Час расплаты

— Хорошо, это два, — сказал я, игнорируя закатывание глаз, которое получил за то, что посчитал Соранж победой. — Ааааа и…парень в шапке.

На это Тори от души рассмеялась, и я повернулся к ней, захватывая ее губы своими, прежде чем она смогла остановить меня.

Она не сильно сопротивлялась, ее губы прижались к моим, когда она поддалась жару между нами, и я прижал ее спиной к стойке с «поймай утёнка». Ее губы приоткрылись для меня, и я обхватил ее руками за талию под кожаной курткой, чувствуя мягкую кожу ее живота, такую теплую под моими ладонями.

Ребенок выругался на нас, когда я толкнул его локтем, и случайно заставил упустить свою утку, которая сердито крякнула, когда заклинание выпустило ее, и она отлетела.

Тори прижала меня к себе, и я драматически вздохнул, когда она отодвинулась, но позволила мне снова взять ее за руку, когда я пошел рядом с ней.

Я оглянулся через плечо и обнаружил, что Дариус хмуро смотрит на нас — никаких сюрпризов — Макс сложил руки на груди, наблюдая за нами, а Сет изобразил, как бьет меня хлыстом. Я даже не был уверен, что смогу отрицать это в данный конкретный момент. Тори Вега действовала мне на нервы, и я не был уверен, что смогу что-то сделать, чтобы остановить это. Я пожал плечами другим Наследникам, как будто мне было насрать, что они думают, что в любом случае было в основном правдой, и отвел Тори от них в толпу.

— Так что же я получу в качестве своего приза? — небрежно спросил я, разглядывая ярко раскрашенные прилавки и продавцов, торгующих всевозможными странными и удивительными вещами.

Тори впитывала все с широко раскрытыми глазами, и на ее губах играла улыбка, которая на самом деле заставляла ее выглядеть невинной на этот раз.

— Ты только что получил свой приз, — пренебрежительно сказала она.

— Ты бы все равно позволила мне поцеловать тебя! — Я запротестовал.

— Вряд ли, — поддразнила она.

Ее взгляд упал на парня, продававшего яркие палочки сахарной ваты, и я понимающе потянул ее к нему. Я заказал ей одну и бросил парню двадцатку, когда он попросил две ауры, снова уводя Тори, не потрудившись дождаться сдачи.

Тори приподняла бровь, глядя на меня, когда откусила кусочек своей сахарной ваты, которая меняла цвет с розового на голубой и сиреневый, пока она ее держала.

— Зачем ты это сделал? — спросила она меня, оглядываясь на продавца, который улыбался, как будто этот жест только что сделал ему день.

Я пожал плечами.

— Эти деньги для меня ничего не значат, но они делают его счастливым. Почему бы и нет?

— Иии? — подтолкнула она, ее глаза разглядывали меня, как будто ей было чертовски легко меня прочитать.

Я вздохнул.

— И это не повредит моей репутации, если люди будут думать обо мне как о великодушном. Когда однажды я буду заседать в Совете Целестиалов и приму какое-нибудь решение, из-за которого друзья этого парня разозлятся, он будет там и скажет: — Однажды я встретил Калеба Альтаира, он был чертовски порядочным — дал мне восемнадцать долларов чаевых на сахарную вату.

— Вот оно что, — сказала она с довольной ухмылкой, откусывая еще кусочек.

— Это все равно приятно делать, — запротестовал я. — Скрытые мотивы в сторону.

— Конечно, — согласилась она, как будто не соглашалась, а может, и соглашалась, я, черт, не мог сказать, и она уже снова уходила.

Мой Атлас запищал у меня в кармане, и я вытащил его, ухмыляясь электронному письму от семейного адвоката.

— Я подумал, что наверстаю упущенное за всю эту историю с кабинкой поцелуев, — сказал я, протягивая ей электронное письмо, чтобы она посмотрела.

Прочитав это, она приподняла бровь.

— Ты пожертвовал приюту десять тысяч аур? — спросила она, ее губы приоткрылись от удивления.

Усмешка тронула мои губы в предвкушении того, что она сделает дальше, но вместо объятий, слез радости и поцелуев, которые, несомненно, приведут к тому, что я снова верну ее в свою постель сегодня вечером, она нахмурилась на меня.

— Почему? — осторожно спросила она. — Чего именно ты хочешь от меня?

— Я… — Я запустил руку в волосы, не зная, как это могло привести к эффекту, противоположному тому, чего я ожидал. — Я думал, это сделает тебя счастливой.

Тори долго смотрела на меня, вертя сухарную вату между пальцами.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Калеб? — спросила она, как будто задавала мне математическую задачу.

— Все? — Я предложил.

Тори закатила глаза.

— Мне нравится, когда ты не стараешься. Мне не нужно, чтобы ты делал широкие жесты или покупал мне сладости. Я не твоя девушка и не хочу ею быть.

«Ай».

— Так что почему бы тебе просто не приберечь это дерьмо для милой девушки, которой нужны сердечки и цветы, потому мне не нужны. Меня не впечатляет подобное дерьмо.

— Так что же тебя впечатлило бы? — спросил я, нуждаясь в том, чтобы знать больше, чем мне хотелось признавать.

— Я просто хочу, чтобы кто-то заставил мое сердце биться быстрее, — сказала она тихим голосом, который заставил меня придвинуться ближе к ней, когда я посмотрел в ее темные глаза. — Чтобы кто-то смог бросить мне вызов, заставить смеяться и дать отпор моему дерьму. Я хочу, чтобы меня вынудили выйти из моей зоны комфорта, хочу чувствовать взбудораженность, волнение, трепет. Но не только потому, что ты мудак. Потому что я хочу чувствовать себя живой.

— Значит, не так уж много? — поддразнивающе подтвердил я. Эта девушка должно быть станет моей смертью. Я не мог устоять перед этим блеском в ее глазах или вызовом в ее тоне, и я был почти уверен, что она это знала.

— Нет, не много. — Она ухмыльнулась, закончив есть свою сухарную вату, и выпустила вспышку магии огня в ладони, чтобы уничтожить деревянную палочку, вокруг которой вата была обернута.

— Тогда к черту это, идем. — Я схватил ее за руку, и на этот раз не пытался держаться за все милое и невинное, я просто потащил ее через толпу, волоча за собой.

Ярмарка Фей каждый год была одной и той же, и к настоящему времени я уже знал, где можно найти все самое лучшее. Мы петляли между бесчисленным множеством людей, и я потащил Тори дальше, когда она заметила Джеральдину Грас и ее «идиотов-ослов». Она помахала им, но не очень старалась убежать от меня, и я ухмыльнулся про себя, зная, что снова привлек ее внимание.

Тень встала на моем пути, и я нахмурился, когда сам парень-в-шапке положил глаз на мою пару.

— Ты в порядке, chika? — спросил он, схватив Тори за другую руку, чтобы она остановилась и заговорила с ним.