Человек без собаки

— И правильно, суперснют [52] ! А я разрублю его на куски и сохраню для тебя в морозильнике.

Не хотелось бы слышать такое от женщины, старомодно подумал Гуннар Барбаротти, но промолчал.

Домой он явился только в половине одиннадцатого вечера и в кухне обнаружил Сару с французом. Его зовут Ян, он был на Нордкапе и возвращается в Париж, поведала Сара. Они путешествуют в переделанном старом микроавтобусе «фольксваген» — четверо ребят из Парижа. Познакомились в открытом кафе у отеля. Она там сидела с подружками и пригласила Яна на чашку кофе, потому что он показался ей симпатичным.

52

Снют — ироническое прозвище полицейских (ср. коп, мент и т. д.)

После тринадцати часов работы Гуннар, у которого к тому же в запасе было не больше полусотни французских слов, с трудом выдавил «бон суар» и попытался улыбнуться юному Адонису. Сара заметила его смущение, но на помощь не пришла. Наоборот.

— Тебе звонила женщина, — сказала она.

— Женщина?

— Да. Ее зовут Марианн. Говорит, твоя знакомая из Хельсингборга. Голос приятный. Ты, должно быть, забыл про нее рассказать.

— Нет… ну да, может быть…

— Я сказала, ты на работе. Она, может быть, еще позвонит.

Француз что-то сказал, Гуннар не понял что, и Сара засмеялась. Гуннар неуверенно произнес: «Салю!» — и вышел из кухни.

Если он через полчаса не уйдет, я его выкину, решил он, стоя под душем. Тоже мне, явился со своими французскими штучками.

Марианн и в самом деле позвонила. Извинилась, что поздно — ничего, ничего, я еще не ложился, сказал Гуннар, хотя только что забрался в постель.

— Я тебя видела по ТВ. Ты был такой красивый, что мне сразу захотелось к тебе. И знаешь, ты выглядел очень умным. Как тебе это удается? И вообще, как ты?

Гуннар Барбаротти проглотил слюну. Ему привиделись теплая средиземноморская ночь с усыпанным крупными звездами небом, терраса с матрасом на полу, стакан узы, черные матовые оливки и сидящая на нем верхом голая женщина с ритмично покачивающейся грудью… о боже!

— Хорошо, — не сразу ответил он. — А ты?

— Тоже хорошо. Но скучаю… я уже это сказала.

Они договорились, что не будут друг другу звонить месяц. Не прошло и двух недель.

Но напомнить об этом было бы чистейшей воды занудством. Эва Бакман уже назвала его занудой.

— И я бы не прочь тебя повидать, — услышал он свой собственный голос. — Хотя сейчас работы по горло.

— Вполне могу понять, — сказала она. — Я только хотела пожелать тебе доброй ночи. И заодно напомнить о своем существовании.

— А что напоминать-то… я и так помню, — поэтично сформулировал Гуннар Барбаротти.

— Так что ты не будешь возражать, если я позвоню в субботу и мы договоримся о встрече?

— Даже не подумаю, — заверил Гуннар. — Спокойной ночи, Марианн.

Часа полтора он не мог заснуть. Француз, судя по тишине в кухне, ушел, но Гуннар опасался, не последовала ли за ним и Сара. Но встать и проверить не решался. Последние двадцать минут в квартире стояла полная тишина, но он не слышал и хлопка входной двери. Он представил, что как раз в эту минуту его дочь отдает свою девственность этому смазливому французу.

Нет, это было выше его сил. Конечно, Саре уже восемнадцать. Его собственный сексуальный дебют состоялся в шестнадцать лет… Неважно, ей еще рано.

А с другой стороны, каким ударом для нее будет, если он сунет нос в ее спальню, а она там лежит совершенно голая в объятиях француза… Идиот, обругал он себя. Я примитивен, как самец гориллы, и набит предрассудками. Кто я такой, чтобы лезть в ее жизнь? Только что пускал слюнки и представлял, как на мне скачет голая женщина. И даже если Сара… и что? Это совершенно нормально.

Конский хвост! У него конский хвост, у этого Яна! Если и было что-то, что Гуннар Барбаротти ненавидел от всей души, так это конские хвосты у мужчин. Это как…

Кончай нести чепуху, сказал внутренний голос. Ты просто ревнивая наседка. Не смей соваться в жизнь совершеннолетней дочери.

Этот внутренний диспут продолжался бы бесконечно, если бы он внезапно не услышал щелчок замка на входной двери. Он сел в постели и прислушался. Пришла Сара. Одна? Он пытался расшифровать каждый звук.

Да, похоже, одна.

Замечательно. Сара проводила своего француза и немного с ним прошлась. Они расстались у их мини-автобуса, и она разрешила ему поцеловать себя в щечку. Пообещали звонить друг другу. Писать мейлы. А завтра французы уже проедут Данию и встанут на немецкий автобан. Отлично!

Гуннар Барбаротти посмотрел на часы. Без двадцати час. Теперь я сделаю вот что: лягу на спину, сложу руки на пузе и буду думать о деле Джейн Альмгрен, пока не усну.

«Пока не усну» продолжалось еще сорок пять минут, и, когда он и в самом деле уснул, количество вопросительных знаков не уменьшилось. Но он, по крайней мере, привел их в какую-то систему.

И сосчитал. Четыре штуки — больших, жирных, статных. Еще штук сто поменьше, так всегда бывает, но больших — четыре.

Вопрос первый — как и чем были связаны Джейн Альмгрен и Роберт Германссон? Прошло уже больше суток после жуткого открытия Линды Эрикссон, но никаких общих звеньев найти не удалось.

Если они вообще были. Может быть, все проще — встретились ночью в городе, Джейн заманила его к себе, прикончила и разрубила на куски. Такая версия была довольно естественной, и Гуннар знал, что Эва Бакман в глубине души так и думает. Да, конечно, Джейн Альмгрен жила в Чимлинге много лет назад, когда Роберт Германссон еще не вылетел из родительского гнезда. Но они ходили в разные школы, к тому же Роберт был на два года старше. Ни один из опрошенных не мог указать на какую-то связь между Джейн и Робертом.

А может быть… За окном начался дождь. Он лежал и прислушивался к его беспорядочному бормотанию. А может быть, она просто-напросто опознала в нем персонажа с острова Ко Фук и он показался ей настолько отвратительным, что она решила его уничтожить?

Если она вообще выбирала жертву. Если это все не было чистой случайностью — Роберт случайно попался ей на пути. Нельзя забывать, что Джейн была ненормальной.

Ладно. Еще один большой вопрос: кто второй? Есть ли связь между вторым и Робертом Германссоном? Между вторым и Джейн? И когда он погиб? Роберт, скорее всего, закончил свой земной путь 20 декабря или чуть позже — а его товарищ по несчастью? Как долго он пролежал в морозильнике? Ответ на вопрос потребует нескольких дней, но в конце концов они это узнают.

Наркоман? Неужели Роберт докатился и до этого? В эту версию Барбаротти не верил. Ничто не указывало, что Роберт злоупотреблял наркотиками, а они уже больше полугода копаются в его жизни. Что-нибудь да выплыло бы. Вряд ли они могли пропустить, такие вещи обычно проясняются сразу.

И вообще, есть ли смысл искать какие-то связи между двумя обитателями морозильной камеры?..

О'кей, вопрос номер три. Гуннар Барбаротти всю жизнь любил составлять списки; в юности его блокноты были переполнены реестрами игроков шведской футбольной лиги, итальянских городов, космонавтов, африканских животных, самых высоких зданий мира, жертв политических убийств… итак, вопрос номер три: почему?