Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
– Он герой войны. И Росс сам его втравил во всё это, сыграв на гордости и целеустремлённости Блонского.
– Ох, насколько я знаю Росса, его ничто не остановит: ни заслуги, ни личное отношение. Брюса тоже фактически создал он. Его отец - Дэвид Беннер - работал на Росса по этой же теме создания суперсолдата. И Росс так же сыграл на его гордости, любовью к науке, жажде признания, а когда понял, что дело принимает слишком серьёзный оборот – закрыл программу и прогнал его. Только Дэвид успел ввести себе один из образцов созданной им сыворотки. И передать генетический материал своему сыну в момент зачатия. Поэтому когда Брюс начинает говорить о том, что если бы не гамма-облучение, то не появился бы Халк, то это неправда. У Брюса Беннера были серьёзные душевные проблемы, связанные с пережитыми в детстве трагедиями, а также раздвоение личности
– Ты так много об этом знаешь, - усмехнулся недобро Клинт.
– Потому что я это, можно сказать, изучала. Из-за Шутер, - она похлопала себя по телу, судя по глухому звуку – по груди. – Мы похожи в чём-то. От наших родителей нам передалось что-то страшное, недоброе. Тяжелое событие в нашей жизни заставило это нечто вырвать наружу. И впоследствии оно принесло нам много страданий.
Алиса тяжело вздохнула, но поспешила успокоиться. Стрелки часов неумолимо бежали вперёд, отсчитывая время до приезда генерала Росса, сокращая её собственное свидание. Она застёгивает маленькие пуговки на приталенной блузке, распускает волосы, расчёсывается, закрепляя непослушные пряди заколками, хотя и знает, что они продержатся на своих местах от силы минут десять – Клинт не любил когда её волосы что-то сковывало.
– Ты разобрала мои сумки? – неожиданно спрашивает он.
– Только с оружием. Я отнесла его в арсенал и выложила на стол, чтобы ты его почистил.
– Сумку с вещами, значит, не трогала?
Она повернулась и выжидающе посмотрела на него. Уловив тревожное молчание, Бартон повернулся тоже, на несколько секунд сцепившись с ней взглядами. Ал сердилась, будто её посмели упрекнуть в том, что она недостаточно заботится о своем возлюбленном. Конечно, она думала отнести его одежду в прачечную и запустить стирку, но экстренное “совещание” застало её врасплох, а потом она занялась оборудованием зала для переговоров. Клинт расслабленно улыбнулся и подошёл к сумке, которую оставил в углу комнаты, у двери.
– Сядь, пожалуйста, - попросил он, роясь в карманах. – Я приготовил для тебя подарок, не хотел бы, чтобы ты увидела его раньше.
Мягко зашелестело покрывало, когда Шутер опустилась на кровать. Бартон сел на пятки и поставил её ногу себе на колено, осторожно заправляя низ мягких штанов, вздёргивая тонкую ткань до покатого колена. Не удержавшись, он коротко целует выпирающий сустав, но отстраняется прежде, чем девушка пытается воспротивиться этой нехитрой ласке. На щиколотке мигает крохотными лампочками следящий браслет. Ал никогда на него не жаловалась, но Клинт понимал, что её это нервирует, ей не нравится, что она под наблюдением, как преступница. Нет, она не преступница, и он давно уверен, что девушка больше не ввяжется в какую-то ситуацию, которая поставит под угрозу её жизнь. Но в большинство таких ситуаций мы попадаем без нашего согласия, поэтому браслет оставался на своём месте. Бартон не может сказать, что подтолкнуло его сейчас снять это устройство: доверие, уверенность, что ничего страшного больше не произойдёт, зашкаливающая влюблённость или собственная экстремальная поездка. Несколько щелчков по экрану мобильного телефона – и лампочки тут же гаснут, а мягкая лента, к которой крепился маяк, падает на пол, оставляя после себя лишь небольшое покраснение, когда мужчина расстегивает хитрый замок. Он берёт не нужное больше устройство и бросает себе за плечо, метко попадая в раскрытую сумку - позже он отнесёт его к другим своим гаджетам.
– Я думаю, нам это не нужно больше, - он выпускает из сжатого кулака блестящую змейку тонкого браслета с несколькими крохотными разноцветными камнями, сплетёнными серебряными нитями.
– Клинт, что это… - девушка наклонилась, рассматривая украшение, которое теперь стало перевивать её щиколотку. Разноцветные камушки весело поблёскивали в электрическом свете, загадочно мерцало серебро, а сам браслет был таким лёгким и тонким, что совсем не ощущался, тогда так средство слежения постоянно натирало кожу.
– Подарок. У девушки должны быть украшения, - пожал плечами Клинт.
– Клинт, что-то случилось? – вкрадчиво спросила Ал, перебрав пальчиками на ноге, потом угрожающе их растопырив, словно хотела говорить с ним этими незамысловатыми движениями, как говорят руками глухонемые. Он неожиданно подумал, что так Алиса и разговаривает, общается с другими людьми, читает их. Слушает их слова, скользит между букв, выхватывает самую суть, поймав
её за хвост, следит за руками, глазами, губами, пальцами. – Ты сам не свой с этой командировки. Когда мы ехали, ты уснул и дёргался, ворчал что-то, хмурился. И теперь, здесь в комнате, метался, у тебя даже температура подскочила.Да, температура, и не скажешь ей, что это он сам жарился на жестоком солнце, как на сковородке во французском ресторане, когда мясо не просто жарится, а горит в сизом пламени, разбрызгивая в стороны масло. Он валялся на солнцепёке, выжженный, выжатый, после очередной вылазки, на брезентовой крыше грузовичка. Просто валялся, рассматривая небо, не представляя, как ругались бы на него, что он портит свои замечательные глаза. Но солнце было где-то сбоку, поэтому он не особо об этом думал. Он, можно сказать, вообще не думал. Кожа раскалилась буквально добела, начала плавится натуральная ткань, одеждой из которой их снарядили, даже показалось, что на животе у него вспыхнул пожар. Нет. Он думал о том, что произошло бы, если бы он нашёл в этой неприветливой стране свой конец. Когда-то ему было всё равно. Когда-то в нём так отчаянно не нуждались.
Через три часа они отправятся на лётную площадку, еще через несколько десятков часов он будет дома, в Башне, в комнате, которую делит с самым нежным и злым существом на планете. Хотелось бы в свою квартиру, как всегда, зарыться, отрубить все провода, расколошматить к чёрту телефон, отрезать любую возможность залезть в его дом, в душу. Чтобы в ящике на кухне – четыре пачки кофе, в холодильнике еда на неделю баррикад, а в мини-баре, переделанном из старого комода, - батарея бутылок. Наташа постарается, она всегда знает, когда он возвращается, даже если он и не говорит о поездках. А через несколько дней беспробудной пьянки она прислала бы ему девочку легкого поведения, которая сделала бы что положено и упорхнула, оставив после себя использованные резинки и номер телефона на листочке, который немедленно полетел бы в корзину. Потом Клинт должен был принять хороший душ, побриться, переодеться и идти с отчётом к начальству.
Теперь всё по-другому. В квартире плотно обосновалась Бобби, говорит, что ей некуда идти, Клинт не верит, ну и чёрт с ней. Связи теперь не разорвёшь, слишком ты нужен многим людям, слишком многое от тебя зависит. Не забаррикадироваться, не напиться до чёртиков с золотыми рогами, слишком похожих на того, кто перетряс все мозги. И у Наташи теперь другие заботы, будто передала его в другие руки и вздохнула с облегчением. Капитан не такой задиристый, не такой проблемный, словом, не такой. Клинт не ревнует, он рад за неё, они оба это заслужили – любовь и покой. Они заслужили поцелуи перед сном, твёрдую уверенность рядом и скрытную заботу в виде таблеток обезболивающего на тумбочке и молчаливой поддержки.
– В древности считалось, что сапфир - камень невинности, охраняющий целомудрие невесты, - невпопад произнёс он, перекатывая в мозолистых пальцах один из камней.
Алиса не пьёт, по крайней мере, она сама себя так уговаривала, когда один день в году Тони совал ей в руки мутный стакан с какой-то остро пахнущей жидкостью. Она не пьёт, ей нравится запах, и как играет свет в гранёном стакане. Она не пьёт, в её жизни достаточно таких анестетиков, когда выключаются мозги, и включается что-то другое. Но сейчас она жалеет о том, что так и не научилась пить, было бы проще стащить из бара пузатую бутылку и напиться месте с Клинтом, выслушивая всё то, что он скажет. Но у неё есть обязательства, через двадцать минут (как быстро летит время!) приедет генерал Росс, и нужно будет следить за ним, следить за Брюсом и за окрестностями Башни. И здесь нужна свежая голова.
Она наклоняется, сплетает пальцы на его затылке и прижимает голову к груди. Ей даже не нужно ничего говорить, их жесты универсальны, говорить ими легко и просто. Например, этот обозначает доверие, защиту и спокойствие одновременно.
– У людей к сапфиру всегда было особо трепетное отношение. Его считали камнем души. Голубой сапфир символизирует бессмертие и целомудрие, - вспоминает она.
– Полагали, что сапфир способен укреплять память, пробуждать жажду познания, усиливать благоразумие и рассудительность. Считалось, что он придает смелость, помогает побороть гнев, страхи, трусость. Сапфир - талисман влюбленных и новобрачных, - она тихо рассмеялась, поглаживая расслабленного мужчину по волосам, отросшим за последнее время, потом прижимается сухими губами к его лбу. – Мне нравится, спасибо. Теперь я буду знать, что выбрать тебе в подарок.