет здесь, не входи ко мне.

— Как прикажете, господин, — ответил слуга и вышел за дверь.

За ним ушел и Хириньягупта.

Через некоторое время вошла женщина, Ракшас слегка приподнялся ей навстречу и справился о ее

здоровье. Польщенная служанка робко улыбнулась и сказала:

— Зачем столько внимания жалкой рабыне? Я пришла выслушать ваш приказ, господин.

— Что из того, что ты рабыня? Раз я позвал тебя ради своего дела, то должен оказать уважение. Но

оставим это. Все ли благополучно у твоей госпожи? Счастлива она? Ведь мы с тобой в одинаковом положении:

если счастлив тот, кому мы служим, значит, счастливы и мы. А иначе и у нас не может быть радости. Верно я

говорю? — с улыбкой спросил он и взглянул на служанку.

Та в ответ едва пробормотала застенчиво:

— Как можно равнять вас со мной, ничтожной рабыней? Я готова выслушать ваш приказ…

— Какой там приказ, уважаемая Вриндамала! Просто сейчас махараджа живет во дворце твоей госпожи,

и я почти ничего не знаю о нем. Вот затем и позвал, чтобы ты рассказала. Кроме того, я слыхал, что ты

безгранично предана своей госпоже, и мне захотелось наградить тебя за добродетель, которую я особенно ценю.

— Что вы, что вы, господин! — сопротивлялась служанка. — Я сыта и одета. Ничего такого я не

заслужила. За что награждать меня…

— Но если я сам хочу этого, что мешает тебе принять подарок? Возьми. — И с этими словами Ракшас

едва ли не насильно надел ей на руку два золотых браслета.

— Пусть это не смущает тебя, — уговаривал он — Все, что я прошу, — это ставить меня в известность

обо всем, что делается в вашем дворце. Даже приходить самой сюда тебе не нужно, к тебе будет ходить

Хираньягупта. Ему и будешь рассказывать новости. А если уж понадобится, чтобы пришла ты сама, я или ты

пошлем письмо либо на словах договоримся через Хираньягупту, и я велю заранее, чтобы тебя впустили без

препятствий. Ты должна только рассказывать все, что случится у вас за день. А что важно, что неважно…

— Это я могу, это мне не трудно. Я стану рассказывать вам обо всем, что случится, а позовете — приду.

Что прикажете, то и сделаю.

— Да, еще одно, милая Вриндамала: никто не должен знать, зачем я звал тебя и что к тебе будет ходить

мой человек.

— Никто ничего не будет знать. Только вот, господин, я хочу сказать одну вещь. Вы все зовете меня

Вриндамалой, а я не Вриндамала. Я уже несколько раз хотела сказать, да все за разговором не получалось. Я

служу у своей госпожи вместе с Вриндамалой, и мы с ней близкие подруги. Вриндамала обычно никогда не

отлучается надолго от нашей госпожи, поэтому она сказала мне: “Суматика! Меня позвал к себе господин

первый министр, а я не могу пойти. Что ты, что я — это одно и то же, так пойди вместо меня и объясни, почему

я сама не смогла прийти”. И верно, мы с Вриндамалой — что один человек. Вы мне приказали — это все равно,

что ей самой. Я как пришла, хотела вам сказать, да не было случая. Теперь вы все знаете.

Ракшас был раздосадован неожиданным открытием, но, не желая показывать виду — дела-то уже не

поправишь, — спокойно ответил:

— Хорошо, хорошо. Это не имеет значения: что она, что ты. Если ты ее подруга и она тебя послала —

какая разница? Главное, чтобы все было сделано так, как мы договорились.

— Об этом не беспокойтесь. Мне все понятно. Теперь я, наверно, могу уйти?

Кивком головы Ракшас отпустил ее. А Суматика, выйдя от первого министра и не заходя во дворец

Мурадеви, отправилась прямо на берег Ганги.

Гла в а XVIII

КТО ВИНОВАТ?

Министр Ракшас был доволен, что два столь важных для него дела неожиданно легко были улажены; во-

первых, не осталось больше сомнений относительно Чандрагупты, он и в самом деле оказался сыном раджи

гималайских племен, а во-вторых, покончено было со сложной задачей — наладить постоянную связь с

дворцом Мурадеви: теперь самая близкая и доверенная ее служанка согласилась служить ему. И, наконец,

самолюбие министра в высшей степени было удовлетворено учтивостью письма, с которым обратился к нему

Прадьюмнадев. “Ну, что ж, — сказал себе Ракшас, — стоит ответить любезностью горному радже и

присмотреть здесь за его сыном”.

И снова размышления министра были прерваны стражником.

— Господин, — сказал он, входя, — к вам явился какой-то знатный юноша. Его телохранитель говорит,

что это сын раджи киратов, его наследник, по имени Чандрагупта, который хочет повидаться с вами. Каково

будет повеление господина?

Министр знаком отпустил слугу, поднялся и сам вышел встретить знатного гостя. Он предложил юноше

почетное место, сел сам и спросил, отчего юный наследник раджи киратов только теперь надумал навестить

его.

— Господин министр, — ответил ему Чандрагупта, — сам я не мог решиться, а вчера я получил письмо