Чарли Бон и Пустынный волк

Бодрым маршем колонна прошла через мост, повернула направо вдоль реки и почти сразу исчезла в густом подлеске, с которого начиналась дикая глушь.

Отец Бенджамина стоял на берегу реки и внимательно наблюдал за охотниками и их передвижением. Сильно обеспокоенный всем увиденным, он вернулся домой.

— Все еще хуже, чем мы думали, — сообщил он жене и сыну, которые в это время обедали. На тарелках лежал омлет со шпинатом и ломтики поджаренного бекона.

— Надвигается катастрофа, и запомните мои слова: все эти ружья и дубины не доведут их до добра; в диком лесу за рекой сегодня кого-то непременно убьют, и скорее всего это будет не мальчик оборотень.

Бен неожиданно подумал о Нерен — подруге Чарли, жившей с отцом и матерью в маленьком домике глубоко в чаще леса. Это прекрасное тайное место было заповедником и убежищем для раненых и больных зверей. Останется ли оно по-прежнему скрытым от людских глаз, после того как группа озлобленных, вооруженных до зубов парней прочешет весь лес?

— Как бы я хотел сейчас поговорить с Чарли, — подумал Бенджамин.

В это самое время Чарли уже видел десятый сон. Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.

— Чарли, за тобой на стене появилась надпись. Какое-то слово.

Чарли узнал голос Дагберта, сел и протер глаза.

— Смотри! Посмотри назад, — настаивал Дагберт.

Чарли огляделся. Прямо над его кроватью на стене он увидел слово «Прощай», сотканное из мерцающего лунного света и колеблющихся паутинок.

— Нерен! — прошептал мальчик, обращаясь к стене.

Одна за другой буквы стали постепенно исчезать.

— Нерен! — не понижая голоса, спросил Чарли, — куда ты уходишь?

Ответа не было. Стена оставалась чистой, тонкий серп луны скрылся за густыми облаками, и комната вновь погрузилась в обычную чернильную темноту.

— Что происходит? — спросил Дагберт.

Глава 9 МАСКИРОВОЧНАЯ ОДЕЖДА АЗЫ

Чарли отвернулся к стене и притворился спящим, но это не помогло. Он почувствовал, как ему в спину впечатался острый кулак.

— Отстань от меня! — зашипел Чарли.

— Расскажи мне про надпись на стене, — Дагберт еще раз, как следует, ткнул его кулаком.

— Нет, это личное сообщение.

— Я никому не расскажу.

— Так я тебе и поверил, — Чарли встал и пошел в ванную комнату. По крайней мере, здесь их никто не услышит. Как он и предполагал, Дагберт последовал за ним. Чарли закрыл на всякий случай дверь. Луна вновь выскользнула из-за облаков. Ее света было достаточно, чтобы мальчики могли видеть друг друга. Чарли стоял, прислонившись к холодной мраморной ванне. Из протекающего крана громко и ритмично капала вода, выбивая дробь на умывальнике.

Лицо Дагберта в лунном свете казалось серебристо — зеленым.

— Я не шпион, — сказал он, — ты можешь мне доверять, поверь.

— Это что, шутка? — Чарли присел на край ванны, — ты подкрадываешься ко мне, подслушиваешь, следишь за мной. Ты настроил против меня почти всех моих друзей.

— Но не всех же.

— Большинство. Зачем ты это делаешь?

Дагберт опустился на пол за раковиной и упер локти в колени. Он посмотрел на свои тонкие пальцы, пошевелил ими словно рыба плавниками, и сцепил их друг с другом.

Пока Чарли ждал ответа, в ночной тишине тревожно и с отвратительным постоянством продолжала капать вода: «Бумс! Бумс! Блямс!»

Похожие на водоросли, волнистые волосы Дагберта вдруг начали сами собой распрямляться, будто кто-то разглаживал их невидимыми руками. Они стали прямыми, темными и блестящими.

— Моей жизнью, как и приливами, управляет луна, — сказал он, наконец, — наибольшая сила приливов и отливов происходит в день или два после полнолуния или новолуния. Я не прошу у тебя прощения, Чарли, потому что не ведаю, что творю. В этом нет моей вины. Но если ты расскажешь мне об этих словах на стене, обещаю, что оставлю тебя в покое.

Чарли обдумал предложение Дагберта. Он никогда не сказал бы ему о том, где живет Нерен. В то же время, если она написала «Прощай», то, скорее всего это означало, что она покинула свой дом в лесной глуши.

— Я знаю эту девочку, — наконец решился Чарли, — ее зовут Нерен, хотя ее настоящее имя намного длиннее. Оно монгольское. Ее родители утонули во время наводнения…

— Это никак не связано со мной, — быстро сказал Дагберт, — продолжай.

— Ее удочерил сын Иезекииля — Бартоломью и его жена китаянка. Они живут за городом, по крайней мере, жили до недавнего времени.

— Но слова… слова на стене? — настойчиво повторил Дагберт.

— Это ее дар, она может посылать сообщения на расстоянии до тех пор, пока светит луна, и если занавески открыты.

^{День рождения Дагберта.}

— Ты имеешь в виду, как сообщение на мобильный телефон?

Чарли нахмурился:

— Нет, ничего общего. Ей не нужны никакие… приспособления. У нее есть моя перчатка, она берет ее в руки, и между нами возникает невидимая связь.

— Понятно, — Дагберт находился под впечатлением от рассказа и выглядел заинтригованным.

— Пойдем-ка лучше спать, — сказал Чарли, — уже поздно.

— Есть только… — Дагберт не смог закончить предложение. С ним что-то случилось. Его стала бить сильная дрожь.

Чарли вскочил на ноги, не в силах отвести взгляд от мальчика, бьющегося в судорогах на полу, как выброшенная на берег рыба. Пальцы Дагберта медленно распрямились, и он умоляюще протянул руки к Чарли.

Потеряв дар речи от охватившего его ужаса, Чарли не мог заставить себя прикоснуться к неестественно длинным пальцам, похожим на паучьи лапки. К тому же они начали светиться. Мягкий зеленоватый свет медленно разливался по коже Дагберта, покрывая его лицо, руки и босые ноги фосфоресцирующим сиянием. Даже от тела, прикрытого плотной хлопчатобумажной тканью пижамы, исходило слабое мерцание.

Чарли отчаянно сопротивлялся желанию убежать как можно дальше от светящегося мальчика.

— Что с тобой происходит? — прошептал он.

Лежащего на полу Дагберта так сильно трясло, что слова с трудом прорывались сквозь лязгающие зубы.

— Д-д-д-достань… з-з-золотые… м-м-морские… с-с-создания… — сказал он, запинаясь на каждом слове, — он-ни… п-под… м-моей… п-подушкой.

Чарли понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять сбивчивую речь несчастного. Когда до него, наконец, дошел смысл сказанного, Чарли помчался в спальню, сунул руку под подушку и нащупал один, два, три… семь маленьких тяжелых предметов. Крепко зажав их в кулаке, он побежал обратно в ванную. С некоторым трудом ему все-таки удалось положить обереги в ладони Дагберта и сомкнуть вокруг них его светящиеся пальцы. Пять крошечных золотых крабов и золотую рыбку в одну руку, а морского ежа — в другую.