Человек находит себя
Шрифт:
Шпульников долго относился к этому благосклонно. Однако после того как ему влетело на совещании у директора, спохватился. От Нюрки Бокова и его приятелей нужно было избавляться любой ценой. Но как?
Тогда и состоялся ночной и совершенно секретный разговор с Костылевым. Шпульников пришел к нему домой в сумерках с заметно оттопыренными карманами, а ушел за полночь, стараясь держаться поближе к стенам и заборам, обнимал попадавшиеся на пути столбы и подолгу размышлял перед каждой канавой.
4
Появление
— Боков. Мне сегодня какая работа будет, позвольте узнать?
— А вы откуда появились? — недоумевая, спросила Таня. — У меня тут девушки работают.
— Девок черти с маргарином съели, — с деланным огорчением ответил Боков и развел руками. — Ну, а мы здесь по распоряжению начальства. Закон и точка! Знакомьтесь! — театральным жестом он указал на двух остальных парней и вытащил из кармана записку.
«По производственным соображениям в вашу смену переводятся фрезеровщики: Боков Юрий, Рябов Михаил, Зуев Николай. Станочницы… переведены в смену мастера Шпульникова». Внизу была подпись Костылева.
— Что за производственные соображения? — возмутилась Таня.
— Начальство больше знает, — пожал плечами Боков. — Так чего мне фрезеровать?
Разыскивать Костылева было бесполезно. Смена уже началась, и отправить парней обратно значило «завалить» задание….
— Будете фрезеровать спинку к стулу, — сказала Таня.
Боков оттопырил губу и свистнул:
— Не выйдет номер.
— Это почему?
— Заработок на этой детали плевый, — пояснил он. — Я чего — уборщица вам, что ли? Давайте щиты или заднюю ножку к стулу. Обеспечивайте мне материальную заинтересованность. Закон и точка!
— Вот что, товарищ Боков, — раздельно и спокойно проговорила Таня. — Или принимайтесь за дело, или уходите. Вот вам и точка и закон. Поняли?
Решительно опустив сжатые кулаки в карманчики халата, так, что он натянулся на плечах, Таня ушла к шипорезу. К Бокову подплыли приятели.
— Ну как, Нюрка? Чего она поет? — спросил Мишка Рябов, коренастый парень со смуглым лицом и огромным черным чубом, застилавшим весь лоб.
— Чего, чего, — передразнил Нюрка. — Поет натурально, как по нотам. Тоже мне инженерша! — Он сердито сплюнул и нехотя поплелся к своему фрезеру.
— Работы не дает, что ли? — поинтересовался третий из компании, Колька Зуев, худощавый и длинноносый, с маленькими свинцовыми глазками.
— Пес ее разберет, — недовольно отмахнулся Мишка, — жди вот теперь.
Ждать, однако, долго им не пришлось: работу получили все.
… А в середине смены к Тане подбежала Нюра Козырькова. Лицо ее было в красных пятнах, волосы растрепались,
повылезали из-под косынки.— Татьяна Григорьевна, что же это, а? — скороговоркой начала она. — Это зачем же, а? Зачем в смену-то нашу этих обормотов сунули, а? Там с ними намаялись досыта, так нам теперь надо, да?
— Что случилось, Нюра? Расскажи толком, помедленнее говори, — успокаивала ее Таня.
— Да то и случилось! Идемте скорее ко мне, гляньте, чего мне от них к шипорезу наволокли!
— Не принимай, если брак. А волноваться-то зачем? — втолковывала Таня, идя за Нюрой к ее станку.
— Как так зачем? — не успокаивалась та. Она оборачивалась на ходу, смешно взмахивала руками, все время заправляла под косынку волосы, которые тут же вылезали снова. — А на склад вы-то чего сдавать станете? Я сказала широкоротому, а он меня облаял всяко.
Добрая половина деталей, поданных к шипорезу от станков боковской тройки, действительно никуда не годилась.
— Что я, дура, что ли, дрова-то принимать? — не унималась Нюра. — Вы же сами меня учили, вот… — Торопясь и роняя на пол то эталон, то калибр, то тетрадочку с условиями обработки, она достала из шкафа все нужное. — Ну, глядите… Вот вам италон! Что, годится, да? Ага, вот! А размеры?.. А это вот еще чего?.. В условиях сказано: «Выхваты, отщепы и неровная обработка…» — читала Нюра.
Таня и так видела, что детали испорчены. Она сдержала улыбку, любуясь, как ревностно Нюра выполняла свои дополнительные и новые для нее обязанности контролера.
— Вот! И не буду зарезать! Я им сказала и италон в глаза сунула, и тетрадку вот эту, все, — горячилась Нюра.
– А Мишка Рябов мне италон в нос ткнул. А Боков говорит: «Плевал я на ваши порядки»… Вы еще не знаете, какой он вредный! А я все равно сказала: нет! И вот к вам пошла. Прими от них! А в получку только распишешься, и все! Что я, дура, что ли?
Таня привела к шипорезу всех троих. Боков покосился на эталоны, пренебрежительно сморщил нос и махнул рукой.
— У меня обработка законная.
Остальные двое настороженно молчали.
— Придется расплачиваться, Боков, — строго сказала Таня.
— Не нравится — браковщика ставьте, — заявил Нюрка. — А эта трещотка, — он кивнул на Козырькову, —мне не закон. Актов не подписываю, иду к главному инженеру.
— Дело ваше, — все так же спокойно сказала Таня, — но и работу я не запишу. После смены явитесь на десятиминутку.
На десятимииутку боковцы не пошли. Едва кончилась смена, они, как ни в чем не бывало, направились прочь из цеха. Таня окликнула. Никто даже не обернулся. Тогда, опередив их, она стала в дверях, загородила выход.
— А на десятимииутку за вас кто пойдет?
Боков стоял впереди своей свиты, подбоченясь, с наглыми светящимися, как у кота, глазами.
— Идите сейчас же, — повторила Таня, — не задерживайте людей.
Нюрка потянулся, широко зевнул и с ехидной вежливостью проговорил: