Человек-тело

Бедная моя, толстая девочка. Ты так и исчезла под знаком этой шутки. А может, и наоборот — богатая девочка. Исчезла не из того мира, где остался он — тот, кто бросил ее во имя другой, а сам еще жил в мире долго, жил припеваючи, с другой женщиной, моложе и милее, облизывая и обрызгивая ее. Если, конечно, были у Ленки какие-то мысли, а человек-тело — так себе, фантазия.

Ленка умерла в больнице, в реанимации, спустя четыре дня, о чем я узнал лишь от коммунальной активистки, которая пришла собирать деньги на венок от жильцов. Та почему-то была удивлена и озабочена тем, что я не ведал о скоротечной болезни и смерти соседки. Скорее, весь дом знал о нашей многолетней связи, они обсуждали нас, они мысленно представляли себе, как совокупляются эти два внушительных овоща, изрыгая на простыни семечки и сок.

Я так и не узнал, что означала запятая в ее речи и что такого хотела сообщить мне о моей первой жене ее бывшая подруга. Перелив суп в кастрюлю соседки, я поднялся к себе. Вскоре вернулась Вика, обвешенная гирляндами еды, как новогодняя елочка, и мы предались вечернему пиру, в то время как несчастная женщина семью этажами ниже поедала отраву, которую я, знаменитый грибник, написавший рассказ о грибах, собрал для нее в лесу. Вике я, между прочим, соврал, что суп вылил в мусоропровод.

2

Не знаю, какой из этих грибов оказался ядовитым. Были в нашей корзине сыроежки, зонтики, рядовки, поплавки. Несколько подберезовиков и белых. Переросшие осенние опята.

— Грибное отравление, — сообщила соседка-активистка.

Не думаю, что у Ленки были какие-либо грибы, кроме моих. Я залез в интернет и долго бродил по грибным сайтам, словно вновь по осеннему лесу. Бледную поганку, оказывается, как раз и путают с сыроежкой, поплавком или зонтиком. На одной из этих игривых фоток белый гриб возвышался над жалким оплеванным презервативом.

Я вдруг представил странного такого человека. Идет он по лесу, а в руке у него шприц. Видит гриб, нагибается и делает грибу укол. Ядовито ухмыляясь, идет дальше, любуясь осенними лучами в кронах елей. Очень ядовитый человек.

Я знал таких людей. Один мой одноклассник маниакально сыпал пакетики соли в пирожные, которые продавались в магазине на лотке. Мне был непонятен смысл его пакостничества. Он не мог видеть последствий своей идиотской шутки. Лишь в новые времена я понял, что такой человек далеко не уникален. Типичный характер хакера, который запускает вирус в сеть, и не важно ему выражение лиц тех людей, которым он испортил игру. И человек со шприцем отравы, колющий в лесу белые грибы, не представляется таким уж фантастическим. Я не люблю человечество как вид и имею на это вполне разумные основания. Что толку от каких-то хороших людей, если один ублюдок может отравить жизнь миллионам? Гитлер какой-нибудь или Горбачев. Это уже похуже мальчика, который колет отраву в грибы. Светлая, вечная тебе память, Леночка. Девочка, которая любила меня.

3

Удивительно. Неделю не раскрывал эту тетрадь. В моей жизни, оказывается, происходят события, словно в дешевом мягком триллере. Позвонил какой-то человек, настоятельно потребовал позвать меня к телефону, несмотря на то, что Вика отбрыкивалась, прилежно исполняя роль сердитого секретаря.

— Это из милиции! — громким шепотом сказала она, зажав ладонью рот трубке и округлив глаза.

Фамилия следователя была Пилипенко: он, видимо, прибыл с солнечной Украины, то есть, являлся гастарбайтером [2] . Впрочем, акцент этого человека был легкий, едва уловимый: возможно, следователь Пилипенко гастролировал в Москве уже не один десяток лет или даже с самого своего рождения.

2

Написание писателя, правильное.

Это был высокий худой парень лет тридцати пяти, единственной примечательной чертой его лица были круглые, как у Леннона, очки, которыми он пользовался, словно каким-то особенным оператором пространства: то снимет, то водрузит, то на лоб поднимет, то на нос опустит.

Я прекрасно понимал, по какому поводу вызван… Странное свойство моей натуры: я чувствую себя виноватым просто так, просто от того, что меня обвиняют. В детстве краснел, тупился и путался в таких случаях, а со стороны казалось, что я виновен и выдаю себя.

Было бы ужасным, если Лена скрыла происхождение грибов, сказала бы, например, что купила их на рынке. Это бы значило только одно: она поняла, что я зачем-то убил ее и решила покрыть убийцу. В самом деле — зачем? В чем мой мотив? Именно это я и решил взять за основу моей защиты… Впрочем, это только в классическом детективе имеет значение мотив. У всяческих там Марининых действуют маньяки и сумасшедшие. Для Марининых и Пилипенок не важно четкое, грамотно выстроенное доказательство. Я вдруг подумал, что вообще не выйду из этих стен. Будет подтвержден факт, что грибы принес я, и это все, что нужно для обвинения.

Следователь задал несколько общих вопросов о моей жизни вообще, я вдруг набрался наглости и перебил его, спросив, в чем конкретный повод этой беседы.

— Вы были в близких отношениях с госпожой Жиловой. Когда вы видели ее в последний раз?

Я рассказал. Было бы неправильным запираться. Я рассказал о том, что принес грибной суп, который хотел вылить.

— Это был несчастный случай, — сказал я. — Понятия не имею, каким образом ядовитый гриб оказался среди здоровых.

Следователь вскинул брови и глянул круглыми глазами из-под круглых очков.

— Гриб? Вы говорите — гриб? Да в организме этой женщины экспертиза обнаружила яды сразу трех токсичных грибов!

Он лизнул палец, пролистнул бумаги в папке и вытащил одну.

— Полюбуйтесь, — следователь протянул мне ее через стол.

Я накрыл бумагу ладонью.

— Лучше скажите, я не взял плюсовые очки.

Следователь пожал плечами.

— Пожалуйста. Бледная поганка — это то, что убило ее. Яд ничем нельзя нейтрализовать. Кроме него, в печени присутствовали токсины паутинника триумфального и мухомора вонючего.

— Вонючего? — глупо переспросил я.

— Вонючего, — серьезно сказал следователь, кивая с пальцем, прижатым к дужке очков и тем самым поправляя их. — Это научное название гриба. Каким образом можно так ошибиться, чтобы собрать сразу три ядовитых вида?

Я пожал плечами.

— Не было среди этих грибов ни бледной поганки, ни мухомора вонючего. Я неплохо разбираюсь в грибах.

— Но в организме они тем не менее были найдены.

Меня вдруг прошила простая и страшная мысль.

— Вы не рассматривали вероятности, — сказал я, — что покойная приняла весь этот комплекс ядов сама?

— Рассматривал. Но я не вижу никаких мотивов для самоубийства. Может быть, у тебя есть какие-то соображения?

— Стоп. Я не хочу переходить с вами на ты.

— А я всегда обращаюсь на ты к убийцам.

— Я не убийца. Поэтому давай-ка остаемся на вы, ладно?

Следователь опустил очки на нос и пристально посмотрел на меня поверх титановых колец, уже совсем не похожий на Леннона. Я спросил: