Час волка

Майкл ощутил во рту горький привкус. Лекарства, решил он. Скорее всего, антибиотики и успокоительные. Доктор уже готовил еще один шприц.

– Этого больше не надо, - сказал Майкл.

– Не будьте идиотом, - Стронберг ухватил его за руку.
– Ваш организм подвергался воздействию такой грязи и бактерий, что вам просто повезло, что у вас нет тифа, дифтерита и бубонной чумы.
– Он воткнул иглу.

Сопротивляться этому было бессмысленно.

– А кто меня мыл?

– Я поливала вас из шланга, если вы это имеете в виду, - сказала ему Чесна.

– Спасибо.

Она пожала плечами.

– Я не хотела, чтобы вы заразили кого-нибудь из моих людей.

– Они проделали хорошую работу, я у них в долгу.
– Он вспомнил запах крови на лесной тропе.
– Скольких ранило?

– Только Эйснера. Пуля пробила ему руку.
– Она нахмурила брови. Минутку. Откуда вы знаете, что кто-то ранен?

Майкл замялся. И в самом деле - откуда?
– подумал он.

– Я... я, в общем-то, и не знал, - сказал он.
– Просто много стреляли.

– Ага, - Чесна внимательно наблюдала за ним.
– Нам просто повезло, что мы никого не потеряли. Может, теперь вы объясните, почему вы отказались ехать с Бауманом, а потом добрались до нашего привала за восемь миль от Фалькенхаузена? С какой целью вы преодолели такое расстояние бегом? И как вы нашли нас?

– Лазарев, - сказал Майкл, уклоняясь на время, чтобы придумать хороший ответ.
– Мой друг. С ним все в порядке?

Чесна кивнула.

– С собой он привел целое стадо вшей. Нам пришлось обрить его наголо, но он сказал, что убьет того, кто коснется его бороды. Он даже в худшем состоянии, чем вы, но все же живой.
– Она подняла свои светлые брови.
– Вы уже решили, как объясните то, что вы нас нашли?

Майкл вспомнил, что слышал той ночью спор Чесны и Баумана, когда они вышли из палатки.

– Мне кажется, что я тогда немного тронулся, - объяснил он.
– Я кинулся за майором Кроллем. Я не очень помню, что произошло.

– Вы его убили?

– О нем... о нем позаботились, - сказал Майкл.

– Продолжайте.

– Я взял мотоцикл Кролля. На нем выехал из ворот. Но, наверно, пуля пробила бензобак, потому что проехал я только несколько миль, а затем мотор заглох. Тогда я пошел через лес. Я увидел ваши фонари и пришел к вам.
– Слишком явно притянуто за уши, подумал он, но это было все, что он мог придумать.

Чесна мгновение молчала, уставившись на него. Потом сказала:

– У нас был человек, следивший за дорогой. Он не видел мотоцикла.

– Я ехал не по дороге. Я поехал через лес.

– И вы просто случайно нашли наш привал? В целом лесу? Вы наткнулись на привал, в то время как никто из нацистов не смог найти нас по следу?

– Ну... да. Я же ведь попал сюда, разве не так?
– Он устало улыбнулся.
– Можете назвать это судьбой.

– Мне кажется, - сказала Чесна, - что при этом вы еще всю дорогу дышали через камышину.
– Она подошла к постели немного ближе, в то время как Стронберг готовил вторую инъекцию.
– Если бы я не знала, что вы на нашей стороне, барон, у меня были бы серьезные подозрения на ваш счет. Победить Гарри Сэндлера в его собственной игре - это одно дело, преодолеть, в вашем состоянии, больше восьми миль ночью по лесу и найти наш привал, который был очень хорошо запрятан, могла бы я добавить, нечто совершенно другое.

– Я очень ловок в своих делах. Именно потому я и здесь.
– Он поморщился, когда кожу проткнула вторая игла.

Она покачала головой.

– Никто не может быть настолько ловок, барон. Что-то в вас есть такое... что-то очень странное.

– Ну, это мы можем обсуждать не один день, если хотите.
– Он подпустил в голос чуток неподдельной усталости. Глаза Чесны были остры, они видели его увертку.
– Вы подготовили самолет?

– Он будет готов в нужный мне момент.
– Она решила пока больше не трогать этот вопрос. Но этот человек что-то скрывал, и она хотела узнать, что.

– Хорошо. Так когда же мы полетим?

– Для вас никакого полета не будет, - твердо сказал Стронберг. Он со щелчком закрыл свой чемоданчик.
– По крайней мере, недели две. Ваш организм истощен и доведен до жуткого состояния. Обычный человек, такой, у которого нет вашей диверсионной подготовки, к этому времени был бы уже совершенно безнадежен.

– Доктор, - сказал Майкл, - благодарю вас за внимание и заботу. Но сейчас будьте любезны оставить нас наедине.

– Доктор прав, - сказала Чесна.
– Вы слишком слабы, чтобы куда-нибудь ехать. Так что ваша миссия теперь окончена.

– И для этого вы меня оттуда вытащили? Только для того, чтобы сказать мне, что я - инвалид?

– Нет. Для того, чтобы не позволить вам сломаться. С тех пор, как вас схватили, полковник Блок закрыл "Рейхкронен". Из того, что я слышала, он допрашивает всех служащих и изучает их послужные документы. Он обыскивает номер за номером. Мы вытащили вас из Фалькенхаузена, потому что Бауман оповестил нас о том, что Блок планировал со следующего утра снова пытать вас - уже более серьезно. Еще бы часа четыре - и катетер был бы бесполезен.

– Ага, понимаю.
– В свете этого временное бездействие ноги было незначительной неприятностью.

Доктор Стронберг стал было уходить, но остановился в дверях и сказал:

– Интересное у вас, однако, родимое пятно. Я никогда ничего подобного не видел.

– Родимое пятно?
– спросил Майкл.
– Какое родимое пятно?

Стронберг казался озадаченным.

– Ну, которое под левой рукой.

Майкл поднял левую руку и от изумления замер. От подмышки до бедра шла полоска гладкой черной шерсти. Волчья шерсть, догадался он. При таком напряжении организма и мозга он не полностью выполнил обратное превращение с тех пор, как выбрался из Фалькенхаузена.

– Невероятно, - сказал Стронберг. Он наклонился, чтобы разглядеть волоски поближе.
– Это загадка для дерматологов.

– Наверное, - Майкл опустил руку и прижал ее к боку.

Стронберг мимо Чесны прошел к двери.

– С завтрашнего дня мы будем давать твердую пищу. Немного мяса в бульоне.

– Не хочу я никакого проклятого бульона. Я хочу ростбиф. Страшно соскучился.

– Ваш желудок к этому еще не готов, - сказал Стронберг и вышел из комнаты.

– Какой сегодня день?
– спросил Майкл у Чесны, когда доктор ушел. Дата?

– Седьмое мая.
– Чесна подошла к окну и загляделась на лес, лицо ее омывал полуденный свет.
– В ответ на ваш следующий вопрос скажу, что мы в доме нашего друга в сорока милях к северо-западу от Берлина. Ближайшее селение - маленькая деревушка с названием Россов - в одиннадцати милях к западу. Так что здесь мы в безопасности, можете отдыхать спокойно.

– Я не хочу отдыхать. У меня есть задание, которое нужно выполнить. Но как только он сказал это, он почувствовал, как то, что ввел ему Стронберг, стало действовать. Язык у него онемел, он опять почувствовал сонливость.