Чары крови и роз. Другая история Белль

Мисс Уэлш встала рядом, заставив Белль напрячься, и спросила:

– Как ты себя чувствуешь, Фиалка? – в её голосе звучали лишь забота и лёгкое беспокойство. – Выглядишь бледной.

– Всё хорошо, крёстная, – улыбнувшись, ответила Аннабелль, у которой сразу отлегло от души.

Может, мисс Уэлш всё-таки не узнала платок дедушки? Конечно, он носил его почти всегда, но крёстная жила в Торнфилде, и с дедушкой они виделись нечасто. Может, она просто удивилась, зачем Белль взяла платок с собой на кладбище? А если и узнала, то все равно едва ли ей известно, что дедушка был в нем в тот роковой майский день.

Аннабелль немного успокоилась и стала наблюдать за людьми, подходящими к могилам проститься. Но едва от раны на ладони осталось лишь небольшое пятно засохшей крови, человеческое горе как цунами вновь подступило к сердцу. Белль казалась себе хрупкой лодочкой, которую бесконтрольно несёт по волнам шторма чужого отчаяния и тоски. Дышать стало трудно, в голове стучало, гортань свело от подступивших слёз. Хотелось закричать.

Шестеро мужчин взялись за лопаты – засыпать гробы. Люди продолжали подходить проститься. Среди них Белль увидела Фредерика и прильнувшую к нему Камиллу. Фредерик держал в руке розу и смотрел, как комья земли летят в зияющую пропасть могилы. Он был так задумчив и сосредоточен, что Белль позволила себе смотреть на него дольше обычного. Лишь один его облик усмирял внутри неё шквал чужих эмоций, позволяя сосредоточиться на собственных ощущениях: на разливающемся внутри океане тёплого спокойствия и распускающемся чувстве непостижимой нежности. И тогда людские боль и страдания, которые она ощущала каждой клеточкой своего тела, отступали. Как же ей хотелось, чтобы Фредерик просто был рядом и не нужно было думать о чувствах Камиллы и мнении окружающих!..

Фредерик высвободился из рук Камиллы, прошёл к почти засыпанной могиле Капкейка и опустил в неё розу. И вдруг поднял голову, встретившись взглядом с Аннабелль. У неё перехватило дыхание, но она не отвела глаз. Время будто замедлилось, и всё вокруг стало неважным для Аннабелль, словно на всём белом свете остались лишь Фредерик и она.

«Что, если я его поцелую? – мелькнула безумная, но сладостная мысль. – Когда все разойдутся, я окликну его, он обернётся… и я его поцелую. И он станет только мой, только я буду в его мыслях и желаниях…»

Но она тут же ужаснулась этой мысли, поспешно отвела взгляд, чувствуя, как кровь прилила к щекам: «Нет! Я никогда не поступлю так!..»

Белль не нужна одержимость Фредерика, вызванная магией. Ей нужна его любовь.

«Этим поцелуем я могла разрушить всё хорошее, что между нами было!..» – с ужасом осознала Белль. Лучше она будет довольствоваться дружбой, но настоящей. Из-за чар в её жизни и так немного подлинных чувств. А симпатия Фредерика к ней искренняя. Безрассудно пренебрегать таким даром. И, может быть, однажды эта симпатия станет чем-то большим.

Вдруг Аннабелль почувствовала присутствие мисс Уэлш. Повернула голову и увидела крёстную, наблюдавшую за Фредериком, который вместе с Камиллой отошёл в сторону от могил.

– Однажды ты встретишь того, кто будет достоин твоей любви, дочь Лилит, – голос мисс Уэлш прозвучал совсем тихо – эти слова предназначались лишь Белль.

Белль было горько слышать слова крёстной и хотелось возразить: ей не нужен никто другой! Но, помолчав, Белль спросила:

– А если я больше не смогу… полюбить?..

– Никто не властен над уготованной ему судьбой, – задумчиво проговорила мисс Уэлш. – Но в твоих руках судьба Элфина.

– Элфина? – переспросила Белль, заметив противоречие с первой фразой и получив весьма странный ответ на свой вопрос. Что, впрочем, было почти не удивительно. – Сегодня вы снова говорите загадками, крёстная, – улыбнулась она.

– Скоро ты будешь вспоминать всё это, – мисс Уэлш оглядела могилы, толпящихся возле них людей и Фредерика, обнимавшего одной рукой прижавшуюся к нему Камиллу, – как сон, – она смолкла.

Аннабелль повернулась к крёстной спросить, что значат её слова, но обнаружила: той больше нет рядом.

Люди продолжали расходиться. Ушёл и Фредерик, увлекаемый Камиллой, а Белль всё стояла в задумчивости у могильных холмов и смотрела, как сквозь них, разрывая рыхлую свежую землю, прорастают колючие стебли и распускаются ярко-алыми розами.

Вдруг ощущение дежавю заставило Белль прийти в себя. Она обернулась, почувствовав присутствие. Фредерик.

– Ты как? – негромко спросил он.

– Нормально, – ответила она, заставив себя улыбнуться.

– Точно?.. – он указал на могилу Капкейка.

Безжизненные сухие стебли выпрямились, зазеленели и распустились красными розами, которые чуть покачивали прелестными головами в такт порывам осеннего ветра.

Белль вздохнула.

– Может, однажды, – проговорила она, – я научусь выращивать что-то, кроме красных роз, – и невесело усмехнулась.

– Скоро за тобой начнут охотиться цветочники, – сказал Фредерик. – Ты, кажется, научилась генерировать розы из воздуха.

– Нет, на самом деле, в могиле Капейка изначально были розы, – возразила Белль. – Просто белые.

– Я про розовый куст в квартале Пророчеств, – ответил Фредерик.

Она быстро взглянула на него:

– Надеюсь, не все такие догадливые, как ты.

– Думаю, мы сможем отвадить назойливых торговцев, готовых отдать тебе все деньги за волшебные розы, – подмигнув, улыбнулся он.

– Вовсе они не волшебные… – возразила Белль и смущённо отвернулась.

Все попытки Белль отпустить Фредерика, забыть и жить дальше развеивались как утренний туман, стоило ему оказаться рядом. Может быть, она и жестока, что влюблена в него. Но тогда и ему не стоило приходить сегодня в чёрном и вновь дарить ей надежду, что она важна для него.

Через несколько минут они пошли к выходу. Ветер усиливался, пихты поскрипывали, раскачиваясь, а небо ещё сильнее потемнело: скоро начнётся ливень. Однако Белль совсем не хотелось уходить с кладбища. Она старалась не думать об этом, но рядом с Фредериком ей стало ещё уютнее, и она была готова бродить среди могил и надгробий хоть до самой темноты.

Они вышли с тропинки на дорогу, ведущую к воротам. Справа раскинулась лужайка клевера. Белль наклонилась, чтобы сорвать четырёхлистник – она всегда находила их, если хотела. В её руке поблёкший стебелёк вновь стал зелёным, душисто пахнущим июльским сенокосом.

– Держи, – она протянула клевер Фредерику.

– Оставь себе, – покачал головой тот. – Отдавать четырёхлистный клевер – дурная примета.

– С каких пор ты веришь в эти глупые суеверия? – рассмеялась Аннабелль. – К тому же, я фейри: удачливость – наша сильная сторона.

– Если бы это было так, – возразил Фредерик, – мы бы не собрались здесь сегодня.

К сожалению, он был прав, и Белль кивнула.

– Просто знаешь, – задумчиво произнесла она минуту спустя, – Генри сказал, ты работаешь над каким-то секретным проектом, который очень важен для тебя. Я хочу, чтобы у тебя всё получилось, – и, улыбнувшись, она вновь протянула четырёхлистник Фредерику.