Чаша и Меч

Мужской танец еще не закончился, и, возможно, ее просто не заметят. Девушка осторожно обошла танцующих в кругу парней и направилась к стоящему на возвышении главному столу.

Старуха вёльва (7), сидевшая напротив чаши, казалось, дремала под звуки песни и звон встречающихся в танце клинков. Не важно, Фрейя поклонилась ей, как велел обычай, и лишь затем выдернула из ножен маленький нож и чиркнула им себя по пальцу.

– Свободу!
– Тихо сказала она.

Кровь в чашу полилась не то, что каплями - струйкой.

– Верно, ты очень хочешь получить эту самую свободу?

Девушка подняла голову. На нее смотрели ясные и внимательные глаза старухи. Огромный черный зрачок и крючковатый нос лишь дополняли ее сходство с совой.

– Вот только готова ли ты заплатить полную цену?
– Продолжала вёльва.
– Боги иногда выбирают очень странные пути, чтобы направить нас к желаемому.

Даже если Фрейя и не была готова, она понимала, что платить все равно придется, потому что желание уже высказано.

– От судьбы не уйдешь, - сказала она.

Старуха усмехнулась, и на секунду помолодела:

– Ты права, Фрейра, дочь Магнуса Хорфагера. Судьбу не обманешь. Но и себя не обманывай. Твое желание исполнится, но идти к нему придется трудным путем. Ты можешь сократить дорогу, если будешь держаться прямого пути. Не ищи мести или другого зла. Ищи справедливости.

Девушка рассеянно моргнула. Это что сейчас было? Вёльва предсказала ей будущее? Судя по всему, веселым и беззаботным оно не будет. Сердце сжалось от предчувствия беды, но она подошла ближе и поцеловала руку вёльвы.

– Спасибо.

Ей не ответили. Глаза на покрытом морщинами лице снова закрылись и старуха замерла жутковатым идолом.

(4) Мускарин - Психотропное вещество. Содержится в мухоморе.

(5) Огороженный рубеж - на тинге площадка для судебного поединка огораживалась камнями

(6) Годи - жрец. Эту обязанность часто выполнял конунг, ярл или самый уважаемый в данной местности мужчина

(7) Вёльва - предсказательница

ГЛАВА 3

Танец закончился, и теперь мужчины один за другим подходили к вёльве. Она больше никому не улыбалась, и даже не на каждого смотрела. Фрейя видела, каким хмурым выглядел отец, когда отвернулся от жертвенной чаши. Он почти сразу нашел Орвара и отвел его к дальнему концу стола, чтобы поговорить.

Впрочем, вёльва не порадовала почти никого. То ли оттого, что говорила она загадками, то ли Стаю действительно ждали тяжелые времена, но даже Бьярн Лунд после разговора с ней выглядел так, словно съел лимон.

Стоять посреди площадки, означало ждать приглашения на танец. Фрейя предпочла вернуться на свое место, тем более, что Турид уже ушла.

– Скучаешь?

На плечо легла теплая рука, и девушка улыбнулась: так прикасался к ней только брат.

– Нет. Наблюдаю.

– Полезное занятие, - согласился брат.
– Если умеешь видеть, тебе даже не придется задавать вопросы. Люди сами покажут себя.

– Мы не люди, Орвар, - поправила его девушка.
– К сожалению.

Орвар внимательно посмотрел в лицо сестре. Ее мечта вырваться из золотой клетки никогда не была для него тайной. Фрейя всегда была отступницей и бунтовщицей против законов Стаи, показывая это без слов - выбором одежды, книг, музыки. И независимым выражением физиономии.

– Но мы не можем жить как люди, - тихо сказал он.
– Просто потому, что неспособны.

Возразить было нечего, брат был прав, и его правота была многократно доказана огнем и кровью - преимущественно самих эйги. Предки оставили им в наследство слишком смертоносные гены, порой толкавшие на безумие и убийство. До прихода христианства убийц преследовали всей общиной, их изгоняли, их семьи платили за преступление своей кровью, и все же люди не чувствовали себя в безопасности на своих хуторах и в городках, окруженных густыми лесами.

Церковь взялась за дело более основательно. Истребление оборотней заняло несколько веков, но результат был более, чем убедительным - несколько немногочисленных Стай, рассеянных по Великому Свитьоду и выживающих каждая в силу своего разумения.

Вернее, разумения своих конунгов. Замкнутые сельские общины в Айсланде и Норейге, рабочие поселки шахтеров на Шпицбергене еще более-менее держались, строго соблюдая старые традиции и обычаи. Городские же эйги давно маргинализировались, превратившись в сильные и хорошо организованные банды. По сути, Свеаландская Стая ничем не отличалась от человеческих организованных преступников - ближневосточных хашишийя, балканских четников и абиссинских мунгики.

– Жить, как мы, значит, жить в тюрьме.

Орвар знал, что с такой жизнью Фрейя никогда не смирится, и потому рискнул сказать вслух то, о чем остальные оборотни, да и то далеко не все, осмеливались только думать.

– Возможно, со временем все изменится. Бьярн не вечен, а молодым не нравится путь, которым он ведет Стаю.

Бывая на местном тинге, разговаривая с друзьями и их отцами, парень знал - Стая только на первый взгляд казалась монолитной и неуязвимой. На самом деле, она держалась лишь на жестокости и страхе. Под цельнометаллической оболочкой копошились черви сомнения, зависти, ненависти, предательства.

– Осторожно, - пальцы Фрейи сжали руку брата.
– Он опять смотрит.

– Кто, Фенрир?
– Орвар бросил взгляд на противоположную сторону площадки.
– Да, действительно смотрит.

Этот страшный черный берсерк не просто смотрел - он не отрывал глаз от девушки.

– Зачем только Бьярн его сюда привел? Мне не по себе от его взгляда.

Не по себе и только? Парень посмотрел на сестру с невольным уважением. Любая другая, взгляни на нее Черный Фенрир, уже заливалась бы слезами и бежала прятаться, а его храбрая сестренка лишь выпрямила спину и уставилась на берсерка с немым вызовом.

Орвар понимающе усмехнулся:

– Просто Бьярн решил напомнить всем эйги, на чьей стороне сила. Вот только он забывает, что в силе всегда кроется и слабость. Фенрир - краеугольный камень его власти. Убери его, и все здание рухнет.

– Он действительно такой тупой и жестокий, как говорят?

– Не верь всему, что говорят наши сплетницы. Я знаю лишь то, что он не совершил ни одного позорного убийства. И не покалечил ни одного ребенка и ни одной женщины.

– Зато перебил без счету мужчин.

– Убийство на поединке, в открытом бою и из чувства чести у меняющих шкуру преступлением не считается. Не думаю, что Фенрир Черный убивает для удовольствия. Просто работа такая.

Фрейя вздохнула и посмотрела на брата. Как бы она хотела жить там, где работой считается лечить людей или учить детей. Апельсинами торговать, в конце концов.

– И все-таки он жуткий.

Она сама удивлялась своей смелости. Это было все равно что смотреть на медведя на сельской ярмарке. Все, что удерживало его от нападения - это тонкий поводок в руке дрессировщика. Такая же фикция для мощного зверя, что и социальные правила для берсерка.