Человек, который замедлял и ускорял время

– Да как он мог?

– А еще написал, что... ты от него ушла и... мы с тобой... ну, понимаешь?.. А он хотел заставить тебя вернуться.

Зойка вдруг расхохоталась:

– Очумел совсем. Что за дурак!

Тимофей удивленно взглянул на нее. После двухчасовых разговоров в месткоме все это совсем не казалось ему смешным.

– Значит, справку взял из поликлиники, - сказала Зойка, становясь вдруг серьезной.
– Что ж, и я могу справку взять...
– она закусила губы и умолкла.

– Какую справку?
– не понял Тимофей.

– А вот увидишь... И возьму, если они не оставят тебя в покое... Так что не беспокойся, Тим, все будет хорошо... Ну, пока... Я сегодня остаюсь работать.

И она убежала наверх.

Тимофей махнул рукой и пошел одеваться.

* * *

В покое их, однако, не оставили...

Уже на следующий день вокруг них сомкнулось кольцо отчуждения. В отделе многозначительно переглядывались, посматривали на Тимофея и Зойку с усмешками, шептались, но сразу умолкали, как только кто-то из них оказывался близко. Зойкины подружки-чертежницы старательно избегали ее удивленных взглядов, отвечали односложно, сами не заговаривали с ней. Зойка обиделась и расстроилась, даже всплакнула в обеденный перерыв, а Тимофей еще больше замкнулся и совсем перестал отзываться. Зойке с трудом удалось вытянуть из него несколько слов.

Жора появился в отделе через два дня. Он пришел с палкой, прихрамывал, страдальчески кривился, шея была замотана теплым шарфом. К удивлению многих, на лице у Жоры не было ни кровоподтеков, ни ссадин. Только нос был красный и распух. Впрочем, скоро все догадались, что это от насморка. Жора часто и громко чихал... Тимофея и Зойку он демонстративно не заметил. Разумеется, они ответили тем же. Со всеми остальными сотрудниками и особенно с сотрудницами отдела Жора был очень сердечен. Он по очереди обошел всех и подолгу каждому что-то тихо рассказывал. И все сокрушенно качали головами и осуждающе поглядывали в сторону Тимофея и Зойки.

Бесконечные разговоры так и не позволили Жоре до перерыва взяться за работу. После обеденного перерыва начальник отдела осторожно поинтересовался у Жоры, по какое число у него бюллетень. Жора чихнул и небрежно объяснил, что от бюллетеня отказался, поэтому можно считать, что он уже на работе.

– Ну, тогда давай...
– сказал начальник.

– Да, да, - пообещал Жора и ушел в местком.

В месткоме он пробыл долго, а когда возвратился, туда вызвали Зойку. Она вернулась довольно быстро, раскрасневшаяся и очень возбужденная, бросила странный взгляд на Жору и издали от своего стола усмехнулась Тимофею. Смысла этой улыбки Тимофей не понял. В кармане у него лежал полученный утром вызов в милицию, и Тимофей весь день гадал - приглашают ли его в связи с задержанными бандитами или уже сработало заявление Жоры. Чтобы успеть к назначенному часу, Тимофею опять пришлось отпрашиваться у начальника. Он показал вызов. Начальник вздохнул, покачал головой и поинтересовался, как у Тимофея с работой; чертежи были срочные...

Тимофей заверил, что завтра к перерыву все кончит.

Начальник почесал за ухом и ни к селу ни к городу неожиданно сказал:

– И чего было с ним связываться?.. Дерьмо ведь на палочке, - и вопросительно посмотрел на Тимофея.

– Чего, чего?
– не понял Тимофей.

– А, ничего, - махнул рукой начальник.
– Это я так... Лирика... Идите, а то опоздаете.

В управлении милиции он попал к тому самому лысому капитану в очках... Если у Тимофея еще и оставались какие-то сомнения, то при виде непроницаемо торжествующего взгляда капитана они мгновенно исчезли.

– Присядем, гражданин Иванов, - сказал капитан тоном, который не обещал ничего хорошего.

Тимофей весь похолодел и присел.

Капитан раскрыл папку, извлек оттуда лист бумаги и принялся внимательно перечитывать его. Время от времени он поднимал голову и испытующе смотрел на Тимофея.

Наконец он кончил читать, отложил бумагу, откинулся в кресле, скрестил руки на груди, прищурился под очками и сказал:

– Как же это вы, гражданин Иванов? Рукоприкладство в общественном месте... Нанесение телесных повреждений и еще после того, как вы у бедного парня девушку отбили. Вы что же, для этого тренировались?

Тимофей промолчал.

– Вы поняли, по какому делу я вас вызвал?

Тимофей молча кивнул.

– Хулиганские действия, попытка покушения на жизнь. Это уголовное преступление: статья...

Капитан задумался, под какую статью лучше всего подвести Тимофея.

– Не было ничего такого, товарищ капитан, - устало сказал Тимофей.
– Написать можно что угодно... А свидетели?

– К заявлению потерпевшего медицинское заключение приложено, - перебил капитан.
– Вот оно.
– И он показал Тимофею синий листок-анкету, густо исписанный мелким корявым почерком, со штампом и печатями.

– Все равно не было, - повторил Тимофей.
– По-другому было... Я его только окунул в бассейн у "Хрустальной струи". Разве там можно человека утопить?

– Человека можно в любой луже утопить, - назидательно сказал капитан.
– Были случаи.

– Так ведь свидетель есть, - настаивал Тимофей.
– Она все видела.

– Вы имеете в виду гражданку Несерчаеву?
– уточнил капитан.

– Ее...

– Ну, видите ли, она лицо заинтересованное и не может рассматриваться в качестве беспристрастного свидетеля.

– В чем она заинтересована?

– Это вы оставьте, Иванов. Мне ведь все известно.

– Клевета, товарищ капитан. По-другому было.

– Что именно по-другому? Я вам заявления потерпевшего еще не показывал.

– А я его знаю. Он такое заявление в местком подал... Меня уже вызывали и...

– Что "и"?

– Заявление показали... Ругали... Грозили... Он в заявлении написал, чтобы меня судили и исключили из профсоюза.

– Вот что, - сказал капитан.
– Значит, в местком тоже... Ну, судить вас или нет, это мы будем решать... Посмотрим...

– Так за что судить-то, товарищ капитан?

– А вот за это самое, - капитан постучал пальцем по заявлению Жоры.
– Кстати, Иванов, почему у вас физиономия в синяках? Еще с кем-нибудь подрались?

– Это он, - сказал Тимофей.

– Кто он?

– Он, - Тимофей указал на заявление Жоры.

Капитан явно удивился:

– И вы позволили?.. Между прочим, у него на лице синяков я не заметил.

– А откуда им взяться? Я ему ничего не успел сделать.

– Не успели? Как не успели?

– Очень просто... У него руки длинные.

– А эти ваши "приемы"?

– Я их не применял... Забыл про них...

– Чудеса рассказываете... А бассейн?

– Так это уже после было, товарищ капитан. Я упал, и он меня ногами стал бить. Ну, и тут я вспомнил... про приемы... И купнул его в бассейне. Он сразу вылез, но больше драться не стал... Убежал...

– Еще бы, - сказал капитан и почему-то поежился..

– А больше ничего не было, - заверил Тимофей и осторожно потрогал кончиком языка свою разбитую губу, которая опять начала кровоточить.