Чары кинжала (Дэверри - 1)

–  Я тоже питал такую надежду. Я очень сожалею, что твой друг погиб в междоусобной борьбе Элдиса.

–  Мы отомстим за него, - вмешался Калондериэль, - так же как и за всех остальных.

Его кошачьи глаза сверкали от гнева. Даже если война, на которую он направлялся, закончится через триста пятьдесят лет, он будет помнить имена всех убитых в ней эльфов. Недоброжелательность или оскорбления эльфы никогда не забывают и очень редко прощают. И хотя Адерин любил говорить о "внутренней доброте западного народа", эти разговоры очень беспокоили Невина.

–  Я знаю, тебе не терпится встретиться с Джилл, - произнес Адерин.
– Я только что видел ее, но сейчас она куда-то исчезла. Пойдем поищем ее?

Однако Невину пришлось повременить со встречей, потому что к ним подошел Слигин. Он выглядел как медведь, которого окружили охотничьи собаки.

–  Послушай, Невин, я серьезно обеспокоен. Молодой Родри совершенно сошел с ума.

–  Позвольте, господин!
– улыбнулся Невин.
– Сейчас я угадаю, какими иллюзиями юноша одержим. Он, наверное, клянется, что мы с Адерином оба связаны с двеомером, и что Адерин может превратиться в филина?

–  Точно! И я...
– Рот Слигина так и остался открытым, когда он понял, что Невин иронизирует.
– Уж не хочешь ли ты сказать мне, что это правда?

–  Именно это я и хочу сказать.

Слигин качал головой из стороны в сторону, по очереди глядя на них. Так медведь качается, когда собаки уже совсем рядом.

–  Прах и пепел, чем же я провинился?!
– взвыл Слигин.
– Преодолеть этот проклятый путь только для того, чтобы прийти на помощь кучке сумасшедших? Даже серебряный кинжал клянется, что это сущая правда.

–  Я думаю, он знает, что говорит. Придется продеть какой-нибудь глупый фокус, чтобы убедить тебя.
– Невин оглянулся вокруг и увидел на траве ветку.
– Вот смотри!

Невин призвал народ Огня, они тотчас же бросились выполнять его приказание и зажгли пламя на ветке. Слигин выругался. А потом опять сплюнул, когда Невин погасил пламя.

–  Можешь потрогать ее, - заметил Невин.
– Она горячая.

Слигин повернулся и побежал к башне, ни разу не оглянувшись. Двое эльфов громко рассмеялись, но Адерин оборвал смех, сказав им что-то на их языке. Они неохотно замолкли.

–  Готовьтесь выезжать, - сказал Адерин.
– Захватите и мою лошадь, хорошо?

Все еще улыбаясь, Дженантар и Калондериэль поспешили выполнить приказ. В этот момент Невин и увидел Джилл. Она стояла невдалеке и наблюдала за ним настороженно, как пугливый олень в лесу. Не дожидаясь, когда Адерин позовет ее, она подошла, не отрывая взгляда от Невина. Невин сразу узнал ее, несмотря на грязную мужскую одежду: ее лицо не было похоже на лицо Бранвен, но оно тоже было очень красивым. Он удивился тому, что она оказалась такой рослой.

–  Здравствуй, Джилл, - завороженно произнес Невин.
– Адерин только что говорил мне о тебе.

–  Вот как? Что-нибудь хорошее, я надеюсь?

–  О, да.

Невину хотелось сказать ей всю правду, используя свои возможности, сделать так, чтобы она вспомнила его; излить свое сердце; сказать, как он рад тому, что нашел ее снова. Но это было запрещено двеомером.

Джилл смотрела на него внимательно и серьезно.

–  Послушайте, - наконец сказала она.
– Мы не встречались раньше? На дороге или где-нибудь еще, когда я была ребенком?

–  Нет, никогда.

–  Тогда мне надо еще подумать. Очень странно. Я могу поклясться, что видела вас прежде.

Был момент, когда Невин чуть не заплакал. После стольких лет она все еще помнила его.

В результате долгих споров лорды предприняли свой следующий шаг в боевых действиях.

Так как Невин и Адерин наблюдали за передвижениями армии Корбина, бойцы лордов смогли без риска пополнить запасы провизии.

А затем направились на восток, сделав обманный маневр - для того, чтобы Корбин подумал, что они пытаются обойти его и захватить крепость. Он будет вынужден последовать за ними, и у них появится возможность выбрать себе позицию для сражения. Кроме того, они смогут послать гонцов за подкреплением, которое к этому времени сформируется в крепости Каннобайн. Каллин не рассчитывал на многочисленную поддержку, это зависело от того, сколько подданных твердо стали на сторону Ловиан.

После окончания военного совета Каллин увидел Джилл у ворот крепости. Она держала наготове оседланных коней.

–  Я просил лорда Родри об одолжении, - сообщил Каллин.
– И он согласился. Ты поедешь с донесением в крепость Каннобайн сразу же после того, как мы встретим продовольственный обоз.

–  Отец! Прах и пепел, я хочу...

–  Что ты хочешь? Воевать? Порой мне кажется, что у тебя совсем нет мозгов!

–  Я могла бы за себя постоять.

–  Не распускай слюни, как малолетний пьяница. Да, могла бы - и что с того? Я не собираюсь подвергать риску твою жизнь. Ты - единственное, что у меня есть в этом мире. Знаешь, что может случиться с тобой? Думаешь, что смерть - только для других, не для тебя. Многим из таких самонадеянных юнцов я давал последний глоток воды. Они умирали у меня на руках. Да поразят меня боги, если мне пришлось бы сделать то же самое для тебя.

Его натиск достиг цели. Джилл опустила голову и мяла пальцами поводья.

–  Я знаю, что тебя беспокоит, - продолжал он.
– Ты думаешь, что я не оценю твоего умения владеть мечом? Насмотрелся я на твои забавы. Но когда ты на поле боя - это совсем другое. Там не до игры и не до смеха, девочка.

–  Ладно.
– Джилл глядела на него с робкой надеждой.
– Отец, ты вправду думаешь, что я хорошо владею мечом?

–  Конечно.

У Каллина сжалось сердце при виде ее детской улыбки. В такие минуты, как эта, Каллину всегда казалось, что, может, он любит дочь слишком сильно. Он взял у нее поводья своего коня.

–  Но не раздувайся от гордости. Тебе надо еще очень многому научиться.

Он обнял ее и помчался догонять армию Родри. Каллин знал, какую боль причинил дочери, но сдержался, чтобы не оглянуться.

Когда армия, направившаяся на юг, встретила продовольственный обоз, купец Дрегис оставил их. Джилл подошла к нему, чтобы пожелать удачи. Он тряс ее руку сильно и долго:

–  Спасибо тебе, девочка, и твоему отцу тоже. И вот вам моя благодарность. Я знаю, что вы спасли мне жизнь.
– Дрегис подал ей мешочек, полный монет, и присоединился к своему каравану. Джилл положила его в карман: когда вся эта история закончится и им нужны будут деньги, мешочек ох как пригодится, но если отдать их отцу сейчас, он тут же пропьет половину.

Джилл отстала от армии, ее место теперь было в тылу. Неожиданно для себя она оказалась рядом с Невином. Он столь любезно встретил ее, что она не смогла просто пройти мимо. Двеомер сами по себе представлялся ей опасным, и еще больше пугало то, что сама она, похоже, также имела отношение к колдовству. К своему большому удивлению, она обнаружила, что ей с Невином интересно.

В песнях бардов мастера двеомера всегда изображались мрачными и молчаливыми. Демонические взгляды и многозначительные знаки сопровождали их магические действия.