Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

— Эй, тебе чего? — резко спрашивает незадачливый кавалер, когда выходит из бара и видит около своего транспорта странную фигуру.

— Ты до Умсу? — спрашивает Ал, кивая на наклейку на контейнере, где кроме пункта назначения стоит и адресат: «Джейн Фостер». — Подвези меня?

— Нет, я сворачиваю за… — начинает он, но Шутер обрывает:

— Довези, куда сможешь, дальше я дойду пешком. Меня зовут Френсин.

— Ричард, — мужчина перекладывает сладости в другую руку и пожимает протянутую ладонь.

Снегоход проседает, когда Алиса садится, но Ричард ворчит о тяжелом контейнере и заводит машину. Скорость из-за тяжести небольшая, и они могут поговорить. Хотя, говорит в основном Ричард, расписывая красавицу Джейн, которая поселилась в фургончике около Умсу три месяца назад. Он не понимает, что такая женщина делает одна в их глухом краю и серьезно намерен жениться на ней, исправить сильно независимый характер и стать уважаемым человеком с кучей детишек. Алисе бы рассмеяться, спрашивая, знает ли Ричард, что у Джейн уже есть жених, но она понимает, что так далеко Джейн не отправилась бы. И если Умсу ближе к этой станции, что Джейн передают продукты и вещи, то значит и Тор должен здесь появляться. Но если Ричард соперничает с Тором, то либо он очень самоуверен, либо у Джейн и Тора что-то случилось.

— Ты не спрашивал, может, у неё есть кто-то «на материке»? — «Материком» условно называлась часть страны, находящаяся за Канадой. Гораздо раньше «материком» была Россия.

— Какой нормальный мужик отпустил бы свою жену одну в такую даль? Правильно — никакой. А по ней сразу видно, что мужик ей нужен. Нормальный мужик, как я.

Алиса поморщилась. Термин «нормальность» вообще был к ним неприменим, такими уж они были людьми. Вечный посттравматический синдром клеймом висел почти на каждом. Они застряли там, где им нет места, и в ближайшее время выхода не предвидится. Тор достаточно узнал о культуре и жизни землян, чтобы влиться в их общество, и теперь выделялся только ростом, но он все тот же Тор, который уважает стремление Джейн к науке, который не ставит свои потребности выше её, который любит её так сильно, что никогда не ограничит её свободу. Все, что считается нормальным, безусловно, всегда на поверку оказывается глубоко извращенным. Взять того же Ричарда. Для него «нормальный мужик» тот, кто держит свою женщину дома, ограничивая её четырьмя стенами и визжащими младенцами. Он стремится взять Джейн в жены только потому, что она женщина из далеких краёв, свежая кровь и новый элемент генофонда. Для людей вообще нормально сочетаться браком с тем, кто может предложить завидное положение в обществе. Люди убеждены в том, что доброта, отзывчивость, уважительное отношение к другим будут этими другими истолкованы как слабость, уязвимость и возможность легко им манипулировать, что напористая грубость в общении с другими людьми воспринимается как черта сильной личности.

Ричард резко останавливается. Их дорога очень узкая и проходит через густой лес, если поднять голову, то даже неба не видно, так плотно закрывают его кроны деревьев.

— Тут недалеко до Умсу, — неопределенно машет он рукой.

Шутер послушно слезает и остается на месте, рассматривая дорогу. Снегоход делает сильный рывок вперед, водитель не справляется с управлением, пролетает по инерции какое-то расстояние и останавливается. Этого Ал хватает, чтобы перебраться на дерево и остаться наверху, наблюдая за ним. Она видит, как Ричард в недоумении оборачивается, видит, что её уже нет, снимает шапку, шепчет молитву и быстро уезжает. Датчик комбинезона на плече издает первый писк — запас тепла заканчивается, нужно скорее найти Джейн. Почти в это же время дурман от алкоголя, чуть приглушающий боль, рассеивается, обожженный бок взрывается с новой силой, желудок крутит пустым спазмом. Алиса закашливается в кулак, стараясь вести себя как можно тише. Может показаться странным, что раненная девушка, пусть даже и экспериментально усиленная, идет по лесу, окруженная темнотой и холодом. Сил нет, от голода и слабости, от тяжелой раны подкашиваются ноги, ей жарко, но датчик показывает, что температура тела падает. Странно, что она еще жива, что она еще передвигает ноги и думает нормально. Но с другой стороны все эти проблемы тела отвлекают от других мыслей. Она разберется со всем, только сейчас она должна передвигать ноги и искать своё спасение — вот и весь секрет. Жизнь любого человека это состязание на выносливость.

По колеям от снегохода Ал скоро добирается до небольшой поляны, в центре которой стоит дом-фургон. Дверь открыта, электрический свет заливает снег. Джейн Фостер, астрофизик, оказалась в глуши, далеко от привычной цивилизации, между древней Умсу (которая чуть больше Фиоры) и станцией, стоит на пороге в теплой куртке и пытается выпроводить Ричарда.

— Я видел сегодня призрака… — начал рассказывать он в попытке задержаться. — Представляешь, пристала ко мне на станции девушка. Подвези, мол, до Умсу. Сказала, что Френсин её звать. Я сразу заподозрил, что она не такая какая-то. Знаешь, высокая, голос шипящий, клянусь тебе, я видел раздвоенный язык, пальцы сильные, вцепилась в меня, я думал, на части разорвет, пока ехали… И машина по дороге еле-еле тащится, будто я тяжелое что везу. Я скорости прибавляю, а она не слушается, — он с раздражением пнул снег возле полозьев. — Так вот, едем мы, значит, вокруг все темнее и темнее становится… А она меня всё выспрашивает, куда, мол, еду, к какой такой Джейн?

— И что ты ей рассказал? — снисходительно вздохнула доктор Фостер.

— Я молчал, что рыба в пироге. Да и высадил её неподалеку от поворота на Умсу. Только, едва высадил, как дернулся мой снегоход, чуть меня не зашиб. Я повернулся на девчонку посмотреть, а её и нету, как в воду канула. Только слышу смех хриплый откуда-то сверху, будто задыхается кто.

— Может, она ушла быстро? Темно уже, ты и не заметил, — говорит Джейн.

— Говорю тебе, призрак это был. Разбудил кто-то духов в горах, вот и творится всякая чертовщина, — грубо проговорил мужчина. — Мстят нам за грехи. Девка эта, я слышал, почтальоном интересовалась, небось, её братья его и порешили, а она новую жертву выискивает.

Шутер всхлипывает в ладонь. Призрак, злой дух… Может, она действительно умерла, и сейчас её неуспокоенная душа рвется закончить свои дела и вернуться домой. Иногда можно избавиться от призраков, гоняющихся за тобой всю жизнь, если соберёшься с духом встретишься с ними лицом к лицу.

— Ричард, что за суеверия, — вздохнула Джейн. — Нет никаких призраков. Люди временами бывают страшнее любых монстров из сказок. Тебе пора ехать, — намёк уже более явный, в голосе вселенская усталость, и будь Джейн решительнее, то уже бы захлопнула дверь перед Ричардом. Но Фостер слишком хорошо воспитана, чтобы вытолкать человека, который привозит её продукты и вещи.

Вдалеке раздается вой, это волки выходят на ночную охоту. Джейн отступает на шаг и протягивает за дверь руку. Ал с её места не видно, но ей кажется, что там ружье. Кто бы отказался от оружия, когда опасность представляют не только злые духи, но и дикие животные. У Алисы только лук и стрелы, она стреляет настолько плохо, что может только отпугнуть или слегка оцарапать, но не убить. Не правы те, кто говорит, что стрелять из лука — как кататься на велосипеде, один раз научившись — уже не забудешь. Глупости, прошло почти пять лет, и Алиса не умеет ничего, она даже не уверена, что лук и стрелы сделаны правильно, что правильно сплетена и прикреплена тетива.

— Поезжай! — торопится Джейн. Она выключает фонарь над дверью, сворачивает навес, оглядывается по сторонам. — Давай же!

Ричард быстро садится на снегоход, заводит мотор. Если он поторопится, то доедет до Умсу и останется там до утра. Вой раздается вновь, чуть приглушаемый ревом мотора. По спине Шутер ползет мерзкий холодок из-за того, что тепло уже закончилось. Или из-за того, что почудилось ей в этом вое что-то странное. Она с трудом спускается вниз, тело будто деревянное, боль почти невыносимая и очень хочется спать. Снег кажется достаточно мягким, чтобы лечь и позволить укрыть себя пуховым одеялом, уснуть — и никогда не просыпаться. Это кажется хорошей перспективой, Алиса ступает в глубокий снег, её ноги подкашиваются, готовясь уронить тело в пушистое облако, но в голове что-то с силой ударяется о стенку черепа.

Она поднимает руку и стучится, удары получаются мягкими и глухими из-за перчаток. По ту сторону шуршит и щелкает замок, Джейн открывает со словами: «Ты что-то забыл, Ричард?», и замирает в ступоре. Они не встречались часто, но сейчас Алиса готова обернуться, чтобы убедиться, что вокруг не обреченное Чистилище. Вселенская усталость в голосе не послышалась, Джейн сейчас вся — один растерзанный нерв, она тает, истекая болью и безысходностью, отравой от убитой надежды. Вместо жажды деятельности в глазах пустота, черная воронка. Истинная боль — боль от потери света внутри себя. Хочется спросить: «Вы точно Джейн Фостер? Может, я ошиблась?». Хочется встряхнуть её, закричать: «О, боже, я не выдержу еще боли, Джейн! Почему, Джейн?»

— Алиса? — с сомнением спрашивает Джейн, светя на неё фонарем. — Ты ведь Алиса, верно?

— Верно, — кивает Ал. — Мне нужна твоя помощь.

В трейлере Джейн пахнет травяным чаем и выпечкой. Свободного пространства — только тонкая тропинка от выхода к кровати. Всё остальное завалено бумагами и фантиками, заставлено приборами, затянуто проводами. Снаружи дом кажется небольшим, но внутри всё размещено компактно и с умом. Налево от двери — рабочая зона со столом и небольшим угловым диваном, прямо перед дверью печка и мойка, чуть дальше постель, наверху, по всему периметру развешаны навесные ящики, где хранится большая часть вещей. Алиса оглядывается, неловко переступает с ноги на ногу, боится пошевелиться. Здесь едва хватает места для хрупкой Джейн, хватило бы и для Алисы, будь она в своём маленьком и компактном теле, но существо, в которое она превратилась, больше и несуразнее, уродливее, чем было до того. Алису тошнит от самой себя сильнее, чем от токсинов в организме.