Чапаев в бане

– Именно так, – удостоверила она.

– Если не ошибаюсь, изначально вы послали меня на хуй и жестоко оскорбили «молодым человеком», – туманно намекнул я. – Так что же заставило Вас изменить своё решение?

– Вы поразили меня в самое сердце! – призналась она.

Кто был охотник, кто добыча?.. Уж воистину!

Я как-то очень быстро и буднично поверил своему счастью, но оставались вопросы бытового плана.

– И куда пойдём, ко мне или к Вам? – спросил я посему.

– К Вам, – сказала она.

– У меня дома сестра, зять и моя матушка, – сообщил я. – И большая собака по имени Гай Юлий.

– Зять? В нашем случае это муж сестры?

– В нашем случае именно так, – подтвердил я.

– Нет, с Вашей сестрой, зятем, матушкой и большой собакой по имени Гай Юлий я не хочу. Это слишком многолюдно.

– Что ж, тогда идёмте к Вам.

– Боюсь, мой муж будет против.

Пути господни неисповедимы, это верно! Но не тот выигрывает, кто сдаётся, но тот, кто дерзает! Мы познакомились. Её звали Богуславская Изида. Какая нелепая и даже экстремистская ирония, слабо улыбнулся я про себя – именно эта богиня ведёт меня к своему брату…

Лев Братиславов прервался, как бы уразумев что-то.

– Все знают, кто такая Изида, или иначе Исида? – спросил он строго. – А то иначе в этом месте непонятки могут выйти.

Взгляд индиговых княжеских очей остановился и застыл на «Гордости Галактики» – Эраст Петрович действительно до сих пор сидел в этой мудацкой футболке, делая вид, что не слышит вопроса. Тогда Лев Данилыч провёл маленький блиц-опрос.

– Изида – это богиня чьей мифологии? – указал он перстом на горца-джедая.

МакЛауд сделал вид, что он невидим.

– Ну блять, языкатый, это элементарный вопрос!

Братиславов перевёл перст на нудоанархиста.

– Древнеегипетской, – отрапортовал Архаил Ипатьевич.

– Пять, Пореев! Садитесь, – князь посмотрел на Вронскую: – Супруга чья?

– Осириса.

– Пять, Вронская, садитесь. А сестра чья?

– Его же, – хихикнула Адка. – Шалуны были эти древние ёпгиптяне! Всех к Крафт-Эбингу на приём!

– Пять с плюсом, Вронская! – похвалил лектор. – Исида – богиня чего? Райская?

– Плодородия, волшебства, мореплавания, жмуриков, – доложила Аннабела Даниловна.

– А олицетворяет что?

– Супружескую верность и материнство.

– Апппсалютно нахуй правильно! Пять с двумя плюсами! – оценил препод. – Прошу занести в протокол и запомнить, как отче наш, – олицетворением супружеской верности и материнства у египтян являлась особа, состоящая в кровосмесительной связи с родным братом! От себя добавлю, что изображалась Изида женщиной с головой или рогами коровы, из чего вытекает, что моя сердцепоразительница всё-таки тёлочкой, а не оленёночком, лосёночком или кобылёночком. Вам, Фандорин, жирный кол и проклятье до третьего колена (не до седьмого только потому, что вместе бухаем)!

Гордость Галактики сделал вид, что ему похуй и энергично запыхтел вейпом, а князь, сделав все необходимые пояснения на предмет древнеегипетской мифологии, продолжил свой рассказ.

– По пути мы посетили эконом-магазин «Пятёрочка», где приобрели со скидкой два ботла крымского портвейна «Дар Тупина», по словам Изички обожаемого её супругом, пазырь зелёной «Мороши» мне и литруху белого мартини для моей богини (звучит как слоган)… Как справедливо написал ебанутый любомудр Фридрих Говницше: «Когда ты душишь жабу, жаба душит тебя» – на кассе я вступил с нею в неравный бой, в итоге победил и остался со ста рублями в кармане.

Осирис открыл нам дверь совершенно голым, что давало мне призрачно-туманную надежду на то, что мы сумеем договорится – я тоже люблю ходить по квартире и открывать дверь незнакомым людям в обнажённом виде. Однако настораживало то, что супруг и брат был чудовищно волосат и видимо был не в курсе, что в приличном обществе прибегают к помощи станка, электробритвы, триммера, машинки для стрижки волос, опасной бритвы (как ваш покорный) для удаления волос на лобке (обсуждать здесь несколько видов эпиляции и депиляции, мы, конечно, не будем). При этом Осирис был гладко для вечера выбрит лицом.

– Я поразила его в самое сердце, – кивнула на меня Изюля, отвечая на немой вопрос шерстистого супружника. О том, что я нанёс ответное туше, она умолчала.

Волосатый Осирис нас недоверчиво пропустил.

– Где-то я тебя видел, – сказал он мне, когда мы основательно бухнули и незначительно закусили.

– Лобком к лобку лобка не почесать! – отозвался я неопределённо и невольно покосился на его ветхозаветный куст.

– Ты из какого-то шоу, – заявил он.

Мне пришлось уверить его, что я, конечно же, ебанутый, как легко догадалась ранее его жена-сестрица, но до такой кондиции ещё не дошёл. Выпили ещё, за здоровье. После того, как вся амброзия закончилась (водяру я уговорил быстро и помог божественной чете с портухой и вермутярой), мне не оставалось ничего иного, кроме как прикинуться Амоном-Ра и совершить чреду обрядовых манипуляций. И это – конец истории.

– Хотелось бы услышать подробное описание религиозных обрядов, – чопорно заявила г-жа Райская. – Постановка тел, использование предметов культа.

– Подробнее не могу, потому как к тому моменту ужрался в хлам и ни хуя не помню, – признался древний ёбгиптянин.

После того, как выпили за здоровье Амона, отождествляемого с верховным богом Ра, настал черёд для рассказа действительного статского советника, отождествляемого с горцем и стареющим Эдрианом Полом.

Гесиод

Он сидел на толстом поваленном дереве у кромки воды и задумчиво, неотрывно созерцал море. Древесина была отполирована солёной водой и солнцем и стала гладкой и блестящей. Воздух был насыщен запахом соли и водорослей. Густо-оранжевое солнце клонилось к закату, окрашивая могучие кучевые облака в какой-то фантастический, нереальный цвет. Крупные жирные чайки медленно кружились над тихой водой и противно, пронзительно каркали.

Подошла какая-то девушка и села на дерево рядом.

– Привет, – сказала она.

– Добрый вечер, – отозвался он, даже не взглянув на неё.

– Я Маша.

– Гесиод.

– Что Гесиод? – не поняла девушка.

– Так меня зовут – Гесиод, – пояснил юноша.

– А. Странное имя.

– Да. Родители так неудачно пошутили.

– А кто это такой? – спросила она.

– Поэт. Древнегреческий, – ответил он.

– И как живётся с таким именем?

– Не хуже, не лучше, чем с обычным.

– Ясно, – сказала девушка и почему-то вздохнула. – Что делаешь?