Частный детектив. Выпуск 7

Зазвонил телефон. Крейн взял трубку.

–  Да, конечно, пригласите их подняться, - он дал отбой.
– Это Том и молодой Кортленд.

–  Давай-ка спрячем бутылку, - сказал Уильямс.
– Ведь Кортленд все-таки наш клиент, - и отнес бутылку и бокалы в ванную.

Едва Крейн успел надеть рубашку, как в дверь постучали.

–  Войдите, - Уильямс уже сидел на кровати. Первым вошел Том О'Малли - бесшабашный ирландец с глубоко посаженными глазами.

–  Мистер Кортленд, мистер Крейн, - произнес он приятным низким голосом. Весил Том 210 фунтов при росте 6 футов и 3 дюйма.

–  Вот так встреча!
– воскликнул Крейн.
– Как поживают мистер А.Н.Браун из Сан-Диего и его кузина Эдна?

Кортленд был довольно миловидный юноша с голубыми глазами, вокруг которых, когда он улыбался, собирались симпатичные морщинки. У него были очень красивые зубы и великолепная смуглая кожа. Он рассказывал:

–  Я вылетел из Нью-Йорка ночным рейсом, на девятичасовой опоздал и приземлился в Чикаго в 3.30. С аэродрома отправился в морг, там творилось черт знает что, труп украли, но я слишком поздно об этом

узнал. Естественно, не желая впутывать наше имя в эту историю, я назвался Брауном, он летел со мной в одном самолете, и на ходу выдумал историю с кузиной Эдной. А что мне оставалось?

–  Блестящая идея, - согласился О'Малли, - но у вас будут большие неприятности, мистер Кортленд, если об этом узнает полиция.

–  Черта с два она узнает, - сказал Уильямс.
– Если это не его сестра, полиция его больше не увидит.

–  А как ты собираешься установить, его это сестра или нет?
– поинтересовался Крейн.

–  Ну, уж это твоя забота, - Уильямс прищурил левый глаз, - ты ведь у нас мистер Разумник!

–  Между прочим, я не уверен, что это Кэт, - сказал Кортленд.
– Знаете, я ездил в отель, где она остановилась, смотрел ее вещи. Этот капитан…

–  Грейди, - подсказал Крейн.

–  Да, Грейди, он отвез меня туда. Сначала мы никак не могли попасть в ее комнату, видно, забрался какой-то воришка, и полиции пришлось ломать дверь.
– Кэт такое не носит. На всем лейба "Маршалл Филдз", а Кэт одевалась у "Сакса". Кроме того, вещей очень мало, а Кэт берет с собой в дорогу целый сундук.

–  Слушайте, - сказал Крейн, - ведь у вас должна быть ее фотография.

Кортленд вынул изящный сафьяновый бумажник:

–  Она у меня здесь. Несколько лет назад она снялась для паспорта. Конечно, дома есть большие портреты.

На фотографии была запечатлена пухленькая мордашка девятнадцатилетней блондинки с вытаращенными глазами. Снимали на белом заднике и при чересчур ярком свете, поэтому нос и подбородок не получились. В прямых волосах торчала гребенка. Кортленд сказал:

–  Снимку почти четыре года. Ну, и вы знаете качество фотографий для паспорта. Во всяком случае…

–  По-моему, барышня из морга не похожа на эту, - сказал Крейн.
– У вашей сестры более полное лицо.

–  Кэт была толстушкой, но годам к девятнадцати стала терять в весе. Я еще подшучивал над ней, не соблюдает ли она диету. Как вы полагаете, это может быть она, если сделать скидку на разницу в весе и возрасте?

–  Весьма возможно, - Крейн сел на кровать рядом с Уильямсом.
– Весьма возможно, но в таком случае она здорово изменилась. Чертовски изменилась, - он посмотрел в потолок.
– По-моему, на фотографиях все хорошенькие блондинки одинаковы, особенно, если сделать скидку на вес и возраст.

О'Малли сидел у письменного стола.

–  Может быть, вы сумеете организовать, чтобы один из портретов вашей сестры прислали сюда?
– спросил он.
– Было бы неплохо, Билли, - он повернулся к Крейну, - показать его в отеле, где ее видели живой.

–  Ну, разумеется, - лицо Кортленда оживилось.
– Дам телеграмму матушке, и она вышлет портрет, - он взлохматил себе волосы.
– Вы не можете представить, как все это неприятно. Эта неопределенность. Я никак не могу отделаться от мысли, что это не Кэт. Это самоубийство, похищение трупа, эти платья… Я в полной растерянности. Но с другой стороны, после ссоры с матерью последние два года Кэт не жила дома. Мы совсем не знаем, как она жила все это время.

Крейн приподнялся на локтях:

–  У нее не могло быть финансовых затруднений? Мамаша не прижимала ее с деньгами?

–  О, боже, конечно, нет. Мать никак не могла ущемить ее интересы в этом смысле, - он рассмеялся.
– Мы все, в том числе и мама, получаем равный доход, - он улыбнулся.
– Воображаю, что было бы, если бы семейным кошельком заведовала матушка. Все пошло бы на содержание знаменитых теноров. Или теософскую часовенку, величиной с Эмпайр Стейт Билдинг.

–  Может быть, вы укажите нам сумму, которую получала ваша сестра?

–  Пожалуйста, если это может вам помочь.
– Кортленд сидел на краешке стула, сунув руки в карманы.
– До замужества она должна получать полторы тысячи в месяц.

–  А потом?

–  Потом треть всего.

–  Да, полторы штуки, - Док Уильямс улыбнулся.

–  А кто распоряжается состоянием?
– спросил Крейн.

–  Отец назначил главным опекуном дядю Стая…

–  Дядю Стая?
– переспросил Крейн.

–  Это наш клиент, - напомнил Док Уильямс. О'Малли уточнил:

–  Стайвессант Кортленд.

–  Извините, мистер Кортленд, - сказал Крейн, - продолжайте.

–  Но должен сказать, что деталями занимался я.

Крейн почесал правое ухо.

–  Значит, вы были в курсе финансовых дел вашей сестры?

–  Я регулярно переводил эту сумму на ее текущий счет в Ганноверском банке, несмотря на то, что примерно шесть месяцев назад она перестала брать с него деньги.

–  Это случилось после ссоры?
– спросил Крейн.

–  Они поссорились два года назад, - напомнил Кортленд.

–  Ах, да, - Крейн смежил ресницы.
– Было бы неплохо, если бы вы подробно, в хронологическом порядке рассказали о ссоре; и чем занималась ваша сестра потом?

Кортленд откинулся на спинку стула:

–  Все началось после того, как Кэт вернулась из Франции, после годичной учебы в какой-то школе в Туре. Матушке не понравилась компания, в которой пропадала Кэт, не нравились ее прогулки в Гринидж-Вилидж, не нравилось, что Кэт начала пить. Наконец, в одно прекрасное утро, после того, как мать, прождав Кэт до шести утра, устроила ей грандиозный скандал, Кэт собрала чемодан. Матушка продолжала неистовствовать. Особые страсти разгорелись вокруг паренька в блузе. Такие вельветовые блузы носили во времена Оскара Уайльда. Он заявился вместе с Кэт, матушка на него накричала, и тогда он, спрятавшись за сестру, попросил его не бить, и залился слезами. Мать сказала, чтобы Кэт убиралась, что не желает ее видеть, Кэт сказала: "И не увидишь…" Я раз семь или восемь встречался с ней после этого на 55 улице. По-моему последний раз мы виделись в Коттон-клубе в Гарлеме, месяцев пять назад. Это было часов в 5 утра. Она сидела совершенно одна - сказала, что у нее назначено свидание.