Часы
Шрифт:
«Дорогой сэр, мне кажется, что этот человек очень похож на двоюродного брата моего мужа. Джон живет в Южной Африке, но, может, уже вернулся. Правда, раньше он всегда носил усы, но ведь он мог их сбрить».
«Уважаемый сэр, человека с фотографии в газете я видел вчера в вагоне метро. Тогда я подумал, что с ним что-то не так».
— И конечно же, тут полным-полно дам, которые признают в нем своего мужа. Похоже, женщины понятия не имеют, как выглядят их мужья. А здесь вот — письма мамаш, которые не видели своих сыновей лет по двадцать и теперь воспылали надеждой.
А
«С собой много денег. Видели вместе с рыжеволосой вдовой». Почти наверняка сбежал.
Следующий: «Профессор Харгрейвз, в прошлый вторник ждали на лекции. Не появился и не прислал телеграмму».
Не похоже, что этот профессор всерьез заинтересовал Хардкасла.
— Скорей всего, перепутал недели, — сказал он. — Возможно, он даже хотел сказать экономке, куда едет, да позабыл. И такого выше головы.
На столе у Хардкасла зазвонил телефон. Он поднял трубку.
— Да?.. Что?.. Кто нашел? Вы записали имя?.. Понятно. Давайте. — Он положил трубку на рычаг. Когда он снова повернулся ко мне, лицо его изменилось. Оно стало твердым, почти суровым.
— На Полумесяце в телефонной будке найдена мертвая девушка, — сказал он.
— Мертвая? — Я уставился на него. — Как…
— Задушили. Собственным шарфом!
Мне вдруг стало холодно.
— Кто? Не…
Хардкасл окинул меня холодным, оценивающим взглядом. Мне этот взгляд не понравился.
— Нет, не она, — сказал он, — если ты испугался этого. Полицейский вроде бы узнал ее. Говорит, что эта девица работала в одной конторе с Шейлой Вебб. Зовут Эдна Брент.
— Кто ее обнаружил? Констебль?
— Мисс Вотерхауз, хозяйка дома номер восемнадцать. Кажется, что-то у нее случилось с телефоном, она вышла позвонить из автомата и увидела там в углу скорчившуюся девушку.
Открылась дверь, и полицейский констебль сказал:
— Звонил доктор Ригг, сэр, он уже выехал. Будет ждать вас на Полумесяце.
Глава 17
Прошел час с небольшим, и инспектор уголовной полиции Хардкасл, усевшись за свой стол, с облегчением пододвинул к себе чашку с казенным чаем. Лицо его все еще хранило холодное, жесткое выражение.
— Прошу прощения, сэр. С вами хочет поговорить Пирс.
Инспектор поднял голову.
— Пирс? Хорошо. Пусть войдет.
Молодой констебль вошел в кабинет, явно нервничая.
— Прошу прощения, сэр. Я подумал, что должен все вам рассказать.
— Что рассказать?
— После слушания, сэр, я стоял на посту у входа. Эта девушка — та, что убили… Я говорил с ней… Она подошла сама…
— Говорили? Вот как? И что же она сказала?
— Она хотела вам что-то сообщить, сэр. Хардкасл выпрямился, тотчас насторожившись.
— Хотела сообщить? Что именно она сказала?
— Ничего особенного, сэр. Мне очень жаль, сэр, я был обязан придумать что-нибудь. Я спросил, не хочет ли она передать, что нужно, через меня, или, может быть, ей удобней подойти попоздней к вам в участок. Видите ли, в тот момент вы разговаривали с констеблем и с коронером, и я решил…
— Ч-черт! — выдохнул Хардкасл. — Вы что, не могли попросить ее подождать, пока
я не закончу?— Простите, сэр. — Юноша покраснел. — Конечно, так и нужно было сделать, но я не сообразил. Я ведь не знал, что это важно. Думаю, она — тоже Ее просто что-то немного беспокоило.
— Беспокоило, — сказал Хардкасл. С минуту он сидел молча, перебирая в уме факты. Это та самая девушка, которую он встретил по дороге к дому миссис Лоутон, та, что хотела увидеться с Шейлой Вебб. Она узнала его и на мгновение заколебалась, не решаясь окликнуть. Что-то было у нее на уме. Вот именно. Что-то было. Занятый мыслями о Шейле, он проморгал что-то очень важное. Что-то ее беспокоило. Что? Теперь, может быть, никто уже этого не узнает.
— Продолжайте, Пирс, — сказал он, — рассказывайте все, что только вспомните. — И, потому что был человеком справедливым, мягко добавил:
— Вы ведь не знали, насколько это важно.
Он отдавал себе отчет в том, что не очень-то хорошо изливать свой гнев и досаду на голову этого проштрафившегося мальчишки. Да и откуда тот мог знать! Его учили блюсти порядок и следить, чтобы под ногами начальства не путался кто попало. Если бы Эдна сказала, что у нее что-то важное или срочное, тогда другое дело. Но вряд ли она решилась бы, подумал Хардкасл, припомнив свое первое от нее впечатление еще в конторе, — не тот человек. Тугодумша. И, вероятно, сама не верила в свои умственные способности.
— Пирс, не могли бы вы в точности припомнить, как и что она говорила? — попросил он.
Пирс взглянул на него с благодарностью.
— Конечно, сэр. Она подошла ко мне, когда все расходились. С минуту она постояла в нерешительности, оглядываясь, будто кого-то искала. Думаю, что не вас, сэр. Кого-то другого. Потом подошла ко мне и спросила, нельзя ли ей поговорить с офицером полиции, тем самым, что давал показания. А я, как я уже говорил, увидел, что вы заняты разговором со старшим констеблем, и сказал, что сейчас у вас очень много работы и что она может или передать через меня, или попозже зайти в участок. Она, кажется, сказала, что именно так и сделает. А я сказал, что если у нее что-нибудь важное…
— Ну?! — Хардкасл подался вперед.
— Она ответила, что ничего особенного. Просто ей непонятно, как так могло получиться и почему она так сказала.
— «Как так могло получиться, почему она так сказала», — повторил Хардкасл.
— Да, но я не уверен, что передаю слово в слово. Возможно, то звучало вроде: «Но этого быть не могло. Почему же она так сказала?» Она хмурилась, выглядела озадаченной. Но когда я ее спросил, сказала, что это не имеет значения.
Не имеет значения, сказала девушка. Та самая девушка, которую через пару часов нашли мертвой в телефонной будке…
— Рядом с вами во время разговора никто не стоял? — спросил он.
— Сэр, там было полно народу, вы же знаете, все расходились. На слушаниях всегда много людей. А об этом убийстве печать подняла такой шум, склоняют его так и эдак.
— И вы никого не запомнили из тех, кто стоял рядом с вами или проходил мимо, кого-нибудь из свидетелей, например?
— Боюсь, что нет, сэр.
— Ладно, — сказал инспектор, — ничего не поделаешь. Ладно, Пирс, если потом что-нибудь вспомните, немедленно мне сообщите.