Человек из зеркала

Холодно на улице, моросит мелкий колючий дождик, темно уже, но Степан Степанович не торопился ехать в отдел, в свой теплый и светлый кабинет. Операция продолжалась, и он обязан руководить ею лично.

– Товарищ подполковник! – послышался голос Шульгина.

Он только что вернулся из городской больницы и, судя по выражению глаз, рвался в бой. Тем более что работы было полно. Нужно походить по домам, по дворам, опросить людей. Сейчас каждый опер на счету.

– Ну что там интересного узнал?

– Да как-то мутно все, – легонько ущипнув себя за кончик носа, сказал Шульгин.

– Что – все?

– Колодин говорит, что они Чупракова охраняли. Ну, вроде второго круга охраны. Первый круг в непосредственной близости от объекта, второй на расстоянии, отслеживает обстановку, все такое…

– Второй круг? А у Чупракова что, первый круг был? – хмыкнул Круча.

– Так и я о том же! Столько там у Чупракова телохранителей было? Кот наплакал. Во втором круге и то людей больше было.

– Сколько?

– Ну, экипаж Колодина. И еще один экипаж как минимум был. Он проболтался, что был, потом юлить начал… Я так понимаю, Чупракова пасли серьезно. Киллеров отслеживали. Но при этом почти не охраняли. И ведь киллеров почти взяли. Попались, можно сказать, киллеры…

– Ну, не попались, но, в общем, да, сработала страховка.

– Да нет, не страховка это была. Мне почему-то кажется, что Чупраков приманкой был. Если киллер был щукой, то он – живцом.

– Все может быть, – в раздумье кивнул Круча.

Говорила ведь ему Диана о непростых отношениях Чупракова со своим замом. Может, Рагулин действительно вел по отношению к своему боссу какую-то непонятную игру. Воспользовался его слабостью, отстранил от дел, даже банковский счет блокировал. Но зачем Рагулину отслеживать киллеров, если он заинтересован в гибели Чупракова? А может, есть какая-то третья сила, которая оберегала Чупракова от Рагулина? Но почему тогда эта сила не обеспечила его надежной охраной?

– Я говорил с Колодиным, – продолжал Шульгин. – Он назвал телохранителей Чупракова тупыми.

– Ну, что-то в этом есть.

– Я спросил, почему тупых телохранителей к нему приставили, так он отвечать отказался. Сказал, что плохо ему, врача позвал. В общем, ушел от вопроса.

– Действительно, а почему к Чупракову тупых телохранителей приставили?

– Вот и я спрашиваю, зачем… И куда Жулей делся?

– Жулей? Водитель Чупракова?

– Да, тот, который до амнезии у него был. Почему он вдруг исчез?

– Уволить его могли. За профнепригодность. Чупракова же избили. Он всех своих телохранителей уволил.

– А может, не уволил, может, их просто от Чупракова убрали?

– Зачем?

– Да пока не знаю. Засела в голове заноза, колется, а как вытащить ее, пока не знаю. Колодин Жулея знает, – многозначительно протянул Шульгин.

Степан Круча хорошо понимал то состояние, в котором находился Дима, когда в поисках ответа на мучающий вопрос начинаешь взывать к самому себе. В таких случаях нужен мозговой штурм.

– Ну, знает он Жулея, и что?

– Вот и я думаю, что здесь такого?

Шульгин легонько коснулся пальцами своей макушки, поскреб по ней ногтями и вдруг принялся чесаться с таким ожесточением, как будто хотел докопаться до мозга. Круча уже собрался остановить его, когда он сам отнял руку от головы.

– Может, телохранители Чупракова – это одна компания, а Колодин с Жулеем – другая? – предположил Степан Степаныч.

– Есть такая мысль, – кивнул Шульгин. – Только смысла не вижу.

– И я не вижу. Но есть факты. Колодин знал, что мы взяли киллера, а Чупракову об этом не сказал. Не знал Чупраков и про то, что мы Голованова взяли. И про Курьянова не знал.

Круча не брался утверждать, что именно так все и было, но ему нужно было подбросить дровишек в костер, в котором должна была сгореть заноза, преграждавшая путь к истине.

– А почему не знал? – ухватился за подсказку Шульгин. – Почему ему не сказали?

– Чтобы не расслаблялся.

– Возможно. Ведь Колодин знал, что на Чупракова продолжается охота. Поэтому они следили за ним. А Чупракову не сказали про Курьянова, чтобы он не расслаблялся. Опять нестыковка.

– Что такое?

– Если его использовали на живца, то надо было держать его в расслабленном состоянии, чтобы он ничего не боялся.

– Если он настоящий Чупраков, то да.

– Что значит – настоящий? – встрепенулся Шульгин.

– Был Чупраков до амнезии, а был Чупраков после нее. И как сказал один товарищ, это две большие разницы.

– Кто сказал?

– Сафрон сказал. Он был у него в больнице, говорил с ним.

– И сделал вывод, что Чупраков «до» и Чупраков «после» – две большие разницы, – в раздумье проговорил капитан.

– Ну, может, и не очень большие.

– Но разницы… И все потому, что Чупракова ударили по голове и вышибли память… А был ли мальчик?

– В смысле?

– Ну, мы же не нашли женщину, к которой он ездил на Радищева?

– Не нашли. Но может, он не к женщине ездил. Может, там была деловая встреча?

– На деловую встречу охрану большую берут, а с Чупраковым только один охранник был, не считая водителя.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Да есть одна мысль! – Взгляд у Шульгина разгорелся, да и его самого распирало от рабочего пара. На всех оборотах заработал его внутренний механизм, которому, казалось, надо было срочно найти применение, чтобы Дима вдруг не лопнул от переизбытка энергии.

– Есть у меня одна мысль, – повторил он. – Или даже две. Я понимаю, киллеров надо искать. Но мне бы с телохранителем встретиться, ну, который вместе с Чупраковым пострадал, ну, когда его битой ударили.

– Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас. А то вдруг перегорю. Слишком уж нелепой кажется мысль, чтобы всерьез к ней относиться.

– Что за мысль?

– Потом! Потом! Ну так что, я пойду? Или все-таки меня к розыску подключите?

– Да мы уж как-нибудь без тебя здесь обойдемся, – усмехнулся Круча. – Езжай к охраннику, если боишься перегореть…

Бывает такое состояние, когда в мыслях сплошной ералаш, но есть предчувствие, что из этого хаоса возникнет вселенная. Но для такого предчувствия нужна хотя бы маленькая частица светлого разума, и Круча надеялся, что у Шульгина она есть…