Час Кицунэ

Он рухнул на меня и, перекатившись на бок, крепко прижал меня к себе.

— Тамэ, давай оставим что-то и на завтра, — хрипло простонала я.

— Завтра — бой, — ответил он, целуя и покусывая мое ухо.

— Что?! — обернулась я.

— Завтра на нас нападут, — не отвлекаясь от своего занятия и продолжая меня целовать, сказал спокойно Тамэ.

Я аккуратно выбралась из его рук и посмотрела в лицо.

— У нас завтра бой?

— Да. Это был последний спокойный день. Завтра войска подойдут к дворцу и нападут. Мы должны выстоять, но… Все может быть, — пожал он плечами, и спокойно продолжил. — Ты есть хочешь? Я что-то проголодался.

— Тамэ! Завтра бой?! Завтра много народу поляжет. Какая еда? — чисто по-женски всплеснула я руками.

Нет, я, разумеется, сильная и храбрая воительница-кицунэ, но все же еще и девушка. Мне немножко можно и попаниковать. Или не немножко?

— Я сейчас, — сказал Тамэ и, отодвинув дверь, как был, то есть абсолютно голый, вышел из комнаты, аккуратно ее прикрыв.

Вернулся он очень быстро с большим подносом, уставленным вкусностями. Поставил его передо мной и, заглядывая в лицо, спросил:

— Покушай? Это вкусно! — и так улыбнулся при этом, что мне захотелось разреветься.

— Тамэ! Пообещай мне! Пообещай, что завтра не отойдешь от меня ни на шаг! — и я схватила его за запястья.

— Эм… Вообще-то я хотел это от тебя потребовать, — расхохотался он — Но так даже лучше!

Я призадумалась на мгновенье, но тоже засмеялась вслед за ним. Мы сидели на кровати, кормили друг дружку вкусностями и смеялись. Завтра бой, завтра может случиться все что угодно, но сегодняшняя ночь наша!

Тамэ еще раз медленно любил меня и довел до очередного оргазма, а потом мы все же заснули с ним, крепко обнимая друг друга.

Утром нас разбудил громкий голос его ехидного брата:

— Тамэ! Вставай! Отец зовет!

Я сладко потянулась, а вот Тамэ проворно вскочил с кровати. Он отлетел за ширму и послышался плеск воды.

— Я распоряжусь, чтобы тебе доставили доспехи и проводили к отцу. Я буду ждать тебя там и познакомлю с ним, — сказал он мне, выскакивая и начиная проворно одеваться.

— Хорошо, — кивнула я, вставая.

— Аика, я там охрану у дверей оставил. Они при тебе будут. Хорошо? Мне так спокойнее, — сказал он, хватая свои мечи и прикрепляя к поясу.

Я все еще стояла, в чем мать родила, а он уже оделся.

— Хорошо, — снова повторила я.

— Тебе еще сейчас завтрак доставят. Обязательно поешь, а то потом неизвестно когда выпадет такая возможность, — он подошел ко мне уже полностью одетый и, приподняв мое лицо, крепко поцеловал в губы.

— И когда ты все успел?

— Я старался. Мне пора к отцу. Он любит совещаться по утрам. А сразу после совещания я тебя с ним познакомлю, — сказал он и снова стал пить губами мое дыхание.

— Я быстро, — пообещала я, когда он отстранился.

Едва за Тамэ задвинулась дверь, как я, охнув, понеслась за ширму, где стоял тазик и кувшин с водой. Ну… Не богато и очень хочется ванну, но, я так поняла, мы в казармах, и рассчитывать на что-то, кроме этого, не приходиться.

Я сделала жест рукой, доставая из Инро Бакэ, и сдавленно зашипела на прохладную воду, которая полилась на мое разгоряченное тело.

— Бакэ? А что ты знаешь про доспехи самурая? — аккуратно спросила я.

— Всё знаю, могущественная хозяйка. Вы почему магией не подогрели воду? — разворчался удивленно он.

— Бакэ? Ну, магия мне понадобится на более серьезные дела. Чай, не неженка, и так смогу помыться! Не такая уж она и холодная.

У меня на родине каждое лето было приключение с отключением горячей воды. И это сейчас отключают не больше, чем на десять дней, а во времена моей молодости ее отключали на месяц, потом на три недели, а уже позже — на две. И когда ты утром вскакиваешь и сломя голову собираешься на работу, то не успеваешь вскипятить себе воды. И не стояло, пока я была молодой, передо мной дилеммы: мыть голову холодной водой или идти с грязной? Я даже вопроса себе такого не задавала. Понятное дело, — холодная вода! А согреюсь я потом.

— Бакэ? Так что там с доспехами то? — повторила я вопрос, выскакивая из-за ширмы.

*Я описала Императорский дворец Дайдайри почти так, как он выглядел и соответствовал тому периоду.

Глава 14 Японская пословица: Подумав — решайся, а решившись — не думай

Я, как волна, что

Ветер несет на скалы,

Даже краткие

Воспоминания о

Ней разбиваются в пыль.

Автор Минамото-но Мунэюки — аристократ и ранний японский вака-поэт периода Хэйан, в этот период и происходит действие моего романа. Он входит в число «Тридцать шесть бессмертных». Одно из его стихотворений включено в антологию ста поэтов «Хякунин иссю» — вид антологии японских стихотворений-вака. Принцип, по которому составляется такая антология: «сто стихотворений ста поэтов», от каждого поэта — по одному стихотворению. Другие его стихи входят в собрание «Мунэюкисю». Минамото-но Мунэюки был предком моего героя и умер в 939 году за 200 лет до рождения Минамото-но Тамэтомо в 1139 году.

Перевод с японского Владимира Соколова.

* * *

— Бакэ?! — зашипела я тихо, появляясь из-за ширмы укутанная в полотенце.

Но моего боевого тапка я не увидела. На полу лежала одинокая дзори. Я открыла было рот, чтобы спросить, что, собственно говоря, происходит, но не успела. Дверь отодвинулась и показались три девушки.

Две держали тяжелый сундучок за ручки. Я знала, что в таких обычно хранятся доспехи, когда они не используются длительное время. А третья поднос с завтраком.

«Тамэ все успевает? И как у него получается?!» — подумала я и улыбнулась при мысли о моем гиганте.

— Поставьте, — распорядилась я. — Вы можете идти.

Мне мой тапок в качестве собеседника был предпочтительнее незнакомых девушек, тем более работающих во дворце императора. После близкого общения с Владыкой Кицунэ я стала испытывать жгучую неприязнь к разного рода начальникам. Не то что бы я раньше их сильно любила, но вот сейчас как-то по-особенному опасалась. Я просто была уверена, что о каждом моем слове донесут куда следует. Я знала по фильмам и книгам, что во дворцах доносят все и на всех.