Чары кинжала (Дэверри - 1)

Но вот перед ней был Невин - с его искренними голубыми глазами, всегда улыбающийся, одетый как фермер: в простую рубаху и коричневые штаны. И никакой длинной мантии с особыми знаками... Он так много видел в своей жизни, что они заговорили, конечно же, о путешествиях. К концу дня Джилл уже казалось, что он был ее дедушкой, и лишь по воле судьбы они не могли встретиться раньше.

–  Скажи мне вот о чем, дитя, - проговорил Невин, - твой отец выглядит вполне порядочным человеком. Ты сама это знаешь, так же как и все вокруг это чувствуют. Тебе известно, из-за чего ему пришлось взять серебряный кинжал?

–  Нет. И на твоем месте я никогда не спрашивала бы его об этом. Он взял меня с собой, потому что очень любил мою маму. Она умерла, когда я была еще маленькой и вообще ничего не понимала. Папа просто появился однажды, и мы с ним уехали. Я часто думала об этом. У отца было много денег - выкуп от знатного лорда. И я помню, что он планировал поселиться с нами вместе, купить ферму, перестать бродяжить. Но однажды он приехал, а мама уже умерла к этому времени. Он был как сумасшедший в тот день, когда узнал об этом.

–  Да. Так оно и должно было случиться. Бедный парень. Ей-богу, это была злая шутка, которую Судьба сыграла с ним, и с тобой, и с твоей мамой тоже.

Невин говорил с теплотой и искренним сочувствием. Это удивило Джилл. Она сама всегда думала, что такие люди, как серебряный кинжал и его незаконная дочь недостойны внимания человека, изучившего двеомер.

Однако Невин был еще и травником, помогал бедным людям - обычные, казалось бы, человеческие поступки... но все же нет сомнения в том, что он связан с магическими силами. И по какой-то причине, которую Джилл не могла выразить словами, она приходила в ужас, думая об этом.

К концу дня, в трех милях от морского берега, армия встретила багажный обоз с продовольствием - движущуюся вразброд длинную вереницу деревянных телег. Так как в обозе имелось и пиво, у людей в эту ночь была приятная возможность расслабиться. Назавтра Каллин рано разбудил Джилл.

–  Тебе надо приготовиться и выезжать, моя дорогая, - сказал он.
– Лорд Родри хочет отправить донесение.

–  Ладно, отец, но я еще хочу...

Каллин поднял руку, - и Джилл замолчала.

–  Счастливого пути, - сказал он.
– Я увижусь с тобой, как только будет возможность.

Каллин ушел так стремительно, что она поняла - до отъезда больше не увидит его. И это к лучшему: Джилл ненавидела прощаться с отцом перед сражением, потому что слова, которые они оба произнесут, могут оказаться последними.

Армия медленно двигалась на восток. Все утро Невин и Адерин ехали рядом позади повозок и слуг. Родри предлагал им почетное место в голове колонны, но они решили, что им лучше держаться позади. В тылу в любой момент они могли вывести своих коней из колонны и спешиться, потому что даже такие умелые маги, как они, не могли войти в состояние глубокого транса, сидя верхом на лошади. Что бы там ни пели барды о мастерах двеомера, их возможности все-таки не были безграничными.

–  Я очень благодарен тебе за то, что ты поехал с нами, - сказал Адерин.
– Правда, здесь немного работы и я мог бы сделать ее один. И все же...

–  Ну, достаточно того, что последнее сражение вы проведете без меня. Я вовсе не для того так много лет провел в заботах о Родри, как наседка, высиживающая единственное яйцо, чтобы теперь его убила кучка изменников. Как ты полагаешь, Лослейн постарается сразу атаковать вас?

–  Не знаю, что и думать. Вот поэтому я рад, что ты сейчас здесь.

Невин повернулся в седле, чтобы взглянуть на Адерина. Он догадался о том, что Адерин боится предстоящих событий.

–  Мы никогда не были противниками в сражении, - продолжал Адерин. Возможно, он сильнее меня. И еще: я никогда в жизни не пытался убить человека, а он уже ступил на этот путь. И, прах и пепел, я не опасаюсь за свою жизнь. Только за свою работу, ведь она еще не закончена. Я не могу позволить себе тратить время на то, чтобы перерождаться и начинать все сначала. Тебе так же, как и мне, хорошо известно, что если на границе между людьми и эльфами не останется человека, знающего двеомер, между ними начнется открытая война.

–  Да, мне это известно. И я намерен сделать все возможное, чтобы убедить твою преемницу в том, что она должна изучать двеомер.

–  Такова судьба нашей Джилл?

–  Я не уверен, конечно, но все больше убеждаюсь в этом. Во-первых, она сама должна понять, что это - ее путь. И моя задача убедить ее в этом. А что потом? Ну, владыки Света подадут ей знак, когда придет время.

–  Совершенно верно. Но до этого еще далеко, а эльфам я нужен сейчас.

–  Ну ладно, в худшем случае мне самому придется пойти на запад. В Элдисе справятся и без меня.

–  Спасибо. Ты не представляешь себе, насколько легче стало у меня на сердце.

–  Вот и прекрасно. Но ты пока не умер, мой друг. Если мы останемся на страже, мы сумеем сохранить твою жизнь - это точно.

Около полудня у одной из телег отвалилось колесо - самое обычное дело. Родри с раздражением объявил, что армия после обеда будет отдыхать, пока не исправят поломку. Люди расположились на берегу одного из узеньких ручейков, которых так много в лугах Элдиса, расседлали коней, предоставив им свободу, и собрались вокруг костров, чтобы пообедать.

Невин и Адерин ели только два раза в день, поэтому использовали это время для более важных дел. Они поручили своих коней слуге и отправились вниз по ручью. Шли до тех пор, пока шум и суета армии не остались далеко позади.

–  Я хочу посмотреть, как обстоят дела, - сказал Невин.

–  Признаться, я буду рад, если ты сам взглянешь на него, - сказал Адерин, усмехаясь.
– Я за последнее время летал так много, что у меня весь день болят руки.

Невин вздрогнул. Хотя он не раз наблюдал, как летает Адерин, было что-то такое в превращении, что заставляло человека содрогаться, даже если сам человек был мастером двеомера.

–  Так ты не искал его через эфирный план?

–  Я просто боюсь встретить его там. Пока не выясню, насколько он силен.

–  Да, это, конечно, разумно. Хорошо, посмотрим, чем я смогу помочь тебе.

Невин лег на траву лицом вверх и скрестил руки на груди. Адерин стоял поблизости, готовый задержать каждого кто мог бы потревожить старика. Невин замедлил дыхание и закрыл глаза. Затем представил себе мысленно свою ауру простую человеческую форму, состоящую из голубого свечения и соединенную с его солнечным сплетением серебряной нитью. Он уточнял форму до тех пор, пока она не стала четкой, а затем представил себе, что смотрит ее глазами, и перенес в нее свое сознание. Он услышал отчетливый щелчок, похожий на удар меча о щит, и почувствовал, что его тело покинуло оболочку. Он действительно смотрел настороженным взглядом на свое спящее тело, лежащее в десяти шагах от него. Рядом аура Адерина имела форму пульсирующего яйца мягкого золотистого света, и сквозь нее едва просвечивало смертное тело.